Отражение польского восстания 1830-1831 гг. в петербургской периодической печати
|
Введение 3
Глава 1. Газеты «Северная Пчела», «Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» в 1830-1831 гг. 10
1.1. Северная Пчела 10
1.2. Tygodnik Petersburski 18
1.3. Русский Инвалид 25
Глава 2. Образы польского в контексте событий Польского восстания 1830-1831 гг. 28
2.1. Петербургские газеты о причинах Восстания 28
2.2. Петербургская пресса о национальном аспекте в Восстании 1830 — 1831 гг. 38
Заключение 51
Список источников и литературы 54
Приложение 1 отсутствует
Приложение 2 отсутствует
Приложение 3 отсутствует
Глава 1. Газеты «Северная Пчела», «Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» в 1830-1831 гг. 10
1.1. Северная Пчела 10
1.2. Tygodnik Petersburski 18
1.3. Русский Инвалид 25
Глава 2. Образы польского в контексте событий Польского восстания 1830-1831 гг. 28
2.1. Петербургские газеты о причинах Восстания 28
2.2. Петербургская пресса о национальном аспекте в Восстании 1830 — 1831 гг. 38
Заключение 51
Список источников и литературы 54
Приложение 1 отсутствует
Приложение 2 отсутствует
Приложение 3 отсутствует
Польские восстания XIX века - это одна из самых трагичных страниц русско-польских отношений. Отголоски этих противоречий, равно как и события не столь давние, во многом определяют модель взаимоотношений России и Польши и в наше время. Восстание 1830-31 гг., которое в польской историографии принято называть Ноябрьским, занимает в череде русско- польских конфликтов особое место. 20-30-е годы XIX века - это время расцвета, как русской, так и польской культуры, ведь именно тогда творили Мицкевич и Пушкин, те, кто оказал огромное влияние на общественное мнение не только современников, но и потомков. Поэтому можно с уверенностью говорить, что это Восстание сыграло большую роль в формировании в российском обществе так называемого «Польского вопроса».
В отечественной историографии существует достаточно крупное направление, представители которого занимаются именно проблемой преломления в общественной мысли Российской Империи образов польского. В советской исторической и филологической науке сложился достаточно большой комплекс литературы, посвященной большой теме, которую условно можно назвать «Пушкин и Польское восстание 1830-1831 гг.». Вопрос этот чрезвычайно важен, так как за некоторыми исключениями1, практически все советские штудии, посвященные польскому вопросу в Российской Империи касаются исключительно её. Связан этот интерес, скорее всего с большой значимостью фигуры А.С.Пушкина в советской официальной идеологии, который порождал определенный парадокс: как великий русский поэт, борец за свободу, представитель «наиболее прогрессивной части»2 русского общества, друг Мицкевича, мог резко отрицательно относиться к Восстанию? Обойти этот вопрос стороной оказалось невозможно, и советская историография предлагает несколько вариантов ответа на него. Один из вариантов представлен в формулировке Д.Д.Благого: «Пушкин не смог увидеть и понять объективно освободительной стороны восстания»3 , вариант, предложенный В.А.Дьяковым, предполагает, что «восстание в Польше породило волну шовинизма настолько сильную, что в определенной мере она увлекла даже А.С.Пушкина»4, наконец, некоторые советские исследователи, как утверждает Л.Фризман, полагали, что Пушкин, наоборот, сумел увидеть порочность буржуазного Восстания, которое осуществлялось в интересах польской шляхты5. Сам Фризман во многом способствовал установлению в постсоветской историографии более взвешенного и рационального подхода к проблеме, предлагая посмотреть на отношение Пушкина к польскому восстанию и полякам, исходя из принципов историзма, отбросив всякую спекуляцию именем Пушкина в этом вопросе6. Хотя тема «Пушкин и польский вопрос» все ещё часто обращает на себя внимание исследователей7, однако справедливо будет сказать, что она уже занимает не центральное место. Большую связь с этой традицией можно обнаружить в том направлении, которое обозначил своими трудами и организационной деятельностью В.А.Хорева, известного филолога, специалиста по имагологии: под его редакцией вышли знаковые для отечественной исторической имагологии сборники: «Поляки и русские в глазах друг друга»8, «Россия-Польша. Образы и стереотипы в литературе и культуре»9, «Отзвуки Шопена в русской культуре»10 и др.
Для постсоветской историографии так же характерно внимание к так называемому «польскому вопросу»: подобная постановка проблемы о характере русско-польских отношениях позволяет наиболее разносторонне рассмотреть этот вопрос. Так, в рамках этой историографической тенденции исследователями рассматриваются вопросы трансляции польского вопроса в область историографии11, общественного мнения12, отдельных представителей русского общества13 имперской политики14, формирования стереотипов и образа «другого»15. Особое внимание стоит уделить трудам, написанным в русле т.н. «новой имперской истории», один из видных представителей этого течения, М.Долбилов посвятил польскому вопросу не одну работу16.
Польский вопрос, или «Kwestia Polska» также занимает в польской историографии и литературоведении видное место, причем рассматривается он очень часто именно в контексте Польского Восстания 1830-31 гг. Среди представителей этого направления стоит назвать Й Орловского17, Э.Кухарскую18, В.Бортновского19, Х.Глембоцкого20, Ч.Клака21 и других. Отдельно среди польских исследователей следует выделить краковского историка А.Новака, автора монографий о месте Польши в Империи22.
Все же, вопрос об отражении событий Польского восстания 1830-31 гг. в периодической печати остаётся недостаточно исследованным в отечественной историографии. Однако важность рассмотрения данного вопроса не вызывает сомнений: будучи в тот период времени единственным доступным видом средств массовой информации, именно периодическая печать создавала определённый образ какого то ни было события в массовом сознании. В условиях жёсткой цензуры николаевского правления данный образ можно назвать более-менее унифицированным. Именно по этой причине было принято решение рассмотреть в работе три газеты, издававшиеся в столице империи в рассматриваемый нами период.
При написании исследования было поставлено две основные цели:
1. Рассмотреть отдельные материалы газет «Северная Пчела», «Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» как источник по истории формирования образов польского в Российской Империи первой половины XIX века.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
1) На основе подшивок газет «Северная Пчела» Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» 29 ноября 1830 г. - 7 октября 1831 г. составить сводные таблицы с содержанием газет за указанный период.
2) Охарактеризовать общее состояние газет в рассматриваемый период.
2. Выявить, какая система образов, связанных с польским, предстает перед нами со страниц газет.
Для достижения этой цели были поставлены такие задачи:
1) Выявить, как себе представляли авторы газет причины и предпосылки начала Восстания
2) Каковы образы поляка и литовца на страницах «Северной Пчелы», Русского Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» - как они отличаются друг от друга.
Исходя из поставленных нами целей и задач исследования, выло принято решение разделить её на две главы: «Газеты «Северная Пчела», Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» в 1830-1831 гг.» и «Образы польского в контексте событий Польского восстания 1830-1831 гг.».
В отечественной историографии существует достаточно крупное направление, представители которого занимаются именно проблемой преломления в общественной мысли Российской Империи образов польского. В советской исторической и филологической науке сложился достаточно большой комплекс литературы, посвященной большой теме, которую условно можно назвать «Пушкин и Польское восстание 1830-1831 гг.». Вопрос этот чрезвычайно важен, так как за некоторыми исключениями1, практически все советские штудии, посвященные польскому вопросу в Российской Империи касаются исключительно её. Связан этот интерес, скорее всего с большой значимостью фигуры А.С.Пушкина в советской официальной идеологии, который порождал определенный парадокс: как великий русский поэт, борец за свободу, представитель «наиболее прогрессивной части»2 русского общества, друг Мицкевича, мог резко отрицательно относиться к Восстанию? Обойти этот вопрос стороной оказалось невозможно, и советская историография предлагает несколько вариантов ответа на него. Один из вариантов представлен в формулировке Д.Д.Благого: «Пушкин не смог увидеть и понять объективно освободительной стороны восстания»3 , вариант, предложенный В.А.Дьяковым, предполагает, что «восстание в Польше породило волну шовинизма настолько сильную, что в определенной мере она увлекла даже А.С.Пушкина»4, наконец, некоторые советские исследователи, как утверждает Л.Фризман, полагали, что Пушкин, наоборот, сумел увидеть порочность буржуазного Восстания, которое осуществлялось в интересах польской шляхты5. Сам Фризман во многом способствовал установлению в постсоветской историографии более взвешенного и рационального подхода к проблеме, предлагая посмотреть на отношение Пушкина к польскому восстанию и полякам, исходя из принципов историзма, отбросив всякую спекуляцию именем Пушкина в этом вопросе6. Хотя тема «Пушкин и польский вопрос» все ещё часто обращает на себя внимание исследователей7, однако справедливо будет сказать, что она уже занимает не центральное место. Большую связь с этой традицией можно обнаружить в том направлении, которое обозначил своими трудами и организационной деятельностью В.А.Хорева, известного филолога, специалиста по имагологии: под его редакцией вышли знаковые для отечественной исторической имагологии сборники: «Поляки и русские в глазах друг друга»8, «Россия-Польша. Образы и стереотипы в литературе и культуре»9, «Отзвуки Шопена в русской культуре»10 и др.
Для постсоветской историографии так же характерно внимание к так называемому «польскому вопросу»: подобная постановка проблемы о характере русско-польских отношениях позволяет наиболее разносторонне рассмотреть этот вопрос. Так, в рамках этой историографической тенденции исследователями рассматриваются вопросы трансляции польского вопроса в область историографии11, общественного мнения12, отдельных представителей русского общества13 имперской политики14, формирования стереотипов и образа «другого»15. Особое внимание стоит уделить трудам, написанным в русле т.н. «новой имперской истории», один из видных представителей этого течения, М.Долбилов посвятил польскому вопросу не одну работу16.
Польский вопрос, или «Kwestia Polska» также занимает в польской историографии и литературоведении видное место, причем рассматривается он очень часто именно в контексте Польского Восстания 1830-31 гг. Среди представителей этого направления стоит назвать Й Орловского17, Э.Кухарскую18, В.Бортновского19, Х.Глембоцкого20, Ч.Клака21 и других. Отдельно среди польских исследователей следует выделить краковского историка А.Новака, автора монографий о месте Польши в Империи22.
Все же, вопрос об отражении событий Польского восстания 1830-31 гг. в периодической печати остаётся недостаточно исследованным в отечественной историографии. Однако важность рассмотрения данного вопроса не вызывает сомнений: будучи в тот период времени единственным доступным видом средств массовой информации, именно периодическая печать создавала определённый образ какого то ни было события в массовом сознании. В условиях жёсткой цензуры николаевского правления данный образ можно назвать более-менее унифицированным. Именно по этой причине было принято решение рассмотреть в работе три газеты, издававшиеся в столице империи в рассматриваемый нами период.
При написании исследования было поставлено две основные цели:
1. Рассмотреть отдельные материалы газет «Северная Пчела», «Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» как источник по истории формирования образов польского в Российской Империи первой половины XIX века.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
1) На основе подшивок газет «Северная Пчела» Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» 29 ноября 1830 г. - 7 октября 1831 г. составить сводные таблицы с содержанием газет за указанный период.
2) Охарактеризовать общее состояние газет в рассматриваемый период.
2. Выявить, какая система образов, связанных с польским, предстает перед нами со страниц газет.
Для достижения этой цели были поставлены такие задачи:
1) Выявить, как себе представляли авторы газет причины и предпосылки начала Восстания
2) Каковы образы поляка и литовца на страницах «Северной Пчелы», Русского Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» - как они отличаются друг от друга.
Исходя из поставленных нами целей и задач исследования, выло принято решение разделить её на две главы: «Газеты «Северная Пчела», Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» в 1830-1831 гг.» и «Образы польского в контексте событий Польского восстания 1830-1831 гг.».
Настоящая работа посвящена тому, как в столичной периодической печати преломлялись события Польского восстания 1830-1831 гг. На наш взгляд, рассмотрение газет «Северная Пчела», «Русский Инвалид» и «Tygodnik Petersburski» как единого комплекса источников выглядит абсолютно оправданным: в работе указывается на то, что для них характерна циркуляция материалов из одной газеты в другую. Кроме того, как показывается в 1 главе исследования, редакторы, авторы газет нередко находились в одной парадигме восприятия общественно-политического и, как следствие, самого Польского восстания. Именно по этой причине представляется достаточно сложным каким-либо образом дифференцировать материалы, которые мы находим на страницах газет.
Кроме того, как нам кажется, удалось показать, что, даже в условиях жесткой цензуры Николаевской России, для тематического наполнения и идеологической направленности чрезвычайно важен личный фактор. Особенно ярко это проявляется в примерах с редакторами газет «Северная Пчела» (Ф.В.Булгарин) и «Tygodnik Petersburski» (О.И.Пржецлавский), которые имели к Польше непосредственное отношение. В этом случае большое значение имеет конфликт многокомпонентных (польской и имперской) идентичностей этих персонажей - проблема, которая требует отдельного обстоятельного исследования. Во второй главе исследования была предпринята попытка рассмотреть несколько компонентов образа польского, которые можно найти на страницах газет1.
В первой части главы мы рассматриваем то, как авторам газеты виделись причины начала Восстания - вопрос очень болезненный по той причине, что до самого окончания Восстания авторы отказывались признавать наличие каких-либо объективных причин, побудивших польское национально-освободительное движение к активизации. Эта проблема в видении авторов источников тесно перекликается с вопросом о состоянии польских земель в период с 1815 по 1830 гг.: особенно важен здесь был вопрос о конституционном устройстве Царства Польского.
Во второй части главы рассматривается целый комплекс вопросов, связанных с национальными аспектами проблем, которые повлекло за собой Польское Восстание 1830-1831 гг. Была рассмотрена проблема интерпретации в источниках национального, формирования стереотипа поляка как образа другого, корреляция его с другими стереотипами, существовавшими в имперской парадигме восприятия народов (на примере финнов) и целый комплекс вопросов, связанных с Литвой, территории, входившей одновременно и в польский, и в русский имперский национальные проекты.
Рассмотренный нами комплекс источников позволяет нам говорить о том, что в них можно выделить определенный ряд образов, которые, как сами являются порождением властного дискурса об империи, так и оказали сами значительное влияние на формирование в российском обществе стереотипа поляка как части той большой проблемы, которая в истории русской общественной мысли получила название польского вопроса.
Кроме того, как нам кажется, удалось показать, что, даже в условиях жесткой цензуры Николаевской России, для тематического наполнения и идеологической направленности чрезвычайно важен личный фактор. Особенно ярко это проявляется в примерах с редакторами газет «Северная Пчела» (Ф.В.Булгарин) и «Tygodnik Petersburski» (О.И.Пржецлавский), которые имели к Польше непосредственное отношение. В этом случае большое значение имеет конфликт многокомпонентных (польской и имперской) идентичностей этих персонажей - проблема, которая требует отдельного обстоятельного исследования. Во второй главе исследования была предпринята попытка рассмотреть несколько компонентов образа польского, которые можно найти на страницах газет1.
В первой части главы мы рассматриваем то, как авторам газеты виделись причины начала Восстания - вопрос очень болезненный по той причине, что до самого окончания Восстания авторы отказывались признавать наличие каких-либо объективных причин, побудивших польское национально-освободительное движение к активизации. Эта проблема в видении авторов источников тесно перекликается с вопросом о состоянии польских земель в период с 1815 по 1830 гг.: особенно важен здесь был вопрос о конституционном устройстве Царства Польского.
Во второй части главы рассматривается целый комплекс вопросов, связанных с национальными аспектами проблем, которые повлекло за собой Польское Восстание 1830-1831 гг. Была рассмотрена проблема интерпретации в источниках национального, формирования стереотипа поляка как образа другого, корреляция его с другими стереотипами, существовавшими в имперской парадигме восприятия народов (на примере финнов) и целый комплекс вопросов, связанных с Литвой, территории, входившей одновременно и в польский, и в русский имперский национальные проекты.
Рассмотренный нами комплекс источников позволяет нам говорить о том, что в них можно выделить определенный ряд образов, которые, как сами являются порождением властного дискурса об империи, так и оказали сами значительное влияние на формирование в российском обществе стереотипа поляка как части той большой проблемы, которая в истории русской общественной мысли получила название польского вопроса.
Подобные работы
- Отражение польского восстания 1830-1831 гг. в петербургской периодической печати
Дипломные работы, ВКР, история . Язык работы: Русский. Цена: 4305 р. Год сдачи: 2016