Введение 3
Глава I. Метрический репертуар Верховского: синхронический аспект 16
Глава II. Рифменный и строфический репертуар Верховского 44
1. Рифма 44
2. Строфика 64
Глава III. Метрико-строфический репертуар Верховского: диахронический аспект» 73
1. Метрика 73
2. Строфика 83
Заключение 87
Приложение 91
Список цитируемой и используемой литературы 140
Купить

Юрий Никандрович Верховский (1878-1956) - заметная фигура в русской культурной жизни первой половины XX века. Поэт, историк литературы, переводчик - его путь в русской словесности охватывает не менее полувека. Он - друг, приятель, корреспондент1 А. А. Блока, М. А. Кузмина, Вяч. Ив. Иванова, В. В. Вейдле. Его рецензентами выступали И. Ф. Анненский, С. А. Ауслендер, С. М. Городцецкий, В. Ф. Ходасевич и многие другие. Из-под пера Верховского вышли пять стихотворных сборников, сотни канонических переводов (включая дважды изданную при жизни автора антологию «Поэты Возрождения»), ряд критических статей. Объектом критического внимания Верховского становились А. А. Блок, Н. С. Гумилев, Ф. К. Сологуб, В. Я. Брюсов. Он - автор десятка литературоведческих работ и нескольких монографий посвященных пушкинской эпохи, поэзии Е. А Баратынского, А. А. Дельвига, Н. М. Языкова. Кроме того, Верховский - ученик А. Н. Веселовского, активный участник Неофилологического общества, член-корреспондент ГАХН, автор курсов по истории и теории литературы, разработавший оригинальную типологию поэтического творчества2. Всё это свидетельствует о значимости Верховского как для его эпохи, так и для литературы в целом.
Отношение к литературному творчеству Верховского со стороны современников было двояким: в нём одновременно видели «прилежного библиофила»3, «поэта-реставратора»4, изысканного стилизатора, чья «лира сама собой подстраивается на несколько старомодный лад»5, и в то же время ставили «в упрек <...> его подражание манере письма поэтов пушкинской эпохи, приводящее его, в конце концов, к подражанию Бенедиктову»6. Кроме того, Верховского упрекали в подражании современным авторам, среди которых и «“старшие богатыри” символизма»7, как например, Брюсов, и представители младшего символизма, как, например, Вяч. Иванов8. Доставалось Верховскому и за «чуждые» ему модернистские опыты9, и за следование моде Аполлона, моде, по выражению Городецкого, «на ужимки, парики, мантии и тоги и вообще на всё, что давно уже погребено жизнью»10. Настоящей же ценностью для критиков обладала «изысканная простота, чисто русская прозрачность и задушевность»11 собственной лиры Верховского, с её «оригинальным, простым, но очень искусно выработанным стихом»12.
Несмотря на «пиитические хитрости» 13 Верховского, многообразие «строгих сонетов, <...> вольных стихов (“Светит месяц”), неверных созвучий (“Тени ночные”), новых метров (“Часто ты слышишь звуки”)»14, «старинную игривость ритмики»15 и способность «играть на полутонах и ассонансах»16, закрепившаяся за ним репутация стилизатора, даже эпигона, надолго определила место поэта в кругу тех малоизученных авторов, имена которых принято относить к числу второстепенных. Как следствие - отсутствие богатой научной библиографии. Среди немногих исследователей, проявивших интерес к жизни и творчеству Верховского, следует назвать Н. А. Богомолова и М. Л. Гаспарова. Для этих ученых был характерен собственный взгляд на Верховского - взгляд, как на одного из самых «классичных»17 представителей русской поэзии Серебряного века, поэта, который «мечтал о синтезе символизма с классической традицией»18.
Особого внимания заслуживает позиция Ю. М. Гельперина, чья концепция творчества поэта легла в основу дальнейшего изучения его наследия. В словаре «Русские писатели 1800-1917» Гельперин отметил характерные для поэтики Верховского «изысканные, но не броские эксперименты с метрикой, рифмой, строфикой»19, наметил основные этапы его творческой эволюции и указал на ближайшие литературные контексты. Ученый подчеркнул тесную связь поэта с символизмом, а также выделил Верховского как одного «из основных представителей сложившегося в его [символизма. - Б. Б.] недрах “неоклассического” “уклона”»20. В докладе «К вопросу о “неоклассицизме” в русской поэзии» Гельперин обозначил следующие характерные черты этого «уклона» как у Верховского, так и у других авторов: «напряженный интерес к классической поэтике — в первую очередь, к поэтике пушкинской эпохи, но также и к более поздним поэтическим системам, связанным с именами Тютчева и Фета»21. Помимо Верховского, к авторам, в чьём творчестве так или иначе проявились «неоклассические тенденции», Гельперин отнёс A. А. Ахматову, Н. С. Ащукина, В. В. Бородаевского, В. Я. Брюсова, Д. Д. Бурлюка, Н. С. Гумилёва, М. А. Кузмина, Б. К. Лившица, О. Э. Мандельштама, Б. А. Садовского, П. С. Сухотина, В. В. Хлебникова, B. Ф. Ходасевича.
Вслед за Гельпериным тему «неоклассицизма» развивает современный исследователь Верховского - С. А. Звонова. Ставя своей задачей изучение жанрово-стилевых особенностей и образного строя лирики Верховского, ученый стремится выявить «неоклассицистические» тенденции в его творчестве. Прослеживая общие для поэтики Верховского и других «неоклассиков» формально-стилистические и жанрово-тематические особенности, Звонова отмечает, что «особое значение для таких поэтов имели цитата, реминисценция, строфическая, ритмическая, жанровая традиция»22, В дополнение Звонова конкретизирует ранее предложенную Гельпериным периодизацию, детализируя основные этапы в творческой эволюции Верховского вплоть до изданного в 1922 году сборника «Солнце в заточении», когда «формальное экспериментаторство <...> отходит на второй план и если встречается, то в завуалированном виде — в виде изящной, понятной только очень искушенному читателю игры».23
Как «стилистическое явление», основанное на использовании стихотворных форм, и одно из теоретических оснований «Общества ревнителей художественного слова»24, рассматривает «неоклассицизм» другой исследователь Верховского - В. В. Калмыкова25. Она также указывает на особое внимание Верховского к технике стихосложения: «поэт изысканно экспериментирует с метрикой, рифмой, стремится “размыть” традиционные стихотворные границы»26.
К формальному аспекту поэзии Верховского на материале идиллии «Хлоя покинутая: Вариация»27 отчасти обращается Т. В. Саськова. Однако для неё этот интерес не является основополагающим и возникает в связи с изучением специфики пасторальной поэзии Нового времени. Отдельные произведения Верховского рассмотрены Богомоловым28 и Гаспаровым29, но, как и другие исследователи, задачи описания стиха поэта как целостной системы они перед собой не ставят.
Таким образом лирика Верховского до сих пор не становилась объектом стиховедческого анализа. Между тем внимание, которое, как было отмечено выше, поэт-филолог уделял технике стиха, его «малозаметные стиховые эксперименты»30, и, конечно, то особое положение, которое Верховский занимал в русской литературе XX века, ставят вопрос о месте и значении стиха поэта в системе русского стихосложения, делают стиховедческий анализ необходимым.
Актуальность исследования определяется, во-первых, значимостью Верховского для литературного процесса Серебрянного века, во-вторых, тем, что его творчество до сих пор не становилось объектом обширных монографических исследований, а система его стиха не только не учитывалась в предложенных периодизациях творчества поэта, но и вообще не получила подробного описания.
Объект исследования - лирические тексты Верховского, вошедшие в пять изданных им при жизни сборников
Предметом исследования является описание системы стиха Верховского, преимущественно в метрическом, строфическом и рифменном аспекте.
Цель исследования заключается в систематическом описании метрики, рифмы, строфики, выявлении их специфических черт и определении места стиха Верховского в контексте поэзии XIX и первой половины XX веков.
Этим определяются основные задачи исследования:
• проанализировать метрику, строфику и рифму Верховского;
• выявить этапы эволюции его стиха;
• сопоставить полученные результаты с данными по стиху других поэтов (преимущественно «неоклассического» круга).
В настоящее время не существует научного издания текстов поэта. Вышедшее в 2008 году однотомное собрание сочинений «Струны»31 по сути своей является лишь переходным этапом на пути к «академической» публикации, носит, скорее, ознакомительный характер и, при всей своей пользе, научным критериям удовлетворяет лишь отчасти32. В контексте данного исследования существенный недостаток указанного издания следующий: текст «Струн» обнаруживает ряд расхождений с прижизненными публикациями, вплоть до полного отсутствия в представленных в нём сборниках реально вошедших в них стихотворений33. При этом внесенные правки никак не оговариваются.
В этой связи выбор материала для исследования ограничен объемом 5 изданных при жизни автора сборников: «Разные стихотворения» (1908), «Идиллии и элегии» (1910), «Стихотворения: Т. 1», «Солнце в заточении» (1922) и «Будет так» (1943). Исследование, таким образом, охватывает 371 произведение, общий объем которых составляет 5509 стихотворных строк. В случае когда произведение опубликовано и в сборнике и в журнале или оказывается включенным в несколько сборников, выбор делается в пользу первой по времени публикации. Так как вопрос об отнесении к циклу тех или иных групп произведений Верховского ранее не поднимался, а выявление оснований (общность темы, героя, переживания), организующих целостность этих групп, выходит за рамки стиховедческого исследования, все стихотворения в статистическом описании фиксируются как самостоятельные произведения.
Наряду с оригинальными произведениями в прижизненные сборники включены 17 переводов в объеме 286 стихотворных строк34.
Эти произведения к анализу не привлекаются. Во-первых, как было не раз замечено, «стихотворные переводы представляют специфическую областью, требующую особенного подхода»35, во-вторых, переводческое наследие Верховского не уступает по объему его оригинальной поэзии, представляя собой не менее актуальную и интересную для отдельного исследования тему.
В качестве сравнительного материала к анализу привлекаются наблюдения за стихом избранных «неоклассических» авторов - Ахматовой, Брюсова, Гумилёва, Кузмина, Мандельштама, Лившица, Хлебникова, Ходасевича.
Между тем следует разграничить с одной стороны «неоклассических» поэтов, то есть «консервативных модернистов», чей выбор обусловлен принадлежностью к сложившемуся на рубеже 1900-1910-х годов общему направлению в искусстве, отмеченному связью не только с русской и французской художественной традицией36, но и со всемирной культурой вообще, в том числе итальянской и античной - с другой - «неоклассиков», то есть организованную творческую группу, возникшую в 1918 году при Всероссийском союзе поэтов. Смысл, который последние вкладывали в одноименное понятие, лишь отчасти наследовал комплексу художественных представлений, свойственных Верховскому и другим «старшим» «нео-традиционалистам»37. При том что идеалом красоты и гармонии для тех и других служили укорененные в традиции и ставшие классическими образцы, школа московских «неоклассиков» в первую очередь ориентировалась на эстетику русского Золотого века, стояла в оппозиции к модернизму и, по выражению Брюсова, «определенно отмежевалась от всякого новаторства»38 (в том числе формального). «Декларация неоклассиков», изданная ими немногим позже «рецензии» Брюсова, хотя и содержала в себе пункты, проникнутые пафосом примирения с «техническими достижениями»39, как кажется, ничего кардинально нового в поэтику Г. Ф. Дешкина, Е. Д. Ровинской- Волчанецкой, Н. Захарова-Мэнского и других «лириков» привнести не могла. Значительно больший интерес представляют ленинградские «неоклассики» - группа, сформировавшаяся в середине 1920-х годов под опекой Ф. К Сологуба, и при участии Верховского40. Однако сколько-нибудь репрезентативных данных по стиху участников «Вечеров на Ждановке», исключая Сологуба, на данный момент не представлено, что, в сочетании с лакуной в поэзии Верховского периода 1922-1943 годов, делает вопрос о привлечении этого материала не релевантным.
Также для анализа используются материалы по стихосложению «старших» современников Верховского - Анненского, Блока, и Иванова; «классиков» - Баратынского, Дельвига, Тютчева, Фета; общие статистические данные по стиху XIX и XX веков.
Выбор Анненского обусловлен не только его ролью поэтического учителя русского Парнаса на заре символизма, но и взаимным вниманием двух поэтов к творчеству друг друга: переписка Анненского с Верховским обнаруживает в себе ценные указания на генезис ряда поэтических форм последнего41. Блок и Иванов - люди из ближайшего окружения Верховского, авторы, под чьим непосредственным влиянием происходило становление его поэтики. Оба имели отношение к «Обществу ревнителей художественного слова». Полемика с Ивановым в рамках собраний «Академии стиха» не только служит свидетельством интереса обоих поэтов к вопросам истории и развития стихотворной формы, но и демонстрирует те взгляды на рифму и строфику, которые Верховский отстаивал ex cathedra. Гумилёв, как было отмечено, выступал рецензентом Верховского, и он, в свою очередь, также отвечал ему взаимностью42. Кроме того, собрания «Про-Академии» посещали Ахматова и Мандельштам. С ними Верховский также связан по «Лирическому кругу» (1922) - участники которого, как было заявлено в предисловии к одноименному сборнику, «не случайные сотоварищи по изданию, а члены одной группы, связанные общностью взглядов на то, что надлежит сейчас делать в литературе»43. К объединению «Лирический круг» также примыкал Ходасевич. Что до Кузмина, то он и Верховский - многолетние друзья, выходцы из «Зеленого сборника»44, по итогам которого оба были приглашены Брюсовым к сотрудничеству в журнал «Весы». Брюсов, чьё значение для поэзии Серебряного века незыблемо, как и Гумилёв, выступал в печати в качестве рецензента Верховского и, наряду с Ивановым читал лекции в «Обществе ревнителей художественного слова». О том, «насколько над его поэтическим формированием тяготел неизбежный Брюсов», упоминал Гаспаров45. Связь Верховского с Лившицем и Хлебниковым условна, но приведение их поэтических систем к сравнению здесь кажется небезынтересным.
Значимость поэзии Баратынского и Дельвига для Верховского следует из характера его литературоведческих изысканий. Кроме того, как это уже было отмечено выше, критика, начиная с момента публикации «Разных стихотворений» (1908), а затем и литературоведение непременно указывали на роль этих авторов, вообще Золотого века, а также Тютчева и Фета для поэзии Верховского (типичным примером является рецензия Гумилёва, где, в частности, написано: «В книге есть “Напевы Фета”, “Вариации на тему Пушкина”, “Сонеты Петрарки” <...> Он учился у Баратынского, Языкова, Дельвига...»)46. В данном контексте примечательно и то, как Верховский сам характеризовал свои поэтические идеалы:
«Пламенным будь, как Языков, в его неудержном похмелье:
Будь полнозвучным, как он в ясных раздумьях своих;
Как Баратынский пытливым, светло проницающим тайны,
В думах, суровых порой, кроющих мощь волшебства;
Стройным, спокойным, простым, как Дельвиг, мудро прекрасный
Радостно-добрый певец вечно благой красоты.
Пушкина зиждущий дух тогда воспарит над тобою
Так осенит он тебя, как и друзей обнимал!»47
Основным методом описания поэтики лирического текста Верховского служит метод формально-статистического анализа, оформившийся в трудах Б. В. Томашевского, Б. И. Ярхо, К. Ф. Тарановского, М. Л. Гаспарова. Методологической базой классификации стиховых явлений выступает инструкция48 составленная коллективом исследователей группы «Стиховедение», организованной при Институте филологических исследований Факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета.
Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, приложения, списка цитируемой и используемой литературы.
Во Введении аргументируется выбор объекта и предмета исследования, определяется его актуальность, формулируются цели и задачи исследования, обосновывается его научная новизна и выбор положенного в его основу издания, также обосновываются принципы отбора произведений и материала для сравнительного анализа.
В первой главе «Метрический репертуар Верховского: синхронический аспект» приводится статическое описание и анализ метрики Верховского.
Во второй главе «Рифменный и строфический репертуар Верховскогот» приводится статическое описание и анализ рифмы и строфики Верховского.
Во третьей главе «Метрико-строфический репертуар Верховского: диахронический аспект» анализируется динамика поэтических форм.
В Заключении приводятся основные результаты исследования, характеризующие индивидуальную поэтическую систему, логику её становления и развития.
В Приложении приводятся: метрический и строфический указатель произведений Верховского, список вошедших в прижизненные издания журнальных публикаций, список расхождений в опубликованных текстах поэта, а также список сокращений.
Список цитируемой и используемой литературы включает 95 наименований.
Общий объем работы составляет 149 страниц.
Купить