Проза Б. Шергина: проблемы повествования
|
Введение 3
Глава 1. Повествование Б. Шергина: типология 11
1.1 Теоретические проблемы типологии повествования 11
1.2 Рассказчик-деятель 24
1.3 Рассказчик-очевидец 36
1.4 Рассказчик-автор 48
1.5 Проблема сказа 57
Глава 2. Повествование Б. Шергина: контекст 62
2.1 Шергин и Бажов 62
2.2 Шергин, Писахов, Туфанов 72
Заключение 92
Список использованной литературы 95
Приложение 101
Глава 1. Повествование Б. Шергина: типология 11
1.1 Теоретические проблемы типологии повествования 11
1.2 Рассказчик-деятель 24
1.3 Рассказчик-очевидец 36
1.4 Рассказчик-автор 48
1.5 Проблема сказа 57
Глава 2. Повествование Б. Шергина: контекст 62
2.1 Шергин и Бажов 62
2.2 Шергин, Писахов, Туфанов 72
Заключение 92
Список использованной литературы 95
Приложение 101
Имя Бориса Викторовича Шергина сегодня упоминается, к сожалению, не часто. Несмотря на то, что при жизни были опубликованы девять сборников писателя, объем созданных им текстов невелик: многие рассказы переходили из сборника в сборник. Претендующее на полноту «Собрание сочинений»1 Шергина составляет четыре тома, включая дневники и письма. Но это не снижает их литературной ценности: писателя высоко ценили М. Горький, Л. М. Леонов, а его земляк Ф. А. Абрамов назвал писателя настоящим мастером слова.
Рассказы Шергина публиковались в ведущих литературных журналах СССР «Нева», «Звезда», а также в «Литературной газете». Он неоднократно выступал на радио, читал свои произведения в концертных залах и университетских аудиториях. Его тексты неоднократно переиздавались. Однако творческое наследие Шергина редко привлекает современных филологов. Многие существующие работы можно назвать скорее критическими, чем научными. Текстологический аспект изучения его творчества разработан довольно слабо. Существующие издания, в том числе и недавно вышедшее четырехтомное собрание сочинений, не имеют соответствующего комментария, а тексты в них перепечатываются без пояснений по разным прижизненным сборникам.
Биография писателя изучена достаточно полно. Среди биографических работ стоит отметить книгу Ю. Ф. Галкина «Борис Шергин: Златая цепь»2. В ней автор, который знал писателя лично и много общался с ним, дает достаточно полную биографию Шергина, подкрепляя ее своими мыслями по поводу его произведений. Более краткая, но в то же время более точная биография представлена в биобиблиографическом словаре «Русская литература XX века: Прозаики, поэты, драматурги»3, а также в очерке жизни и творчества писателя, приложенном к биобиблиографическому указателю Шергина4, и главе «Окнами на север» монографии Е. Ш. Галимовой «Книга о Шергине»5.
Тем не менее, у большого числа работ, описывающих биографию писателя, есть существенный недостаток. Многие из них носят мемуарный характер. Кроме того, в некоторых из них биография Шергина выстраивается на основе его произведений, которые используются исключительно в качестве источников для нее. Автобиографичность многих произведений Шергина неоспорима — детство и юность писателя прошли в Архангельске, этому городу посвящены многие его рассказы. В некоторых из них, помещенных в сборнике «Запечатленная слава» в цикл «Отцово знанье», речь идет о герое, чья судьба очень сильно напоминает ранние годы самого Шергина. Однако степень их автобиографизма следует уточнить.
Более полного изучения требуют и другие источники сюжетов, которыми Шергин пользовался, создавая свои произведения, а также техники работы с ними. Создавая свои произведения, писатель заимствовал сюжеты из северного фольклора, которым активно занимался в молодости. Шергин ездил в фольклорные экспедиции, состоял в комитете по сохранению древних песен Архангельского Общества изучения Русского Севера. Другие сюжеты писатель брал из рассказов, услышанных им на родине от разных людей — о такой работе над текстом можно судить по записным книжкам писателя, находящимся в архиве Шергина в РО ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом).
Изучению поэтики произведений Шергина тоже не хватает системности. Здесь в качестве удачных работ стоит отметить две монографии Е. Ш. Галимовой «Книга о Шергине»6 и «Земля и небо Бориса Шергина»7, в которых исследовательница описывает поэтику произведений писателя. В монографиях дается характеристика персонажей произведений Шергина, проводится мотивный анализ некоторых его текстов. Особенно полно проанализированы христианские мотивы произведений писателя.
Важным аспектом изучения творчества Шергина является попытка осознать его творчество в составе такого широкого понятия как «Северный текст русской литературы». Это понятие было выработано на международной конференции «Северный текст в русской культуре», проходившей в Северодвинске в 2003 году8. Вслед за В. Н. Топоровым, предложившим понятие «петербургского текста русской литературы» в статье «Петербург и “Петербургский текст русской литературы”»9, исследователи творчества северных писателей предложили выделить аналогичное понятие для текста о Русском Севере.
Определение этому термину впервые дает Е. Ш. Галимова в статье «Специфика северного текста русской литературы как локального сверхтекста»10: «...это создавшийся преимущественно на протяжении столетия с рубежа XIX-XX веков до наших дней) в творчестве многих русских писателей особый северорусский вариант национальной картины мира»11.
Образам героев произведений «Северного текста», к которым относят прозу Шергина, посвящена статья Л. С. Скепнер «О литературоведческом аспекте “Северного текста”»12. В ней исследовательница выявляет типологические особенности героев прозы Шергина и отмечает, что основное различие прозы Шергина и Писахова, другого северного писателя XX века, заключается как раз в том, что Писахов ориентируется на героя-крестьянина, а Шергин – на героя-моряка, помора.
Схожую характеристику дает прозе писателя и Н. М. Теребихин в статье «Северный текст Б. В. Шергина»13, где исследователь также обращается к символическим образам, связанным с морской стихией.
Даже краткий обзор литературы14, посвященной творчеству Шергина, показывает, что произведения этого уникального северного автора изучены чрезвычайно мало. Многие работы не столько анализируют тексты Шергина, сколько пытаются дать им оценку, продемонстрировать их высокое художественное значение и тем самым указать на место автора в системе русской литературы XX века. Это, без сомнения, необходимо. Но гораздо важнее на данном этапе осмысления его творческого наследия перейти к изучению того, что именно придает им это значение.
Так, практически полностью за пределами научного осмысления творчества Шергина оказывается, вероятно, самый важный аспект – формы повествования рассказов, а в особенности — элементы сказа, которые присутствуют во многих их них.
Под сказом в данном случае понимается не жанр, а именно форма повествования15, ориентированная на устную разговорную речь, чужую по отношению к биографическому автору произведения. Главным источником для этого определения выступает коллективная монография «Поэтика сказа»16. Ее авторы анализируют значимые произведения русской литературы XVIII–XX веков и показывают, как сказовый тип повествования развивается, как чужое, устное слово проникает в авторский нарратив.
Новизна работы заключается в том, что исследований, которые бы систематически описывали формы повествования произведений Шергина, не существует.
Некоторые особенности повествования произведений Шергина анализируются в статье японского исследователя Томоко Фудзита «Шергин с японской точки зрения»17, представляющей собой краткое, но довольно интересное описание сказовой манеры повествования писателя. Исследователь отмечает, что особенность сказа Шергина заключается в том, что в нем отсутствует «чужой» взгляд, взгляд извне. Мир рассказчика и слушателя оказывается полностью изолирован от мира автора и читателя, не подвергается оценке с их стороны, как это бывает в случае с классическим сказом. Однако это интересное и смелое предположение еще требует более детального анализа и проверки.
Актуальность работы объясняется возрастающим интересом к изучению особенностей повествования отдельных авторов. Наша работа позволит встроить творчество Шергина в ряд мастеров сказа, объяснить его вклад в развитие сказовых форм повествования.
В качестве объекта исследования выбраны тексты первых трех циклов предпоследнего прижизненного сборника Шергина «Запечатленная слава»18 «Отцово знанье», «Для увеселенья» и «У Архангельского города, у корабельного пристанища», а также циклы «Были» и «Сказы» этого же сборника.
Выбор рассказов по циклам не случаен. Рассказы в них собраны не только по теме, но и по используемой автором форме повествования. В выбранных циклах тексты посвящены эпохе, современной автору, и поэтому элементы сказовой формы встречаются в них чаще, тогда как в случае с остальными циклами, повествующими о временах древних, можно скорее говорить о тех или иных формах стилизации, чем об установке на разговорную устную речь.
Для сравнения в качестве объекта мы привлекаем также некоторые прозаические тексты цикла «Древние памяти» («Прение Живота и Смерти», «Любовь сильнее смерти», «Гнев», «Гость с Двины», «Ингвар»), в которых речь идет о древних легендарных временах. Хотя в случае с ними говорить о сказе не приходится, в них могут быть выделены некоторые черты повествования, которые покажут особенности построения рассказа как в таких произведениях, так и в сказовых и околосказовых формах, представленных в других анализируемых произведениях автора.
Предметом исследования становится специфика повествования в рассказах избранных циклов.
Цель работы — охарактеризовать своеобразие форм повествования в рассказах Шергина. Для ее достижения ставятся следующие задачи:
1) создать классификацию форм повествования по типу рассказчика, подходящую для анализа повествовательных форм текстов Шергина, выявив основные функционально значимые характеристики его рассказов;
2) проанализировать особенности повествования каждого отдельного рассказа выбранных циклов в соответствии с созданной схемой;
3) определить общие особенности повествования для рассказов каждого типа классификации;
4) определить, как та или иная форма повествования влияет на восприятие рассказа, на его смысловой план, каковы ее функции в произведении;
5) сопоставить особенности повествования рассказов Шергина и других писателей, близких к нему по месту действия рассказов (Писахов) или тематически (Бажов), а также описать возможные причины особенностей повествования и работы с текстом писателя.
В соответствии с предложенными задачами, работа имеет следующую структуру. Первая глава посвящена теоретическим проблемам анализа повествовательных форм текстов Шергина. В ней, на основе нарратологических работ В. Шмида19, а также коллективной монографии «Поэтика сказа»20, выстраивается классификация повествовательных форм, основанная на типологии повествовательных инстанций, а также различии повествования от первого и от третьего лица.
Далее на основе составленной классификации проводится анализ выбранных в качестве объекта исследования текстов Шергина, выявляются особенности каждого типа повествования, а также функции, которые эти особенности выполняют в тексте.
Во второй главе представлено сопоставление типов повествования в рассказах Шергина и других писателей, что позволит выделить особенности повествования, характерные для текстов об определенной местности (Северный текст, Писахов) или для текстов с определенными сюжетами (сюжеты о рабочих, Бажов). Кроме того, в этой главе описываются возможные источники особенностей повествования Шергина, выявленные в его ранней биографии21.
В работе используется нарратологический метод с опорой на традиционное различие между повествованием от первого и от третьего лица, а также на работу В. Шмида о повествовательных инстанциях22 и монографию Б. А. Успенского о точках зрения23. Кроме того, используются методы и классификации, представленные в работах Н. А. Кожевниковой24.
Для определения типа рассказчика используются элементы лингвистического анализа, представленного в статье Дитера Мейндла «(Не-)надежная наррация с точки зрения местоимений»25, поскольку тип повествователя часто бывает связан с грамматической категорией лица.
Анализ метанарративных элементов производится в соответствии с методом, предложенным А. Нюннингом в статье «О метанарративе: К определению, типологии и описанию функций метанарративных комментариев»26.
Язык практически всех рассказов Шергина не соответствует литературной норме. Часто по этому признаку сказовая часть оказывается противопоставлена вступлению или послесловию. Для анализа особенностей речи на различных повествовательных уровнях используется стилистический анализ, основанный на разграничении литературного и разговорного начала в художественной прозе, представленном в статье В. Д. Левина «Литературный язык и художественное повествование»27.
В третьей главе используется сравнительно-типологический анализ произведений Шергина и других писателей, в ходе которого выявляются сходства и различия повествовательных форм и в особенности типов рассказчиков разных авторов.
Классификация форм повествования, предложенная нами в первой главе, может быть использована для анализа сказовых и околосказовых произведений других авторов. В этом заключается практическая значимость работы. Кроме того, анализ повествовательных форм проливает свет на особенности поэтики произведений Шергина в целом и позволяет встроить творчество автора в ряд других мастеров сказа.
Рассказы Шергина публиковались в ведущих литературных журналах СССР «Нева», «Звезда», а также в «Литературной газете». Он неоднократно выступал на радио, читал свои произведения в концертных залах и университетских аудиториях. Его тексты неоднократно переиздавались. Однако творческое наследие Шергина редко привлекает современных филологов. Многие существующие работы можно назвать скорее критическими, чем научными. Текстологический аспект изучения его творчества разработан довольно слабо. Существующие издания, в том числе и недавно вышедшее четырехтомное собрание сочинений, не имеют соответствующего комментария, а тексты в них перепечатываются без пояснений по разным прижизненным сборникам.
Биография писателя изучена достаточно полно. Среди биографических работ стоит отметить книгу Ю. Ф. Галкина «Борис Шергин: Златая цепь»2. В ней автор, который знал писателя лично и много общался с ним, дает достаточно полную биографию Шергина, подкрепляя ее своими мыслями по поводу его произведений. Более краткая, но в то же время более точная биография представлена в биобиблиографическом словаре «Русская литература XX века: Прозаики, поэты, драматурги»3, а также в очерке жизни и творчества писателя, приложенном к биобиблиографическому указателю Шергина4, и главе «Окнами на север» монографии Е. Ш. Галимовой «Книга о Шергине»5.
Тем не менее, у большого числа работ, описывающих биографию писателя, есть существенный недостаток. Многие из них носят мемуарный характер. Кроме того, в некоторых из них биография Шергина выстраивается на основе его произведений, которые используются исключительно в качестве источников для нее. Автобиографичность многих произведений Шергина неоспорима — детство и юность писателя прошли в Архангельске, этому городу посвящены многие его рассказы. В некоторых из них, помещенных в сборнике «Запечатленная слава» в цикл «Отцово знанье», речь идет о герое, чья судьба очень сильно напоминает ранние годы самого Шергина. Однако степень их автобиографизма следует уточнить.
Более полного изучения требуют и другие источники сюжетов, которыми Шергин пользовался, создавая свои произведения, а также техники работы с ними. Создавая свои произведения, писатель заимствовал сюжеты из северного фольклора, которым активно занимался в молодости. Шергин ездил в фольклорные экспедиции, состоял в комитете по сохранению древних песен Архангельского Общества изучения Русского Севера. Другие сюжеты писатель брал из рассказов, услышанных им на родине от разных людей — о такой работе над текстом можно судить по записным книжкам писателя, находящимся в архиве Шергина в РО ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом).
Изучению поэтики произведений Шергина тоже не хватает системности. Здесь в качестве удачных работ стоит отметить две монографии Е. Ш. Галимовой «Книга о Шергине»6 и «Земля и небо Бориса Шергина»7, в которых исследовательница описывает поэтику произведений писателя. В монографиях дается характеристика персонажей произведений Шергина, проводится мотивный анализ некоторых его текстов. Особенно полно проанализированы христианские мотивы произведений писателя.
Важным аспектом изучения творчества Шергина является попытка осознать его творчество в составе такого широкого понятия как «Северный текст русской литературы». Это понятие было выработано на международной конференции «Северный текст в русской культуре», проходившей в Северодвинске в 2003 году8. Вслед за В. Н. Топоровым, предложившим понятие «петербургского текста русской литературы» в статье «Петербург и “Петербургский текст русской литературы”»9, исследователи творчества северных писателей предложили выделить аналогичное понятие для текста о Русском Севере.
Определение этому термину впервые дает Е. Ш. Галимова в статье «Специфика северного текста русской литературы как локального сверхтекста»10: «...это создавшийся преимущественно на протяжении столетия с рубежа XIX-XX веков до наших дней) в творчестве многих русских писателей особый северорусский вариант национальной картины мира»11.
Образам героев произведений «Северного текста», к которым относят прозу Шергина, посвящена статья Л. С. Скепнер «О литературоведческом аспекте “Северного текста”»12. В ней исследовательница выявляет типологические особенности героев прозы Шергина и отмечает, что основное различие прозы Шергина и Писахова, другого северного писателя XX века, заключается как раз в том, что Писахов ориентируется на героя-крестьянина, а Шергин – на героя-моряка, помора.
Схожую характеристику дает прозе писателя и Н. М. Теребихин в статье «Северный текст Б. В. Шергина»13, где исследователь также обращается к символическим образам, связанным с морской стихией.
Даже краткий обзор литературы14, посвященной творчеству Шергина, показывает, что произведения этого уникального северного автора изучены чрезвычайно мало. Многие работы не столько анализируют тексты Шергина, сколько пытаются дать им оценку, продемонстрировать их высокое художественное значение и тем самым указать на место автора в системе русской литературы XX века. Это, без сомнения, необходимо. Но гораздо важнее на данном этапе осмысления его творческого наследия перейти к изучению того, что именно придает им это значение.
Так, практически полностью за пределами научного осмысления творчества Шергина оказывается, вероятно, самый важный аспект – формы повествования рассказов, а в особенности — элементы сказа, которые присутствуют во многих их них.
Под сказом в данном случае понимается не жанр, а именно форма повествования15, ориентированная на устную разговорную речь, чужую по отношению к биографическому автору произведения. Главным источником для этого определения выступает коллективная монография «Поэтика сказа»16. Ее авторы анализируют значимые произведения русской литературы XVIII–XX веков и показывают, как сказовый тип повествования развивается, как чужое, устное слово проникает в авторский нарратив.
Новизна работы заключается в том, что исследований, которые бы систематически описывали формы повествования произведений Шергина, не существует.
Некоторые особенности повествования произведений Шергина анализируются в статье японского исследователя Томоко Фудзита «Шергин с японской точки зрения»17, представляющей собой краткое, но довольно интересное описание сказовой манеры повествования писателя. Исследователь отмечает, что особенность сказа Шергина заключается в том, что в нем отсутствует «чужой» взгляд, взгляд извне. Мир рассказчика и слушателя оказывается полностью изолирован от мира автора и читателя, не подвергается оценке с их стороны, как это бывает в случае с классическим сказом. Однако это интересное и смелое предположение еще требует более детального анализа и проверки.
Актуальность работы объясняется возрастающим интересом к изучению особенностей повествования отдельных авторов. Наша работа позволит встроить творчество Шергина в ряд мастеров сказа, объяснить его вклад в развитие сказовых форм повествования.
В качестве объекта исследования выбраны тексты первых трех циклов предпоследнего прижизненного сборника Шергина «Запечатленная слава»18 «Отцово знанье», «Для увеселенья» и «У Архангельского города, у корабельного пристанища», а также циклы «Были» и «Сказы» этого же сборника.
Выбор рассказов по циклам не случаен. Рассказы в них собраны не только по теме, но и по используемой автором форме повествования. В выбранных циклах тексты посвящены эпохе, современной автору, и поэтому элементы сказовой формы встречаются в них чаще, тогда как в случае с остальными циклами, повествующими о временах древних, можно скорее говорить о тех или иных формах стилизации, чем об установке на разговорную устную речь.
Для сравнения в качестве объекта мы привлекаем также некоторые прозаические тексты цикла «Древние памяти» («Прение Живота и Смерти», «Любовь сильнее смерти», «Гнев», «Гость с Двины», «Ингвар»), в которых речь идет о древних легендарных временах. Хотя в случае с ними говорить о сказе не приходится, в них могут быть выделены некоторые черты повествования, которые покажут особенности построения рассказа как в таких произведениях, так и в сказовых и околосказовых формах, представленных в других анализируемых произведениях автора.
Предметом исследования становится специфика повествования в рассказах избранных циклов.
Цель работы — охарактеризовать своеобразие форм повествования в рассказах Шергина. Для ее достижения ставятся следующие задачи:
1) создать классификацию форм повествования по типу рассказчика, подходящую для анализа повествовательных форм текстов Шергина, выявив основные функционально значимые характеристики его рассказов;
2) проанализировать особенности повествования каждого отдельного рассказа выбранных циклов в соответствии с созданной схемой;
3) определить общие особенности повествования для рассказов каждого типа классификации;
4) определить, как та или иная форма повествования влияет на восприятие рассказа, на его смысловой план, каковы ее функции в произведении;
5) сопоставить особенности повествования рассказов Шергина и других писателей, близких к нему по месту действия рассказов (Писахов) или тематически (Бажов), а также описать возможные причины особенностей повествования и работы с текстом писателя.
В соответствии с предложенными задачами, работа имеет следующую структуру. Первая глава посвящена теоретическим проблемам анализа повествовательных форм текстов Шергина. В ней, на основе нарратологических работ В. Шмида19, а также коллективной монографии «Поэтика сказа»20, выстраивается классификация повествовательных форм, основанная на типологии повествовательных инстанций, а также различии повествования от первого и от третьего лица.
Далее на основе составленной классификации проводится анализ выбранных в качестве объекта исследования текстов Шергина, выявляются особенности каждого типа повествования, а также функции, которые эти особенности выполняют в тексте.
Во второй главе представлено сопоставление типов повествования в рассказах Шергина и других писателей, что позволит выделить особенности повествования, характерные для текстов об определенной местности (Северный текст, Писахов) или для текстов с определенными сюжетами (сюжеты о рабочих, Бажов). Кроме того, в этой главе описываются возможные источники особенностей повествования Шергина, выявленные в его ранней биографии21.
В работе используется нарратологический метод с опорой на традиционное различие между повествованием от первого и от третьего лица, а также на работу В. Шмида о повествовательных инстанциях22 и монографию Б. А. Успенского о точках зрения23. Кроме того, используются методы и классификации, представленные в работах Н. А. Кожевниковой24.
Для определения типа рассказчика используются элементы лингвистического анализа, представленного в статье Дитера Мейндла «(Не-)надежная наррация с точки зрения местоимений»25, поскольку тип повествователя часто бывает связан с грамматической категорией лица.
Анализ метанарративных элементов производится в соответствии с методом, предложенным А. Нюннингом в статье «О метанарративе: К определению, типологии и описанию функций метанарративных комментариев»26.
Язык практически всех рассказов Шергина не соответствует литературной норме. Часто по этому признаку сказовая часть оказывается противопоставлена вступлению или послесловию. Для анализа особенностей речи на различных повествовательных уровнях используется стилистический анализ, основанный на разграничении литературного и разговорного начала в художественной прозе, представленном в статье В. Д. Левина «Литературный язык и художественное повествование»27.
В третьей главе используется сравнительно-типологический анализ произведений Шергина и других писателей, в ходе которого выявляются сходства и различия повествовательных форм и в особенности типов рассказчиков разных авторов.
Классификация форм повествования, предложенная нами в первой главе, может быть использована для анализа сказовых и околосказовых произведений других авторов. В этом заключается практическая значимость работы. Кроме того, анализ повествовательных форм проливает свет на особенности поэтики произведений Шергина в целом и позволяет встроить творчество автора в ряд других мастеров сказа.
Проанализировав особенности повествования текстов Шергина и сопоставив их с произведениями Бажова и Писахова, мы выяснили, что предложенная нами классификация по типу рассказчика хорошо подходит для описания произведений выбранного автора. Поскольку она была создана для анализа именно текстов Шергина, она позволяет указать на важные фикциональные особенности повествования и повествовательных инстанций в текстах автора.
Три типа рассказчиков соответствуют разным сюжетам и выполняют разные функции. Так, рассказчик-деятель появляющийся чаще всего в рассказах об ошибках, позволяет читателю почувствовать себя на месте главного героя, ошибиться и исправить ошибку вместе с ним. С другой стороны, рассказчик, принадлежащий к другой социальной группе, нежели читатель и автор с самого начала зачастую понимает больше и раньше может почувствовать подвох в ситуации.
Рассказчик-очевидец, широко представленный в рассказах Шергина, выделяется не только за счет своего положения на границе художественного мира произведения. Он также выполняет особые функции в рассказах о мастерах, подчеркивая дистанцию между читателем и главными героями рассказа, которые оказываются значительно больше удалены, ведь великий мастер наделен практически сакральным знанием о мире, которое читателю-профану недоступно. С другой стороны, он же помогает читательскому восприятию произведения, оказываясь его проводником в мир великого мастера. Он оказывается промежуточным звеном между ними, поскольку не вполне входит в круг мастера, ведь на момент общения с мастером он сам еще не очень хорошо знаком с его делом — он еще ребенок или начинающий подмастерье.
Рассказчик-автор, отделяемый от имплицитного автора только благодаря своей речи, далекой от литературной нормы, дальше всего расположен от направленного на создание нелитературной характерности сказа. Такой текст чаще всего посвящен древним временам, в нем встречаются фантастические события и персонажи. Временная дистанция и отсутствие имитации нефикциональности текста становятся возможны только с таким рассказчиком.
Сопоставление рассказов Шергина с текстами Бажова позволяют выделить некоторые особенности повествования тех и других. Все ранние и некоторые поздние сказы Бажова оказываются наполнены фантастическими элементами, при этом попытки имитации нефикциональности в ранних текстах не будет. Каждый такой сказ воспринимается как легенда. Рассказчик в них не персонифицируется и слабо связан с повествуемым миром — о нем известно только, что он живет в той же местности, что и его герои, и воспринимает их как своих, «наших». Типу рассказчик-автор в таких текстах соответствует и значительная временная дистанция.
Иначе дело обстоит с поздними сказами Бажова. В них представлены разные типы рассказчиков по нашей типологии. Часто в тексте имитируется речевая ситуация. Отличие от повествования произведений Шергина здесь будет в первую очередь в том, что у Бажова рассказчик всегда рассчитывает на сочувственную аудиторию. Кроме того, рассказчик-деятель Бажова почти всегда — это преклонных лет мастер, рассказывающий об удивительном происшествии из собственной жизни. Несмотря на свое мастерство, он равен своему слушателю и проводник в его мир читателю не требуется. Так схожие сюжеты о мастерах у Шергина и Бажова приобретают различное звучание благодаря особенностям повествования и в особенности из-за типа рассказчика.
Наличие общего источника — северного фольклора — также накладывает определенный отпечаток на особенности повествования в произведениях писателей. В творчестве Шергина, Писахова и Бажова важной чертой будет насыщенность повествования незнакомыми для неподготовленного читателя словами. Их функция — создание экзотичного колорита, в котором читатель неизбежно ощущает себя чужим. Для Туфанова это колорит древнерусской письменности, для Шергина — поморского быта, для Писахова — поморского крестьянства. Одна из характерных особенностей сказа, выделяемых исследователями, — это ориентация на чужое слово. В текстах Шергина и Писахова это особенность сохраняется. Слово рассказчика воспринимается как чужое по отношению к читателю и к имплицитному автору.
Впрочем, сопоставление произведений Шергина с текстами других авторов — это тема для отдельного дальнейшего исследования, которое выявит еще немало особенностей в его рассказах.
Итак, в данной работе мы охарактеризовали особенности повествования в произведениях Шергина, сопоставили их с произведениями Бажова, доказали возможность сопоставления с произведениями Туфанова и Писахова. Кроме того, мы разработали схему-классификацию типов рассказчиков в сказовых и околосказовых формах повествования, основанную на положение рассказчика относительно повествуемого мира. Такая схема с некоторыми изменениями и дополнениями может применяться для анализа творчества других писателей, чьи произведения основаны на речи рассказчика.
Три типа рассказчиков соответствуют разным сюжетам и выполняют разные функции. Так, рассказчик-деятель появляющийся чаще всего в рассказах об ошибках, позволяет читателю почувствовать себя на месте главного героя, ошибиться и исправить ошибку вместе с ним. С другой стороны, рассказчик, принадлежащий к другой социальной группе, нежели читатель и автор с самого начала зачастую понимает больше и раньше может почувствовать подвох в ситуации.
Рассказчик-очевидец, широко представленный в рассказах Шергина, выделяется не только за счет своего положения на границе художественного мира произведения. Он также выполняет особые функции в рассказах о мастерах, подчеркивая дистанцию между читателем и главными героями рассказа, которые оказываются значительно больше удалены, ведь великий мастер наделен практически сакральным знанием о мире, которое читателю-профану недоступно. С другой стороны, он же помогает читательскому восприятию произведения, оказываясь его проводником в мир великого мастера. Он оказывается промежуточным звеном между ними, поскольку не вполне входит в круг мастера, ведь на момент общения с мастером он сам еще не очень хорошо знаком с его делом — он еще ребенок или начинающий подмастерье.
Рассказчик-автор, отделяемый от имплицитного автора только благодаря своей речи, далекой от литературной нормы, дальше всего расположен от направленного на создание нелитературной характерности сказа. Такой текст чаще всего посвящен древним временам, в нем встречаются фантастические события и персонажи. Временная дистанция и отсутствие имитации нефикциональности текста становятся возможны только с таким рассказчиком.
Сопоставление рассказов Шергина с текстами Бажова позволяют выделить некоторые особенности повествования тех и других. Все ранние и некоторые поздние сказы Бажова оказываются наполнены фантастическими элементами, при этом попытки имитации нефикциональности в ранних текстах не будет. Каждый такой сказ воспринимается как легенда. Рассказчик в них не персонифицируется и слабо связан с повествуемым миром — о нем известно только, что он живет в той же местности, что и его герои, и воспринимает их как своих, «наших». Типу рассказчик-автор в таких текстах соответствует и значительная временная дистанция.
Иначе дело обстоит с поздними сказами Бажова. В них представлены разные типы рассказчиков по нашей типологии. Часто в тексте имитируется речевая ситуация. Отличие от повествования произведений Шергина здесь будет в первую очередь в том, что у Бажова рассказчик всегда рассчитывает на сочувственную аудиторию. Кроме того, рассказчик-деятель Бажова почти всегда — это преклонных лет мастер, рассказывающий об удивительном происшествии из собственной жизни. Несмотря на свое мастерство, он равен своему слушателю и проводник в его мир читателю не требуется. Так схожие сюжеты о мастерах у Шергина и Бажова приобретают различное звучание благодаря особенностям повествования и в особенности из-за типа рассказчика.
Наличие общего источника — северного фольклора — также накладывает определенный отпечаток на особенности повествования в произведениях писателей. В творчестве Шергина, Писахова и Бажова важной чертой будет насыщенность повествования незнакомыми для неподготовленного читателя словами. Их функция — создание экзотичного колорита, в котором читатель неизбежно ощущает себя чужим. Для Туфанова это колорит древнерусской письменности, для Шергина — поморского быта, для Писахова — поморского крестьянства. Одна из характерных особенностей сказа, выделяемых исследователями, — это ориентация на чужое слово. В текстах Шергина и Писахова это особенность сохраняется. Слово рассказчика воспринимается как чужое по отношению к читателю и к имплицитному автору.
Впрочем, сопоставление произведений Шергина с текстами других авторов — это тема для отдельного дальнейшего исследования, которое выявит еще немало особенностей в его рассказах.
Итак, в данной работе мы охарактеризовали особенности повествования в произведениях Шергина, сопоставили их с произведениями Бажова, доказали возможность сопоставления с произведениями Туфанова и Писахова. Кроме того, мы разработали схему-классификацию типов рассказчиков в сказовых и околосказовых формах повествования, основанную на положение рассказчика относительно повествуемого мира. Такая схема с некоторыми изменениями и дополнениями может применяться для анализа творчества других писателей, чьи произведения основаны на речи рассказчика.
Подобные работы
- ПРОЗА Б. ШЕРГИНА (ТЕКСТОЛОГИЯ, ПРОБЛЕМЫ ЦИКЛИЗАЦИИ)
Бакалаврская работа, филология. Язык работы: Русский. Цена: 3900 р. Год сдачи: 2017 - ПРОЗА Б. ШЕРГИНА (ТЕКСТОЛОГИЯ, ПРОБЛЕМЫ ЦИКЛИЗАЦИИ)
Дипломные работы, ВКР, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4850 р. Год сдачи: 2016