Помощь студентам в учебе
РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИЕ ОТНОШЕНИЯ В РАЗРЕЗЕ ПРОЕКТА «ТУРЕЦКИЙ ПОТОК»
|
Введение3
Глава 1. Предыстория проекта «Турецкий поток» 7
1.1. Газопровод «Nabucco» и планы его строительства 7
1.2. Газопровод «Южный поток» и планы его и планы его строительства 15
Глава 2. Нормативно-правовая база проекта «Турецкий поток» 22
Глава 3. Реализация проекта «Турецкий поток» 32
3.1. Реализация проекта до ноября 2015 г.32
3.2. Возобновление и переформатирование проекта 42
Заключение 49
Список источников и литературы
Глава 1. Предыстория проекта «Турецкий поток» 7
1.1. Газопровод «Nabucco» и планы его строительства 7
1.2. Газопровод «Южный поток» и планы его и планы его строительства 15
Глава 2. Нормативно-правовая база проекта «Турецкий поток» 22
Глава 3. Реализация проекта «Турецкий поток» 32
3.1. Реализация проекта до ноября 2015 г.32
3.2. Возобновление и переформатирование проекта 42
Заключение 49
Список источников и литературы
Темой магистерской диссертации являются российско-турецкие отношения в разрезе проекта «Турецкий поток». Актуальность изучения обозначенного вопроса обуславливается комплексом взаимосвязанных обстоятельств. Во-первых, на сегодняшний день «Турецкий поток» является одним из двух основных вариантов маршрутов поставок российского «голубого топлива» на рынок ЕС, представляющих собой альтернативу украинскому и белорусскому транзиту. Во-вторых, вопрос о строительстве нового газопровода тесным образом связан с перспективами переформатирования взаимоотношений России с целым рядом стран, на экономическое положение которых способен повлиять этот проект: Италией, Турцией, государствами Балкан и Закавказья. В-третьих, реализация проекта «Турецкий поток» напрямую взаимосвязана с динамикой взаимоотношений Москвы и Анкары вокруг сирийского кризиса. Наконец, высокий уровень внимания к обозначенной теме обуславливается особой ролью Турции в системе внешнеэкономических связей России. Так, по данным за 2013 г., товарооборот между двумя странами превышал 32 млрд. долларов. Для сравнения, товарооборот между Российской Федерацией (далее – РФ) и всеми странами СНГ был равен 68 млрд. долларов. Все это убедительно свидетельствует в пользу того, что разработка заявленной темы имеет большое значение в плане изучения системы международных связей современной России.
Объектом представленного исследования являются взаимоотношения России и Турции. Предмет данной работы может быть обозначен как российско-турецкие отношения в рамках реализации проекта «Турецкий поток».
Степень изученности темы характеризуют высокая степень лакунарности и фрагментарности. За последние 2 года в свет вышло достаточно большое количество публикаций, посвященных непосредственно проекту «Турецкий поток». В частности, значительный вклад в разработку данного направления внесли Ю.В.Андреев, Г.А.Выгон, И.В. Гудков, С.А. Гусаров, М.В. Яковлев, В.Г. Ганджумян, М.Х. Джашин, В.В. Евсеев, Д.В. Харитонова, Ф. Маджит, В.С. Максименко, Н.Р. Масумова, Е.А. Васильева, В.Оздемир, И.А.О. Гулиев, А.Озтюрк, И.Г. Пашковская, А.А. Родионов, П.С. Соколова, Д.А. Сорокин, И.Р. Томберг, М.Г. Шахзадянц, Ш.Ш. Азизов, П.А. Шлыков, Я. Ким и С.Бланк . Однако исследователи зачастую вынуждено исследовали достаточно узкий период либо рассматривали проект исключительно с одной стороны – экономической или технической, не уделяя должного внимания вопросам дипломатии или рассматривая взаимоотношения Москвы и Анкары в отрыве от контекста их связей с Брюсселем и Вашингтоном, внутриполитической конъюнктуры и т.д.
Заявленная тема также поднималась в рамках изучения общей динамики взаимоотношений России и Турции (в работах Н.Р.О. Аллахвердиева, Д.Д. Исмаилова, Е.А. Овчинникова, М.С. Чакмака, Р.Н. Шангараева и А.Ш. Ногмова) либо энергодиалога между Кремлем и Берлемоном (в исследованиях Р.Б. Зеленцова, Р.Н. Шангараева, П.А. Яхменева, М.В. Яковлева, А.А. Гусарь и Е.Н. Калак) . Однако не во всех случаях авторы смогли уделить должное внимание нормативно-правовой базе изучаемых процессов. Также следует отметить, что, несмотря на в целом высокий уровень объективности большинства работ, затрагивающих интересующий нас вопрос, отдельные публикации несут на себе ярко выраженные следы влияния социального заказа и политической конъюнктуры, что заметно снижает репрезентативность сделанных их авторами оценок и выводов.
В совокупности это указывает на необходимость проведения дополнительных изысканий по обозначенной теме.
Исследовательский вопрос данной работы: планирует ли турецкое руководство в действительности создать газовый хаб на базе проекта «Турецкий поток», или же использует эту возможность исключительно как инструмент внешнеполитического торга с Москвой и Брюсселем?
На первом этапе изысканий нами были выдвинуты следующие гипотезы:
- официальная Анкара изначально рассматривала проект «Турецкий поток» как, с одной стороны, средство обеспечения своей экономики энергоносителями, и, с другой стороны, инструмент давления на Москву, Брюссель и Вашингтон;
- в ходе длительного диалога Россия так и не сумела заинтересовать партнеров в расширении одной нитки газопровода до полноценного хаба, что минимизировало успех, достигнутый российской дипломатией в декабре 2014 г., после отказа от развития проекта «Южный поток». В перспективе это вынуждает Кремль реанимировать ранее замороженные инициативы и усилить объем усилий, направленных на преодоление сопротивления стран ЕС строительству «Северного потока-2»;
- ситуация, сложившаяся вокруг проекта, предполагает активизацию российской дипломатии на Балканах, в Восточной и Южной Европе. Позиция Турции также вынуждает Москву пойти на ревизию итогов «перезагрузки» отношений двух стран, произошедшей летом 2016 г. Однако блокирующим фактором на данном направлении может оказаться позиция «Газпрома», руководство которого уже успело вложить существенный объем средств в реализацию проекта.
Цель представленного исследования может быть обозначена как определение роли и места проекта «Турецкий поток» во взаимоотношениях между Москвой и Анкарой в период 2014 – 2017 гг.
Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:
- реконструировать обстоятельство возникновения проекта;
- проанализировать динамику взаимоотношений России и Турции в процессе реализации проекта;
- ранжировать «Турецкий поток» в перечне внешнеполитических приоритетов Москвы и Анкары;
- оценить будущее проекта с позиции экономических и политических рисков и перспектив.
Методология исследования включает в себя три элемента: экспертные интервью, контент-анализ и традиционный анализ(системный, структурный и сравнительный, включая синхронную и дихронную его разновидности).Теоретическая база работы была сформирована за счет использования в комплексе таких подходов, как системный, сравнительный и политико-культурный.
Структура исследования включает в себя введение, основную часть, разбитую на три главы, и заключение. В рамках первой главы подвергнута изучению предыстория создания проекта «Турецкий поток». Вторая глава раскрывает правовые нюансы данного проекта, которые потенциально раскрывают риски реализации проекта. Третья глава посвящена реализации планов строительства «Газопровода» в контексте динамики взаимоотношений Москвы и Анкары.
Объектом представленного исследования являются взаимоотношения России и Турции. Предмет данной работы может быть обозначен как российско-турецкие отношения в рамках реализации проекта «Турецкий поток».
Степень изученности темы характеризуют высокая степень лакунарности и фрагментарности. За последние 2 года в свет вышло достаточно большое количество публикаций, посвященных непосредственно проекту «Турецкий поток». В частности, значительный вклад в разработку данного направления внесли Ю.В.Андреев, Г.А.Выгон, И.В. Гудков, С.А. Гусаров, М.В. Яковлев, В.Г. Ганджумян, М.Х. Джашин, В.В. Евсеев, Д.В. Харитонова, Ф. Маджит, В.С. Максименко, Н.Р. Масумова, Е.А. Васильева, В.Оздемир, И.А.О. Гулиев, А.Озтюрк, И.Г. Пашковская, А.А. Родионов, П.С. Соколова, Д.А. Сорокин, И.Р. Томберг, М.Г. Шахзадянц, Ш.Ш. Азизов, П.А. Шлыков, Я. Ким и С.Бланк . Однако исследователи зачастую вынуждено исследовали достаточно узкий период либо рассматривали проект исключительно с одной стороны – экономической или технической, не уделяя должного внимания вопросам дипломатии или рассматривая взаимоотношения Москвы и Анкары в отрыве от контекста их связей с Брюсселем и Вашингтоном, внутриполитической конъюнктуры и т.д.
Заявленная тема также поднималась в рамках изучения общей динамики взаимоотношений России и Турции (в работах Н.Р.О. Аллахвердиева, Д.Д. Исмаилова, Е.А. Овчинникова, М.С. Чакмака, Р.Н. Шангараева и А.Ш. Ногмова) либо энергодиалога между Кремлем и Берлемоном (в исследованиях Р.Б. Зеленцова, Р.Н. Шангараева, П.А. Яхменева, М.В. Яковлева, А.А. Гусарь и Е.Н. Калак) . Однако не во всех случаях авторы смогли уделить должное внимание нормативно-правовой базе изучаемых процессов. Также следует отметить, что, несмотря на в целом высокий уровень объективности большинства работ, затрагивающих интересующий нас вопрос, отдельные публикации несут на себе ярко выраженные следы влияния социального заказа и политической конъюнктуры, что заметно снижает репрезентативность сделанных их авторами оценок и выводов.
В совокупности это указывает на необходимость проведения дополнительных изысканий по обозначенной теме.
Исследовательский вопрос данной работы: планирует ли турецкое руководство в действительности создать газовый хаб на базе проекта «Турецкий поток», или же использует эту возможность исключительно как инструмент внешнеполитического торга с Москвой и Брюсселем?
На первом этапе изысканий нами были выдвинуты следующие гипотезы:
- официальная Анкара изначально рассматривала проект «Турецкий поток» как, с одной стороны, средство обеспечения своей экономики энергоносителями, и, с другой стороны, инструмент давления на Москву, Брюссель и Вашингтон;
- в ходе длительного диалога Россия так и не сумела заинтересовать партнеров в расширении одной нитки газопровода до полноценного хаба, что минимизировало успех, достигнутый российской дипломатией в декабре 2014 г., после отказа от развития проекта «Южный поток». В перспективе это вынуждает Кремль реанимировать ранее замороженные инициативы и усилить объем усилий, направленных на преодоление сопротивления стран ЕС строительству «Северного потока-2»;
- ситуация, сложившаяся вокруг проекта, предполагает активизацию российской дипломатии на Балканах, в Восточной и Южной Европе. Позиция Турции также вынуждает Москву пойти на ревизию итогов «перезагрузки» отношений двух стран, произошедшей летом 2016 г. Однако блокирующим фактором на данном направлении может оказаться позиция «Газпрома», руководство которого уже успело вложить существенный объем средств в реализацию проекта.
Цель представленного исследования может быть обозначена как определение роли и места проекта «Турецкий поток» во взаимоотношениях между Москвой и Анкарой в период 2014 – 2017 гг.
Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:
- реконструировать обстоятельство возникновения проекта;
- проанализировать динамику взаимоотношений России и Турции в процессе реализации проекта;
- ранжировать «Турецкий поток» в перечне внешнеполитических приоритетов Москвы и Анкары;
- оценить будущее проекта с позиции экономических и политических рисков и перспектив.
Методология исследования включает в себя три элемента: экспертные интервью, контент-анализ и традиционный анализ(системный, структурный и сравнительный, включая синхронную и дихронную его разновидности).Теоретическая база работы была сформирована за счет использования в комплексе таких подходов, как системный, сравнительный и политико-культурный.
Структура исследования включает в себя введение, основную часть, разбитую на три главы, и заключение. В рамках первой главы подвергнута изучению предыстория создания проекта «Турецкий поток». Вторая глава раскрывает правовые нюансы данного проекта, которые потенциально раскрывают риски реализации проекта. Третья глава посвящена реализации планов строительства «Газопровода» в контексте динамики взаимоотношений Москвы и Анкары.
Подводя итоги исследования, можно заключить, что выдвинутые выше гипотезы нашли свое подтверждение.
Проект «Турецкий поток» представляет собой последний (на данный момент) этап длительного процесса борьбы России за создание альтернативных маршрутов транспортировки газа в Европу в обход территории Украины. Его возникновение стало возможным благодаря сочетанию двух факторов: упорного противодействия Еврокомиссии планам создания газопровода «Южный поток» и параллельного охлаждения в отношениях между Брюсселем и Анкарой. Ситуативность возникшего в результате альянса между Россией и Турцией обусловила сложность реализации проекта в дальнейшем.
Если для России данный газопровод изначально являлся стратегическим проектом и рассматривался почти исключительно в контексте создания газового хаба на юге Европы, то турецкая сторона относила планы его создания скорее к приоритетам второго порядка. За счет реализации проекта Анкара рассчитывала, с одной стороны, частично обеспечить свои потребности в диверсифицированных поставках газа, с другой – приобрести ценный предмет торга во взаимоотношениях с ЕС и Россией. Разница в подходах закономерно обусловила возникновение противоречий между сторонами, что содействовало общему ухудшению отношений между Москвой и Анкарой. «Перезапуск» отношений двух стран в 2016 г. позволил снять часть проблемных моментов, однако концептуального изменения в подходах Турции к реализации проекта так и не произошло.
Последнее наглядно демонстрирует содержание межправительственного соглашения по проекту газопровода. Многие значимые аспекты взаимодействия сторон либо вовсе не нашли в этом документе освещения, либо были отражены при помощи терминов, не имеющих четких дефиниций. При этом в целом ряде случаев формулировки обязательств сторон не были подкреплены соответствующим комплексом санкций за их нарушение. Условия разрешения споров в арбитражном суде также не вполне продуманы и несут в себе скрытые риски для российской стороны. Формат взаимоотношений сторон также может существенно измениться после подписания дополнительного протокола, планируемого в будущем. Наличие подобных моментов в структуре нормативно правовой базы, вероятнее всего, объясняется стремлением Турции сохранить пространство для маневра в переговорах с Россией и в случае необходимости в мягкой форме приостановить реализацию проекта.
Будущее «Турецкого потока», очевидно, будет определяться сочетанием двух факторов. С одной стороны, ситуацию будет определять динамика российско-турецких отношений. На данном направлении основным источником рисков являются отличия в позиции Москвы и Анкары в отношении сирийского кризиса: жесткая позиция Р.Эрдогана по вопросам о свержении Б.Асада и будущем курдских анклавов служит источником напряженности во взаимоотношениях двух стран.
С другой стороны, даже в том случае, если политические риски для будущего проекта будут устранены, существуют иные угрозы для его будущего. Газовый рынок Европы становится все более спотовым (уже в 2014 г. 70% «голубого топлива» приобретались странами ЕС в рамках краткосрочных сделок). В этих условиях само по себе наличие нового транзитного маршрута (пусть и гораздо более надежного, чем украинский) не будет означать наличие готовности потребителей заключать долгосрочные сделки по фиксированным ценам. В условиях действия принципа «транспортируй или плати», а также на фоне необходимости существенных вложений в строительство второй нитки газопровода и жесткой позиции Брюсселя в отношении создания газового хаба высокой остается вероятность того, что российская сторона предпочтет ограничиться реализацией проекта в минимальных масштабах (проложив лишь одну нить газопровода). Последнее автоматически включает в список приоритетов внешней политики РФ как налаживание диалога с ЕС по вопросу о строительстве газопровода, так и изменение условий сотрудничества с Турцией в рамках проекта.
Проект «Турецкий поток» представляет собой последний (на данный момент) этап длительного процесса борьбы России за создание альтернативных маршрутов транспортировки газа в Европу в обход территории Украины. Его возникновение стало возможным благодаря сочетанию двух факторов: упорного противодействия Еврокомиссии планам создания газопровода «Южный поток» и параллельного охлаждения в отношениях между Брюсселем и Анкарой. Ситуативность возникшего в результате альянса между Россией и Турцией обусловила сложность реализации проекта в дальнейшем.
Если для России данный газопровод изначально являлся стратегическим проектом и рассматривался почти исключительно в контексте создания газового хаба на юге Европы, то турецкая сторона относила планы его создания скорее к приоритетам второго порядка. За счет реализации проекта Анкара рассчитывала, с одной стороны, частично обеспечить свои потребности в диверсифицированных поставках газа, с другой – приобрести ценный предмет торга во взаимоотношениях с ЕС и Россией. Разница в подходах закономерно обусловила возникновение противоречий между сторонами, что содействовало общему ухудшению отношений между Москвой и Анкарой. «Перезапуск» отношений двух стран в 2016 г. позволил снять часть проблемных моментов, однако концептуального изменения в подходах Турции к реализации проекта так и не произошло.
Последнее наглядно демонстрирует содержание межправительственного соглашения по проекту газопровода. Многие значимые аспекты взаимодействия сторон либо вовсе не нашли в этом документе освещения, либо были отражены при помощи терминов, не имеющих четких дефиниций. При этом в целом ряде случаев формулировки обязательств сторон не были подкреплены соответствующим комплексом санкций за их нарушение. Условия разрешения споров в арбитражном суде также не вполне продуманы и несут в себе скрытые риски для российской стороны. Формат взаимоотношений сторон также может существенно измениться после подписания дополнительного протокола, планируемого в будущем. Наличие подобных моментов в структуре нормативно правовой базы, вероятнее всего, объясняется стремлением Турции сохранить пространство для маневра в переговорах с Россией и в случае необходимости в мягкой форме приостановить реализацию проекта.
Будущее «Турецкого потока», очевидно, будет определяться сочетанием двух факторов. С одной стороны, ситуацию будет определять динамика российско-турецких отношений. На данном направлении основным источником рисков являются отличия в позиции Москвы и Анкары в отношении сирийского кризиса: жесткая позиция Р.Эрдогана по вопросам о свержении Б.Асада и будущем курдских анклавов служит источником напряженности во взаимоотношениях двух стран.
С другой стороны, даже в том случае, если политические риски для будущего проекта будут устранены, существуют иные угрозы для его будущего. Газовый рынок Европы становится все более спотовым (уже в 2014 г. 70% «голубого топлива» приобретались странами ЕС в рамках краткосрочных сделок). В этих условиях само по себе наличие нового транзитного маршрута (пусть и гораздо более надежного, чем украинский) не будет означать наличие готовности потребителей заключать долгосрочные сделки по фиксированным ценам. В условиях действия принципа «транспортируй или плати», а также на фоне необходимости существенных вложений в строительство второй нитки газопровода и жесткой позиции Брюсселя в отношении создания газового хаба высокой остается вероятность того, что российская сторона предпочтет ограничиться реализацией проекта в минимальных масштабах (проложив лишь одну нить газопровода). Последнее автоматически включает в список приоритетов внешней политики РФ как налаживание диалога с ЕС по вопросу о строительстве газопровода, так и изменение условий сотрудничества с Турцией в рамках проекта.
Подобные работы
- Разработка методического инструментария оценки и прогнозирования состояния системы подготовки кадров для индустрии туризма с целью дальнейшего улучшения
Магистерская диссертация, менеджмент. Язык работы: Русский. Цена: 4955 р. Год сдачи: 2017