Метаязыковое отрицание в высказываниях с именами собственными: корпусное исследование на материале русского языка
|
Введение 4
I. Подходы к изучению метаязыкового отрицания 9
1. Вводные замечания об отрицании 9
2. Метаязыковое отрицание в трактовке Л. Хорна 10
3. Дискуссия вокруг метаязыкового отрицания 15
3.1 Подход Н. Бертон-Робертса 15
3.2. Подход ван дер Сандта 19
3.3. Подход Р. Карстон 24
3.3.1 Случаи отмены пресуппозиции 24
3.3.2 Цитативное употребление МО 28
3.3 Трактовка П. Ларриве 34
4. МО и противопоставительное отрицание 39
6. Классификация употреблений МО с ИС 46
6.1. Критерии разграничения МО и ДО в ИС 46
6.1. Неприемлемое употребление ИС 53
6.2. Неправомерное использование ИС 59
6.2.1. ИС1 и ИС2 обозначают референта в разные моменты времени t-1 и t0 59
6.2.2. ИС1 и ИС2 обозначают референта при разных способах прочтения 67
6.2.3. ИС1 и ИС2 используются при разных обстоятельствах 69
6.2.3.1. Фамильярное/неподобающее обращение адресата к референту. 70
6.2.3.2. Наличие у референта прозвища. 74
6.2.3.3. Наличие у референта альтернативного ИС. 76
6.2.3.4. Использование разных форм ИС при изменении географического положения или условий, в которых находится референт 77
6.3. Особые случаи использования МО с ИС 80
Заключение 83
Литература 87
Электронные источники 90
Приложение 91
I. Подходы к изучению метаязыкового отрицания 9
1. Вводные замечания об отрицании 9
2. Метаязыковое отрицание в трактовке Л. Хорна 10
3. Дискуссия вокруг метаязыкового отрицания 15
3.1 Подход Н. Бертон-Робертса 15
3.2. Подход ван дер Сандта 19
3.3. Подход Р. Карстон 24
3.3.1 Случаи отмены пресуппозиции 24
3.3.2 Цитативное употребление МО 28
3.3 Трактовка П. Ларриве 34
4. МО и противопоставительное отрицание 39
6. Классификация употреблений МО с ИС 46
6.1. Критерии разграничения МО и ДО в ИС 46
6.1. Неприемлемое употребление ИС 53
6.2. Неправомерное использование ИС 59
6.2.1. ИС1 и ИС2 обозначают референта в разные моменты времени t-1 и t0 59
6.2.2. ИС1 и ИС2 обозначают референта при разных способах прочтения 67
6.2.3. ИС1 и ИС2 используются при разных обстоятельствах 69
6.2.3.1. Фамильярное/неподобающее обращение адресата к референту. 70
6.2.3.2. Наличие у референта прозвища. 74
6.2.3.3. Наличие у референта альтернативного ИС. 76
6.2.3.4. Использование разных форм ИС при изменении географического положения или условий, в которых находится референт 77
6.3. Особые случаи использования МО с ИС 80
Заключение 83
Литература 87
Электронные источники 90
Приложение 91
Проблема отрицания является одной из самых обсуждаемых в лингвистических исследованиях, см. библиографию в [Падучева 2011; Horn, Wansing 2015], и включает ряд разнообразных вопросов, а именно: отрицательно поляризованные единицы, двойное отрицание, способы выражения отрицания, а также, вопрос о противопоставлении дескриптивного и метаязыкового, или металингвистического, отрицания, которое может быть проиллюстрировано примерами Мы приехали не в Ленинград, а в Москву (дескриптивное отрицание) и Мы приехали не в Ленинград, а в Петербург (метаязыковое отрицание).
В то время как дескриптивное отрицание используется для описания положения вещей в мире, метаязыковое отрицание направлено на формулировку высказывания и выбор конкретного языкового выражения.
Метаязыковое отрицание можно без преувеличения назвать одним из наиболее обсуждаемых вопросов в прагматических исследованиях, который привлекает внимание последователей разных лингвистических школ, см. библиографию в [Albu 2017, Larrivee 2018, Moeschler 2018] – свежих публикациях по теме в изданиях Лингва (Lingua) и Глосса (Glossa), и раздел 3, однако на русском материале данная тема изучена гораздо меньше. В работах отечественных лингвистов [Богуславский 1985; Рудницкая, Хван 2011] не разграничивается метаязыковое и т.н. противопоставительное отрицание, т.е. примеры вроде бабушка, я буду не творог, а оладьи оказываются в одном ряду с примерами вроде бабушка, я буду не твóрог, а творóг, считаются явлениями одного порядка и обозначаются как метаязыковое отрицание [Рудницкая, Хван 2011]. В данной работе предлагается разделять эти понятия, поскольку, как будет продемонстрировано, в рамках противопоставительных конструкций возможно как метаязыковое, так и дескриптивное отрицание, и формулируются операциональные критерии, позволяющие отграничить одно от другого (на рассматриваемом материале).
Далее, в ранних работах по метаязыковому отрицанию авторы обращаются, прежде всего, к собственной языковой интуиции, однако в последнее время используются также корпусные методы исследования (см. раздел I). В одной из последних работ, посвященных метаязыковому отрицанию, автор Пьер Ларриве отмечает сложность поиска в корпусе примеров с метаязыковым отрицанием: «Метаязыковое отрицание настолько редко встречается, что поиск в корпусе может быть затянутым и разочаровывающим. Предварительный поиск в корпусе французских политический речей, в которых метаязыковое отрицание должно преобладать, показывает, что среди всех видов отрицания на метаязыковое отрицание приходится меньше 0,5%» [Larrivée 2018: 18].
В настоящей работе предлагается возможное решение данной задачи, а именно – выбор в качестве материала исследования высказываний с именами собственными. В научных работах иногда рассматриваются подобные примеры с именами собственными (см. введение к разделу 6), однако впервые в данной работе они становятся объектом отдельного анализа.
Указанный материал представляется удачным полигоном для изучения метаязыкового отрицания, потому что существует множество экстралингвистических причин, в силу которых необходима коррекция именно формы имени собственного. Во-первых, поскольку ряд имен собственных (например, некоторые фамилии) не является известным участникам коммуникации заранее, более вероятны ошибки в их произнесении, определении грамматических характеристик и т.д., чем при употреблении прочих языковых выражений, входящих в словарный запас любого носителя. Во-вторых, в ряде социальных ситуаций предполагается использование разных форм одного и того же имени собственного, и различие в восприятии одной и той же ситуации участниками коммуникации неизбежно ведет к исправлениям вроде преподавателя зовут не Миша, а Михаил Васильевич. Наконец, в соответствии с культурными традициями возможна смена имени собственного, например, в ситуации брака, и в этом случае добрачная фамилия хотя и позволяет идентифицировать референта, но не является правомерной в любой момент времени после смены его/ее статуса, см. [Суперанская 1973]. Во всех этих случаях говорящий корректирует имя собственное не на основании ошибки установления референции (Победил не Саркози, а Олланд), а на основании выбора адресатом ошибочной или неуместной формы.
Таким образом, суммируя вышесказанное, актуальность и новизна работы заключаются, во-первых, в изучении феномена метаязыкового отрицания в русском языке, который, в отличие от ряда европейских языков (включая английский, французский, итальянский и пр.), весьма ограниченно привлекался для анализа данной проблематики; во-вторых, в демонстрации необходимости разграничения явлений метаязыкового и противопоставительного отрицания, которые отождествляются в ряде отечественных работ, путем выделения операциональных критериев для разделения метаязыкового и дескриптивного отрицания в противопоставительных конструкциях; в третьих, в привлечении для анализа высказываний с именами собственными, которые в силу внеязыковых факторов, позволяют получить значительный корпус примеров различных манифестаций метаязыкового отрицания.
Цель настоящей работы – провести анализ и классификацию примеров метаязыкового отрицания в высказываниях с именами собственными в современном русском языке.
Поставленная цель предопределила решение следующих задач:
1) анализ существующих работ, посвященных проблеме метаязыкового отрицания;
2) сбор корпуса примеров с именами собственными из Национального корпуса русского языка (URL: http://www.ruscorpora.ru);
3) формулировка операциональных критериев, позволяющих разграничить метаязыковое и дескриптивное отрицание в высказываниях с именами собственными;
4) классификация встреченных случаев метаязыкового отрицания с учетом как предложенных описаний разновидностей МО в литературе, так и наблюдений, полученных в ходе анализа рассмотренного материала.
5) выделение и анализ специфических характеристик, присущих полученным классам.
Материал для анализа был собран при помощи Национального корпуса русского языка за период за период октябрь 2017 года – апрель 2018 года с помощью поисковых запросов
на расстоянии от 1 до 2 от а* S,(famn | persn | patrn)
на расстоянии от 1 до 2 от а
на расстоянии от 1 до 2 от S,(famn | persn | patrn),
где при помощи параметра а* задается первая буква ИС.
Объектом исследования являются манифестации метаязыкового отрицания в русском языке, а предметом исследования – высказывания с различными типами метаязыкового отрицания имен собственных в противопоставительных конструкциях ‘не Х, а Y’.
В работе применяются методы систематизации, классификации и критического анализа литературы, посвящённой проблеме метаязыкового отрицания; далее, используется метод корпусного анализа, что позволяет получить адекватное представление о его манифестациях в высказываниях с именами собственными в современном русском языке и провести их дальнейшее изучение. Наконец, применяется метод аналитических толкований, что позволяет описать классы реально встреченных примеров с метаязыковым отрицанием и выявить закономерности при их интерпретации.
Еще одно замечание касается самого характера работы. Как и большинство исследований, посвященных метаязыковому отрицанию, данное исследование носит качественный, а не количественный характер. Все собранные примеры даны в приложении, и при желании могут быть посчитаны и представлены в виде таблиц, диаграмм и пр., однако думается, что, в соответствии с изложенными выше задачами, эти данные можно оставить за скобками.
Изложение построено по следующему плану. Работа разделена на две главы «Подходы к изучению метаязыкового отрицания» и «Анализ и классификация корпусных примеров», с дальнейшим делением на подразделы. В первом подразделе дана общая информация об отрицании, во втором представлен подход Лоуренса Хорна к метаязыковому отрицанию, в третьем дан обзор критической литературы других подходов к метаязыковому отрицанию, четвертый раздел рассматривает проблему разграничения метаязыкового и противопоставительного дескриптивного отрицания. В начале раздела «Анализ и классификация корпусных примеров» описаны подробнее материалы и метод исследования, и в следующем подразделе представлен анализ и классификация случаев употребления метаязыкового отрицания. В шестом подразделе представлен анализ и классификация употребления метаязыкового отрицания. В заключении представлены итоги исследования.
В то время как дескриптивное отрицание используется для описания положения вещей в мире, метаязыковое отрицание направлено на формулировку высказывания и выбор конкретного языкового выражения.
Метаязыковое отрицание можно без преувеличения назвать одним из наиболее обсуждаемых вопросов в прагматических исследованиях, который привлекает внимание последователей разных лингвистических школ, см. библиографию в [Albu 2017, Larrivee 2018, Moeschler 2018] – свежих публикациях по теме в изданиях Лингва (Lingua) и Глосса (Glossa), и раздел 3, однако на русском материале данная тема изучена гораздо меньше. В работах отечественных лингвистов [Богуславский 1985; Рудницкая, Хван 2011] не разграничивается метаязыковое и т.н. противопоставительное отрицание, т.е. примеры вроде бабушка, я буду не творог, а оладьи оказываются в одном ряду с примерами вроде бабушка, я буду не твóрог, а творóг, считаются явлениями одного порядка и обозначаются как метаязыковое отрицание [Рудницкая, Хван 2011]. В данной работе предлагается разделять эти понятия, поскольку, как будет продемонстрировано, в рамках противопоставительных конструкций возможно как метаязыковое, так и дескриптивное отрицание, и формулируются операциональные критерии, позволяющие отграничить одно от другого (на рассматриваемом материале).
Далее, в ранних работах по метаязыковому отрицанию авторы обращаются, прежде всего, к собственной языковой интуиции, однако в последнее время используются также корпусные методы исследования (см. раздел I). В одной из последних работ, посвященных метаязыковому отрицанию, автор Пьер Ларриве отмечает сложность поиска в корпусе примеров с метаязыковым отрицанием: «Метаязыковое отрицание настолько редко встречается, что поиск в корпусе может быть затянутым и разочаровывающим. Предварительный поиск в корпусе французских политический речей, в которых метаязыковое отрицание должно преобладать, показывает, что среди всех видов отрицания на метаязыковое отрицание приходится меньше 0,5%» [Larrivée 2018: 18].
В настоящей работе предлагается возможное решение данной задачи, а именно – выбор в качестве материала исследования высказываний с именами собственными. В научных работах иногда рассматриваются подобные примеры с именами собственными (см. введение к разделу 6), однако впервые в данной работе они становятся объектом отдельного анализа.
Указанный материал представляется удачным полигоном для изучения метаязыкового отрицания, потому что существует множество экстралингвистических причин, в силу которых необходима коррекция именно формы имени собственного. Во-первых, поскольку ряд имен собственных (например, некоторые фамилии) не является известным участникам коммуникации заранее, более вероятны ошибки в их произнесении, определении грамматических характеристик и т.д., чем при употреблении прочих языковых выражений, входящих в словарный запас любого носителя. Во-вторых, в ряде социальных ситуаций предполагается использование разных форм одного и того же имени собственного, и различие в восприятии одной и той же ситуации участниками коммуникации неизбежно ведет к исправлениям вроде преподавателя зовут не Миша, а Михаил Васильевич. Наконец, в соответствии с культурными традициями возможна смена имени собственного, например, в ситуации брака, и в этом случае добрачная фамилия хотя и позволяет идентифицировать референта, но не является правомерной в любой момент времени после смены его/ее статуса, см. [Суперанская 1973]. Во всех этих случаях говорящий корректирует имя собственное не на основании ошибки установления референции (Победил не Саркози, а Олланд), а на основании выбора адресатом ошибочной или неуместной формы.
Таким образом, суммируя вышесказанное, актуальность и новизна работы заключаются, во-первых, в изучении феномена метаязыкового отрицания в русском языке, который, в отличие от ряда европейских языков (включая английский, французский, итальянский и пр.), весьма ограниченно привлекался для анализа данной проблематики; во-вторых, в демонстрации необходимости разграничения явлений метаязыкового и противопоставительного отрицания, которые отождествляются в ряде отечественных работ, путем выделения операциональных критериев для разделения метаязыкового и дескриптивного отрицания в противопоставительных конструкциях; в третьих, в привлечении для анализа высказываний с именами собственными, которые в силу внеязыковых факторов, позволяют получить значительный корпус примеров различных манифестаций метаязыкового отрицания.
Цель настоящей работы – провести анализ и классификацию примеров метаязыкового отрицания в высказываниях с именами собственными в современном русском языке.
Поставленная цель предопределила решение следующих задач:
1) анализ существующих работ, посвященных проблеме метаязыкового отрицания;
2) сбор корпуса примеров с именами собственными из Национального корпуса русского языка (URL: http://www.ruscorpora.ru);
3) формулировка операциональных критериев, позволяющих разграничить метаязыковое и дескриптивное отрицание в высказываниях с именами собственными;
4) классификация встреченных случаев метаязыкового отрицания с учетом как предложенных описаний разновидностей МО в литературе, так и наблюдений, полученных в ходе анализа рассмотренного материала.
5) выделение и анализ специфических характеристик, присущих полученным классам.
Материал для анализа был собран при помощи Национального корпуса русского языка за период за период октябрь 2017 года – апрель 2018 года с помощью поисковых запросов
на расстоянии от 1 до 2 от а* S,(famn | persn | patrn)
на расстоянии от 1 до 2 от а
на расстоянии от 1 до 2 от S,(famn | persn | patrn),
где при помощи параметра а* задается первая буква ИС.
Объектом исследования являются манифестации метаязыкового отрицания в русском языке, а предметом исследования – высказывания с различными типами метаязыкового отрицания имен собственных в противопоставительных конструкциях ‘не Х, а Y’.
В работе применяются методы систематизации, классификации и критического анализа литературы, посвящённой проблеме метаязыкового отрицания; далее, используется метод корпусного анализа, что позволяет получить адекватное представление о его манифестациях в высказываниях с именами собственными в современном русском языке и провести их дальнейшее изучение. Наконец, применяется метод аналитических толкований, что позволяет описать классы реально встреченных примеров с метаязыковым отрицанием и выявить закономерности при их интерпретации.
Еще одно замечание касается самого характера работы. Как и большинство исследований, посвященных метаязыковому отрицанию, данное исследование носит качественный, а не количественный характер. Все собранные примеры даны в приложении, и при желании могут быть посчитаны и представлены в виде таблиц, диаграмм и пр., однако думается, что, в соответствии с изложенными выше задачами, эти данные можно оставить за скобками.
Изложение построено по следующему плану. Работа разделена на две главы «Подходы к изучению метаязыкового отрицания» и «Анализ и классификация корпусных примеров», с дальнейшим делением на подразделы. В первом подразделе дана общая информация об отрицании, во втором представлен подход Лоуренса Хорна к метаязыковому отрицанию, в третьем дан обзор критической литературы других подходов к метаязыковому отрицанию, четвертый раздел рассматривает проблему разграничения метаязыкового и противопоставительного дескриптивного отрицания. В начале раздела «Анализ и классификация корпусных примеров» описаны подробнее материалы и метод исследования, и в следующем подразделе представлен анализ и классификация случаев употребления метаязыкового отрицания. В шестом подразделе представлен анализ и классификация употребления метаязыкового отрицания. В заключении представлены итоги исследования.
Итак, в работе был представлен анализ высказываний с именами собственными в противительных конструкциях ‘не Х, а Y’, и были решены задачи по разграничению метаязыкового и дескриптивного отрицания для рассмотренного материала.
Критерием для этого выступает наличие или отсутствие у обоих ИС (подвергаемого коррекции и выступающего в качестве коррекции) отдельного референта. То есть, если говорящий ошибается при установлении тождества референтов, возникает следующая ситуация: носитель первого имени собственного (ИС1) принят за носителя ИС2, и тогда пример классифицируется как ДО. Если же ИС1 и ИС2 имеют одного и того же референта, то мы имеем дело с МО.
В результате анализа корпусных материалов установлено, что употребление говорящим МО с ИС в русском языке чаще всего обусловлено следующими ситуациями:
1. Неприемлемое использование ИС1:
a. при неверной форме ИС1 (фонетической, графической или грамматической);
b. при ошибочном наименовании референта.
Для данной группы можно предложить следующее толкование:
‘Говорящий утверждает, что использование ИС1 для обозначения референта неприемлемо в любой момент времени, включая момент речи, и в любой ситуации, включая текущую коммуникативную ситуацию, и не может быть альтернативой ИС2, поскольку ИС1 (а) имеет неверную форму; и /или (б) является ошибочным при наименовании референта’.
2. Неправомерное использование ИС1:
a. ИС1 и ИС2 обозначают референта в разные момент времени t-1 и t0:
замужество и смена девичьей фамилии на фамилию мужа;
взросление референта;
смена имени в связи изменения статуса референта в ходе обряда;
смена имени по другим причинам.
b. ИС1 и ИС2 обозначают референта при разных способах прочтения или произнесения;
c. ИС1 и ИС2 используются при разных обстоятельствах:
фамильярное/неподобающее обращение адресата к референту;
наличие у референта прозвища;
наличие у референта альтернативного ИС, которое используется при определенных обстоятельствах параллельно другому ИС;
характеристика отношений между референтом и адресатом;
использование разных форм ИС при изменении географического положения или условий, в которых находится референт;
ИС2 указывает на изменение социального и/или финансового статуса референта.
Для указанной группы толкование может быть сформулировано следующим образом:
‘Говорящий утверждает, что использование ИС1 для обозначения референта неправомерно в момент речи в текущей коммуникативной ситуации, но может быть альтернативой ИС2, в какой-либо другой момент времени и/или в других коммуникативных ситуациях. ИС1 неправомерно в момент речи в текущей коммуникативной ситуации, поскольку (а) хотя ИС1 актуально в другой момент времени (в прошлом или в будущем), в настоящий момент следует использовать ИС2 вследствие изменений в возрасте, статусе и / или каких-либо других, которые имеют место по отношению к референту; (б) хотя ИС1 может использоваться при другом способе прочтения или произнесения, текущая ситуация предполагает использование ИС2; (в) хотя ИС1 допустимо в другой коммуникативной ситуации, в настоящей коммуникативной ситуации следует использовать ИС2 вследствие (i) определенного рода отношений между референтом и адресатом; (ii) обстоятельств, предопределяющих употребление установленного альтернативного наименования ИС2.
3. Особые случаи использования МО с ИС (в силу индивидуальных предпочтений или характеристики референта) с возможным токованием, приведенным ниже.
‘Говорящий утверждает, что использование ИС1для обозначения референта является предпочтительным в момент речи в текущей коммуникативной ситуации по отношению к ИС2 в силу обстоятельств, не относящихся к перечисленным в п. 1 и 2.
В высказываниях говорящий может использовать языковые выражения, характерные для определенного типа ситуаций: поправить, пояснить, послышаться, перепутать, должно писать, опечатка, вовсе (не), наоборот, нарекать, переименовать, выйти замуж и другие.
В русском языке МО с именами собственными в конструкции ‘не Х, а Y’ активно используется, также употребляется конструкция вида ‘Я тебе не X…, а Y’.
Данная работа оставляет ряд вопросов для последующего изучения МО. Во-первых, кажется перспективным сопоставить полученные данные русского языка с данными других языков, поскольку различные социальные и культурные традиции могут влиять на возможные контексты функционирования метаязыкового отрицания в высказываниях с ИС. Во-вторых, интересно рассмотреть употребления МО с ИС вне противопоставительных конструкций. Далее, необходимо более подробное изучение автонимного и цитативного употреблений МО с ИС. Наконец, при описании МО важно учесть его просодические характеристики, в частности наличие особого интонационного контура в данных высказываниях.
В целом, можно надеяться, что настоящая работа вносит некоторый вклад в дискуссию, посвященную МО и, шире, общим проблемам отрицания. и окажется полезной для дальнейших исследований.
Критерием для этого выступает наличие или отсутствие у обоих ИС (подвергаемого коррекции и выступающего в качестве коррекции) отдельного референта. То есть, если говорящий ошибается при установлении тождества референтов, возникает следующая ситуация: носитель первого имени собственного (ИС1) принят за носителя ИС2, и тогда пример классифицируется как ДО. Если же ИС1 и ИС2 имеют одного и того же референта, то мы имеем дело с МО.
В результате анализа корпусных материалов установлено, что употребление говорящим МО с ИС в русском языке чаще всего обусловлено следующими ситуациями:
1. Неприемлемое использование ИС1:
a. при неверной форме ИС1 (фонетической, графической или грамматической);
b. при ошибочном наименовании референта.
Для данной группы можно предложить следующее толкование:
‘Говорящий утверждает, что использование ИС1 для обозначения референта неприемлемо в любой момент времени, включая момент речи, и в любой ситуации, включая текущую коммуникативную ситуацию, и не может быть альтернативой ИС2, поскольку ИС1 (а) имеет неверную форму; и /или (б) является ошибочным при наименовании референта’.
2. Неправомерное использование ИС1:
a. ИС1 и ИС2 обозначают референта в разные момент времени t-1 и t0:
замужество и смена девичьей фамилии на фамилию мужа;
взросление референта;
смена имени в связи изменения статуса референта в ходе обряда;
смена имени по другим причинам.
b. ИС1 и ИС2 обозначают референта при разных способах прочтения или произнесения;
c. ИС1 и ИС2 используются при разных обстоятельствах:
фамильярное/неподобающее обращение адресата к референту;
наличие у референта прозвища;
наличие у референта альтернативного ИС, которое используется при определенных обстоятельствах параллельно другому ИС;
характеристика отношений между референтом и адресатом;
использование разных форм ИС при изменении географического положения или условий, в которых находится референт;
ИС2 указывает на изменение социального и/или финансового статуса референта.
Для указанной группы толкование может быть сформулировано следующим образом:
‘Говорящий утверждает, что использование ИС1 для обозначения референта неправомерно в момент речи в текущей коммуникативной ситуации, но может быть альтернативой ИС2, в какой-либо другой момент времени и/или в других коммуникативных ситуациях. ИС1 неправомерно в момент речи в текущей коммуникативной ситуации, поскольку (а) хотя ИС1 актуально в другой момент времени (в прошлом или в будущем), в настоящий момент следует использовать ИС2 вследствие изменений в возрасте, статусе и / или каких-либо других, которые имеют место по отношению к референту; (б) хотя ИС1 может использоваться при другом способе прочтения или произнесения, текущая ситуация предполагает использование ИС2; (в) хотя ИС1 допустимо в другой коммуникативной ситуации, в настоящей коммуникативной ситуации следует использовать ИС2 вследствие (i) определенного рода отношений между референтом и адресатом; (ii) обстоятельств, предопределяющих употребление установленного альтернативного наименования ИС2.
3. Особые случаи использования МО с ИС (в силу индивидуальных предпочтений или характеристики референта) с возможным токованием, приведенным ниже.
‘Говорящий утверждает, что использование ИС1для обозначения референта является предпочтительным в момент речи в текущей коммуникативной ситуации по отношению к ИС2 в силу обстоятельств, не относящихся к перечисленным в п. 1 и 2.
В высказываниях говорящий может использовать языковые выражения, характерные для определенного типа ситуаций: поправить, пояснить, послышаться, перепутать, должно писать, опечатка, вовсе (не), наоборот, нарекать, переименовать, выйти замуж и другие.
В русском языке МО с именами собственными в конструкции ‘не Х, а Y’ активно используется, также употребляется конструкция вида ‘Я тебе не X…, а Y’.
Данная работа оставляет ряд вопросов для последующего изучения МО. Во-первых, кажется перспективным сопоставить полученные данные русского языка с данными других языков, поскольку различные социальные и культурные традиции могут влиять на возможные контексты функционирования метаязыкового отрицания в высказываниях с ИС. Во-вторых, интересно рассмотреть употребления МО с ИС вне противопоставительных конструкций. Далее, необходимо более подробное изучение автонимного и цитативного употреблений МО с ИС. Наконец, при описании МО важно учесть его просодические характеристики, в частности наличие особого интонационного контура в данных высказываниях.
В целом, можно надеяться, что настоящая работа вносит некоторый вклад в дискуссию, посвященную МО и, шире, общим проблемам отрицания. и окажется полезной для дальнейших исследований.