Интерполяции в тексте Горация
|
Введение 3
Глава 1. Сатира 1.10 11
Глава 2. Ода 2.16 23
Глава 3. Ода 3.11 35
Глава 4. Ода 4.8 47
Заключение 61
Список литературы 62
Глава 1. Сатира 1.10 11
Глава 2. Ода 2.16 23
Глава 3. Ода 3.11 35
Глава 4. Ода 4.8 47
Заключение 61
Список литературы 62
Каждый критик текста преследует одну цель: приблизить имеющийся
текст античного автора к автографу, который отдален от нас на много веков.
Конечно, в нашем распоряжении нет ни одного автографа античного автора,
как нет и списков, сверенных с оригиналом, и в лучшем случае мы можем
только с уверенностью сказать, что имеем дело с рукописной традицией,
которая может восходить к автографу.5 Так, до нас дошло более 300
манускриптов Горация, 250 из которых были написаны до 1300, 6 но при этом
самые ранние из них относятся только к IX веку, то есть отделены от
предполагаемого оригинала почти тысячей лет. Соответственно, ученые и
издатели, которые занимаются критикой текста, отдают себе отчет в том, что
оригинал текста не может быть восстановлен с полной уверенностью.
Текст Горация сохранился относительно хорошо,7 в сравнении, с
текстом других римских авторов: так, например, традиция Катулла состоит из
относительно поздних манускриптов, которые к тому же происходят только
из одного источника. Так что, если невозможно издать текст Катулла без
многочисленных исправлений, то текст Горация может быть издан
практически без обращения к помощи конъектур, как показал в своем
издании Иштван Боржак.8
Тем не менее, не может быть никаких сомнений, что средневековые
манускрипты Горация содержат и неавторский материал, в частности - анализ
метрики и явно появившиеся позднее заголовки Од. 9 Разумеется, в
самом тексте произведения обнаружить неавторский материал
(интреполяцию) намного сложнее; но еще труднее защитить взгляд, согласно
которому необходимо отказаться от части текста, признать ее вторичной,
особенно если спорная часть текста присутствует во всех манускриптах.
В этом случае от критика требуется не только решительность, но
убедительная и обоснованная аргументация. Атетеза текста это
попытка восстановить оригинальный текст, основываясь на предположении,
что изменения были внесены каким-то определенным человеком, в какое-то
определенное время и по определенной причине. Необходимо иметь в виду,
что такое изменение текста (добавление строки или даже целой строфы)
становится возможным не только благодаря сознательной мотивации автора
интерполяции (в отличие от неумышленной ошибки переписчика), 10 11 но и
той возможности, которую предоставляет сам текст. Эту мысль прекрасно
выразил А. Э. Хаусман: «Why is interpolation comparatively uncommon? For the
same reason that bullet-wounds are: because the opportunity for it is comparatively
uncommon. Interpolation is provoked by real or supposed difficulties, and is not
frequently volunteered where all is plain sailing, whereas accidental alteration may
happen anywhere» (Почему интерполяция относительно редкое явление? По
той же причине, что и пулевые ранения: потому что случай для их
возникновения появляется относительно редко. Появление интерполяции
вызвано настоящими или предполагаемыми трудностями, и она редко
возникает там, где все гладко, в то время как случайное изменение может
произойти где угодно).
Долгое время в критике текста господствовало представление, что
любое изменение текста основано на злонамеренном искажении, на попытке
обмануть читателя. Это отношение прослеживается в выборе выражений,
которые использовали издатели и комментаторы, в адрес предполагаемого
интерполятора: semidoctus nebulo (полуученый мошенник, Ламбен), mala
manus (злая рука, Бентли). Подозрительна строка или несколько строк также
получали незавидное прозвище: locus conclamatus (погибшее место) или locus
desperatus (безнадежное место).
Негативная и, своем роде, предвзятая оценка деятельности
интерполяторов получила еще большее распространение в XIX веке на почве
гиперкритицизма, основной чертой которого было крайнее недоверие к
тексту, передаваемому манускриптами. Подозрительное отношение
рукописной традиции и не сдерживаемая доводами разума инициатива в
выискивании интерполяций привели к появлению внушающих ужас изданий,
самое известное из которых, пожалуй, принадлежит П. Х. Пирлкампу,
которое Э. Френкель охарактеризовал как «the whole thing looks like stark
lunacy» (все это выглядит как чистейшее безумие). 12 13 В издании атетированы
не просто строфы, но и целые группы строф и даже Оды целиком (например,
2.15, 3.14). В общей сложности 729 стихов из 3735 были признаны
издателем сомнительными.
Конечно, издание Пирлкампа было своего рода крайностью, но общая
тенденция недоверия критиков к передаваемому тексту отчетливо
прослеживается и в других изданиях этого времени. К той же группе можно
отнести издания Августа Майнеке,14 Лукиана Мюллера 15 и, конечно, нельзя
забывать издателя другой эпохи, который отчасти положил начало этой
традиции Ричарда Бентли.16 Научные статьи второй половины XIX в. также
несут следы этой тенденции (см. ниже).
Чаще всего основанием атетезы становилось смелое предположение
издателя, что строки недостойны гения Горация. Например, так А. Майнеке
говорит о четырех строфа Оды 2.17: «tam ridiculum .„ est, ut Horatio prorsus
indignam esse existimem» (настолько нелепо, что я считаю совершенно
недостойным Горация). Также в тексте Сатир и Посланий Горация
подозрения часто вызывали отдельные фразы, состоящие из одного стиха,
например, Serm. 1.4, 63; 1.5, 92; Epist. 1.2, 55 и др. Такие
строки подпадали под подозрение из-за того, что прерывали общий
ход мысли или содержали избыточную, по мнению критика,
информацию, а также по той причине, что могли выражать общую
мысль точно таким же образом, каким Гораций выражал это в другом,
пользующимся доверием, месте.
На смену граничащему с манией поиску интерполяций, а также
оказавшемуся не всесильным методу Лахмана пришла концепция более
внимательного отношения к традиции текста (the transmission of text,
Uberlieferungsgeschichte), которая рассматривала манускрипты не просто как
механизм сохранения и передачи, а как свидетельство исторической и
культурной жизни текста. Изданием, которое ознаменовало новый этап в
изучении текста Горация, стало издание Отто Келлера и Альфреда Холдера,
которое отличалось обширным материалом, полученным путем тщательного
сличения манускриптов и изучения трудов схолиастов, грамматиков
и комментаторов.
Помимо воссоздания всех возможных вариантов текста, с целью
приблизиться к оригиналу, изучение традиции включает в себя и детальный
анализ деятельности переписчика, также деятельности античного
читателя. 14 Если деятельность переписчика была досконально изучена
благодаря такой вспомогательной дисциплине как палеография (например,
перечень всех возможных ошибок переписчика), * * 15 то участие античного
читателя в традиции текста долгое время не принималось в расчет. Дело
осложнялось еще и тем, что исправления, которые вносили средневековые
переписчики гораздо легче отследить, чем исправления, появившиеся еще в
античности. Если только они не были засвидетельствованы в схолиях или
комментариях к автору, то они представляют собой «the contribution .„ as
evanescent as a pee into the river» (участие, следы которого исчезают также
быстро, как урина в реке). 17 18 19 Кроме того, переписчики скорее сохраняли
верность переписываемому тексту и редко чувствовали себя вправе вносить
активные изменения в текст, 17 тем более это было маловероятно
лирических произведениях, поскольку, согласно распространенному мнению,
знание законов метрики было практически недоступно
средневековым переписчикам 18.
Нельзя оставить без внимания и то, что процесс книгоиздания в
античности был далек от совершенства, в выпускаемых книгах было
множество ошибок, неточностей и даже лакун. Редко когда читатель имел в
своем распоряжении схолии или комментарии к тексту, еще реже он мог
сравнить свой экземпляр с надежным изданием и практически никогда с
авторским экземпляром. В таких условиях читатель был вынужден полагаться
на собственные силы в понимании прочитанного материала и в случае
необходимости самостоятельно исправлять или восстанавливать
пропущенный текст.20
Р. Таррант предложил следующую классификацию интерполяций,
которая, по словам ученого, не является новаторской, но учитывает
ситуацию, в которой находился античный читатель, и снимает негативные
коннотации, которые свойственны описанию интерполяции как
злонамеренной фальсификации. Первые два типа, внесение исправлений
(emendation) и пояснение (annotation), связаны с повреждениями или
непонятностью текста. Читатель, который вносит подобные исправления,
берет на себя работу издателя или комментатора. Как говорилось выше, в
античное издание могли закрасться ошибки и текст, который вызывал
непонимание, мог подвергнуться исправлению. Если же было пропущено
целое слово или часть строки, читателю не оставалось ничего другого, как
восстанавливать текст из доступных ему источников. Второй тип, пояснение
к тексту, возник также в результате информационной изоляции читателя:
комментарии к автору не были повсеместно доступны, так что нетрудно
представить, что многие личные рукописи содержали объяснение трудных
мест. Это могли быть глоссы, которые можно обнаружить и в тексте и более
подробное пояснение Горация к фрагменту текста в виде комментария.
Наконец, читатель мог привести параллельное место из другого автора. Этот
случай может показаться не самым сложным для искушенного критика
текста, однако задача становится ощутимо сложнее, если цитата была
приведена из несохранившегося текста.
Наконец, третий тип интерполяции сотворчество (collaboration или
imitation). Это своего рода тип интерполяции привлек
наше наибольшее внимание как активная
реакция на прочитанное произведение, который углубляет или уточняет
оригинальный текст, возникший по той простой причине, что текст не до
конца исчерпал заявленную тему и оставляет возможность для дальнейшего
«усовершенствования»21.
внимание, поскольку спорные места, которые мы выбрали для рассмотрения,
вероятнее всего были написаны еще в античности.
В первой главе нашей работы рассматривается случай безусловной
интерполяции начало Сатиры 1.10. Это место, пожалуй, можно назвать
самой известной интерполяцией в произведениях Горация, однако, несмотря
на множество работ, посвященных ее изучению, споры о ее происхождении
ведутся до сих пор. Мы постарались собрать как можно больше точек зрения,
рассматривающих природу данной интерполяции, а также предложить
возможные причины ее проникновения в текст.
Как известно, Оды и Эподы Горация содержат небольшое количество
мест, которые могут вызвать подозрение в их подлинности. Скорее всего,
малое количество интерполированных стихов может быть объяснено тем,
что, как говорилось выше, для внесения неавторского материала (особенно
целой строфы) в лирический текст необходимо знание законов метрического
стихосложения. В нашей работе мы рассматриваем два случая возможной
интерполяции целой строфы: в Одах 2.16 (вторая глава) и 3.11 (третья глава).
Эти строфы вызвали подозрение тем, что они разрабатывают образы,
использованные Горацием, причем в несвойственной, по мнению критиков,
для поэта манере.
Наконец, последняя четвертая глава посвящена Оде 4.8, которая
представляет собой неразрешимую загадку для для многих критиков:
несомненно, дошедший до нас текст Оды был испорчен, но предложить
решение, которое сняло бы все противоречия передаваемого текста, пока что
не удалось никому. В нашей работе собраны основные предложения
критиков, целью которых было объяснить интерпретационные трудности Оды.
текст античного автора к автографу, который отдален от нас на много веков.
Конечно, в нашем распоряжении нет ни одного автографа античного автора,
как нет и списков, сверенных с оригиналом, и в лучшем случае мы можем
только с уверенностью сказать, что имеем дело с рукописной традицией,
которая может восходить к автографу.5 Так, до нас дошло более 300
манускриптов Горация, 250 из которых были написаны до 1300, 6 но при этом
самые ранние из них относятся только к IX веку, то есть отделены от
предполагаемого оригинала почти тысячей лет. Соответственно, ученые и
издатели, которые занимаются критикой текста, отдают себе отчет в том, что
оригинал текста не может быть восстановлен с полной уверенностью.
Текст Горация сохранился относительно хорошо,7 в сравнении, с
текстом других римских авторов: так, например, традиция Катулла состоит из
относительно поздних манускриптов, которые к тому же происходят только
из одного источника. Так что, если невозможно издать текст Катулла без
многочисленных исправлений, то текст Горация может быть издан
практически без обращения к помощи конъектур, как показал в своем
издании Иштван Боржак.8
Тем не менее, не может быть никаких сомнений, что средневековые
манускрипты Горация содержат и неавторский материал, в частности - анализ
метрики и явно появившиеся позднее заголовки Од. 9 Разумеется, в
самом тексте произведения обнаружить неавторский материал
(интреполяцию) намного сложнее; но еще труднее защитить взгляд, согласно
которому необходимо отказаться от части текста, признать ее вторичной,
особенно если спорная часть текста присутствует во всех манускриптах.
В этом случае от критика требуется не только решительность, но
убедительная и обоснованная аргументация. Атетеза текста это
попытка восстановить оригинальный текст, основываясь на предположении,
что изменения были внесены каким-то определенным человеком, в какое-то
определенное время и по определенной причине. Необходимо иметь в виду,
что такое изменение текста (добавление строки или даже целой строфы)
становится возможным не только благодаря сознательной мотивации автора
интерполяции (в отличие от неумышленной ошибки переписчика), 10 11 но и
той возможности, которую предоставляет сам текст. Эту мысль прекрасно
выразил А. Э. Хаусман: «Why is interpolation comparatively uncommon? For the
same reason that bullet-wounds are: because the opportunity for it is comparatively
uncommon. Interpolation is provoked by real or supposed difficulties, and is not
frequently volunteered where all is plain sailing, whereas accidental alteration may
happen anywhere» (Почему интерполяция относительно редкое явление? По
той же причине, что и пулевые ранения: потому что случай для их
возникновения появляется относительно редко. Появление интерполяции
вызвано настоящими или предполагаемыми трудностями, и она редко
возникает там, где все гладко, в то время как случайное изменение может
произойти где угодно).
Долгое время в критике текста господствовало представление, что
любое изменение текста основано на злонамеренном искажении, на попытке
обмануть читателя. Это отношение прослеживается в выборе выражений,
которые использовали издатели и комментаторы, в адрес предполагаемого
интерполятора: semidoctus nebulo (полуученый мошенник, Ламбен), mala
manus (злая рука, Бентли). Подозрительна строка или несколько строк также
получали незавидное прозвище: locus conclamatus (погибшее место) или locus
desperatus (безнадежное место).
Негативная и, своем роде, предвзятая оценка деятельности
интерполяторов получила еще большее распространение в XIX веке на почве
гиперкритицизма, основной чертой которого было крайнее недоверие к
тексту, передаваемому манускриптами. Подозрительное отношение
рукописной традиции и не сдерживаемая доводами разума инициатива в
выискивании интерполяций привели к появлению внушающих ужас изданий,
самое известное из которых, пожалуй, принадлежит П. Х. Пирлкампу,
которое Э. Френкель охарактеризовал как «the whole thing looks like stark
lunacy» (все это выглядит как чистейшее безумие). 12 13 В издании атетированы
не просто строфы, но и целые группы строф и даже Оды целиком (например,
2.15, 3.14). В общей сложности 729 стихов из 3735 были признаны
издателем сомнительными.
Конечно, издание Пирлкампа было своего рода крайностью, но общая
тенденция недоверия критиков к передаваемому тексту отчетливо
прослеживается и в других изданиях этого времени. К той же группе можно
отнести издания Августа Майнеке,14 Лукиана Мюллера 15 и, конечно, нельзя
забывать издателя другой эпохи, который отчасти положил начало этой
традиции Ричарда Бентли.16 Научные статьи второй половины XIX в. также
несут следы этой тенденции (см. ниже).
Чаще всего основанием атетезы становилось смелое предположение
издателя, что строки недостойны гения Горация. Например, так А. Майнеке
говорит о четырех строфа Оды 2.17: «tam ridiculum .„ est, ut Horatio prorsus
indignam esse existimem» (настолько нелепо, что я считаю совершенно
недостойным Горация). Также в тексте Сатир и Посланий Горация
подозрения часто вызывали отдельные фразы, состоящие из одного стиха,
например, Serm. 1.4, 63; 1.5, 92; Epist. 1.2, 55 и др. Такие
строки подпадали под подозрение из-за того, что прерывали общий
ход мысли или содержали избыточную, по мнению критика,
информацию, а также по той причине, что могли выражать общую
мысль точно таким же образом, каким Гораций выражал это в другом,
пользующимся доверием, месте.
На смену граничащему с манией поиску интерполяций, а также
оказавшемуся не всесильным методу Лахмана пришла концепция более
внимательного отношения к традиции текста (the transmission of text,
Uberlieferungsgeschichte), которая рассматривала манускрипты не просто как
механизм сохранения и передачи, а как свидетельство исторической и
культурной жизни текста. Изданием, которое ознаменовало новый этап в
изучении текста Горация, стало издание Отто Келлера и Альфреда Холдера,
которое отличалось обширным материалом, полученным путем тщательного
сличения манускриптов и изучения трудов схолиастов, грамматиков
и комментаторов.
Помимо воссоздания всех возможных вариантов текста, с целью
приблизиться к оригиналу, изучение традиции включает в себя и детальный
анализ деятельности переписчика, также деятельности античного
читателя. 14 Если деятельность переписчика была досконально изучена
благодаря такой вспомогательной дисциплине как палеография (например,
перечень всех возможных ошибок переписчика), * * 15 то участие античного
читателя в традиции текста долгое время не принималось в расчет. Дело
осложнялось еще и тем, что исправления, которые вносили средневековые
переписчики гораздо легче отследить, чем исправления, появившиеся еще в
античности. Если только они не были засвидетельствованы в схолиях или
комментариях к автору, то они представляют собой «the contribution .„ as
evanescent as a pee into the river» (участие, следы которого исчезают также
быстро, как урина в реке). 17 18 19 Кроме того, переписчики скорее сохраняли
верность переписываемому тексту и редко чувствовали себя вправе вносить
активные изменения в текст, 17 тем более это было маловероятно
лирических произведениях, поскольку, согласно распространенному мнению,
знание законов метрики было практически недоступно
средневековым переписчикам 18.
Нельзя оставить без внимания и то, что процесс книгоиздания в
античности был далек от совершенства, в выпускаемых книгах было
множество ошибок, неточностей и даже лакун. Редко когда читатель имел в
своем распоряжении схолии или комментарии к тексту, еще реже он мог
сравнить свой экземпляр с надежным изданием и практически никогда с
авторским экземпляром. В таких условиях читатель был вынужден полагаться
на собственные силы в понимании прочитанного материала и в случае
необходимости самостоятельно исправлять или восстанавливать
пропущенный текст.20
Р. Таррант предложил следующую классификацию интерполяций,
которая, по словам ученого, не является новаторской, но учитывает
ситуацию, в которой находился античный читатель, и снимает негативные
коннотации, которые свойственны описанию интерполяции как
злонамеренной фальсификации. Первые два типа, внесение исправлений
(emendation) и пояснение (annotation), связаны с повреждениями или
непонятностью текста. Читатель, который вносит подобные исправления,
берет на себя работу издателя или комментатора. Как говорилось выше, в
античное издание могли закрасться ошибки и текст, который вызывал
непонимание, мог подвергнуться исправлению. Если же было пропущено
целое слово или часть строки, читателю не оставалось ничего другого, как
восстанавливать текст из доступных ему источников. Второй тип, пояснение
к тексту, возник также в результате информационной изоляции читателя:
комментарии к автору не были повсеместно доступны, так что нетрудно
представить, что многие личные рукописи содержали объяснение трудных
мест. Это могли быть глоссы, которые можно обнаружить и в тексте и более
подробное пояснение Горация к фрагменту текста в виде комментария.
Наконец, читатель мог привести параллельное место из другого автора. Этот
случай может показаться не самым сложным для искушенного критика
текста, однако задача становится ощутимо сложнее, если цитата была
приведена из несохранившегося текста.
Наконец, третий тип интерполяции сотворчество (collaboration или
imitation). Это своего рода тип интерполяции привлек
наше наибольшее внимание как активная
реакция на прочитанное произведение, который углубляет или уточняет
оригинальный текст, возникший по той простой причине, что текст не до
конца исчерпал заявленную тему и оставляет возможность для дальнейшего
«усовершенствования»21.
внимание, поскольку спорные места, которые мы выбрали для рассмотрения,
вероятнее всего были написаны еще в античности.
В первой главе нашей работы рассматривается случай безусловной
интерполяции начало Сатиры 1.10. Это место, пожалуй, можно назвать
самой известной интерполяцией в произведениях Горация, однако, несмотря
на множество работ, посвященных ее изучению, споры о ее происхождении
ведутся до сих пор. Мы постарались собрать как можно больше точек зрения,
рассматривающих природу данной интерполяции, а также предложить
возможные причины ее проникновения в текст.
Как известно, Оды и Эподы Горация содержат небольшое количество
мест, которые могут вызвать подозрение в их подлинности. Скорее всего,
малое количество интерполированных стихов может быть объяснено тем,
что, как говорилось выше, для внесения неавторского материала (особенно
целой строфы) в лирический текст необходимо знание законов метрического
стихосложения. В нашей работе мы рассматриваем два случая возможной
интерполяции целой строфы: в Одах 2.16 (вторая глава) и 3.11 (третья глава).
Эти строфы вызвали подозрение тем, что они разрабатывают образы,
использованные Горацием, причем в несвойственной, по мнению критиков,
для поэта манере.
Наконец, последняя четвертая глава посвящена Оде 4.8, которая
представляет собой неразрешимую загадку для для многих критиков:
несомненно, дошедший до нас текст Оды был испорчен, но предложить
решение, которое сняло бы все противоречия передаваемого текста, пока что
не удалось никому. В нашей работе собраны основные предложения
критиков, целью которых было объяснить интерпретационные трудности Оды.
Мы предприняли попытку рассмотреть феномен интерполяции в тексте
Горация, выбрав для этого четыре места, споры о подлинности которых не
утихают и в XXI веке. Каждый случай интерполяции уникален и заслуживает
отдельного изучения. Благодаря анализу собранных материалов, нам удалось
показать, что подход критиков к передаваемому тексту разнится в
зависимости от эпохи и от их собственных взглядов на традицию текста.
В одном случае (Ода 2.16) текст с большой долей вероятности
принадлежит Горацию; в двух случаях (Оды 3.11 и 4.8) речь идет о
несомненных трудностях, присутствующих в тексте, которые могут быть
объяснены в том числе и интерполяцией. В случае начала Сатиры 1.10 можно
с уверенностью говорить о добавлении инородного материала,
происхождение которого, тем не менее, вопрос истории интересный.
Мы также постарались «обелить» образ интерполятора, показав, что
интерполяция чаще всего вызвана не злонамеренным желанием выдать
собственное творчество за творчество Горация, но скорее как открытое и
активное восприятие поэзии. Античный читатель пытался создать такой текст,
заимствуя лексику и образы, типичные для поэта, какой, по его мнению,
написал бы и сам автор. Это объясняет, почему в некоторых случаях
установить присутствие неавторского материала с абсолютной уверенностью
не представляется возможным. Тем не менее, исключение или защита
передаваемого текста требует как тщательного осмысления поэзии Горация,
так и знакомства с научной литературой, поэтому изучение текста поэта не
теряет со временем своего значения, но только выигрывает.
Горация, выбрав для этого четыре места, споры о подлинности которых не
утихают и в XXI веке. Каждый случай интерполяции уникален и заслуживает
отдельного изучения. Благодаря анализу собранных материалов, нам удалось
показать, что подход критиков к передаваемому тексту разнится в
зависимости от эпохи и от их собственных взглядов на традицию текста.
В одном случае (Ода 2.16) текст с большой долей вероятности
принадлежит Горацию; в двух случаях (Оды 3.11 и 4.8) речь идет о
несомненных трудностях, присутствующих в тексте, которые могут быть
объяснены в том числе и интерполяцией. В случае начала Сатиры 1.10 можно
с уверенностью говорить о добавлении инородного материала,
происхождение которого, тем не менее, вопрос истории интересный.
Мы также постарались «обелить» образ интерполятора, показав, что
интерполяция чаще всего вызвана не злонамеренным желанием выдать
собственное творчество за творчество Горация, но скорее как открытое и
активное восприятие поэзии. Античный читатель пытался создать такой текст,
заимствуя лексику и образы, типичные для поэта, какой, по его мнению,
написал бы и сам автор. Это объясняет, почему в некоторых случаях
установить присутствие неавторского материала с абсолютной уверенностью
не представляется возможным. Тем не менее, исключение или защита
передаваемого текста требует как тщательного осмысления поэзии Горация,
так и знакомства с научной литературой, поэтому изучение текста поэта не
теряет со временем своего значения, но только выигрывает.
