Визуальная риторика эстетического опыта
|
Введение...................................................................................................................3
Глава 1. Собственное и несобственное понимание эстетического в опыте......6
1.1. Внутренний опыт феноменологического исследования...............................6
1.2. Герменевтика фактичности как обретение несобственного наличного и
подручного вот-бытия...........................................................................................11
1.3. Критика методических подходов к эстетическому в опыте.......................16
Глава 2. Мышление и опыт в структуре риторики.............................................22
2.1. Агрегат тропов в соотнесении с базовыми структурами мышления .......22
2.2. Логический аспект аргументации.................................................................28
2.3. Неформальный аспект убеждения................................................................34
Глава 3. Риторика видимого и невидимого.........................................................42
3.1. Фигуративность онтического .......................................................................42
3.2. Опыт визуальной аргументации...................................................................49
3.3. Бытие-к-творчеству в проективном жесте зримого искусства..................55
Заключениe.............................................................................................................59
Литература.............................................................................................................64
Глава 1. Собственное и несобственное понимание эстетического в опыте......6
1.1. Внутренний опыт феноменологического исследования...............................6
1.2. Герменевтика фактичности как обретение несобственного наличного и
подручного вот-бытия...........................................................................................11
1.3. Критика методических подходов к эстетическому в опыте.......................16
Глава 2. Мышление и опыт в структуре риторики.............................................22
2.1. Агрегат тропов в соотнесении с базовыми структурами мышления .......22
2.2. Логический аспект аргументации.................................................................28
2.3. Неформальный аспект убеждения................................................................34
Глава 3. Риторика видимого и невидимого.........................................................42
3.1. Фигуративность онтического .......................................................................42
3.2. Опыт визуальной аргументации...................................................................49
3.3. Бытие-к-творчеству в проективном жесте зримого искусства..................55
Заключениe.............................................................................................................59
Литература.............................................................................................................64
Основной проблемой исследования намечена соотносимость риторических
структур и приемов с эстетическими феноменами в опыте на предмете
визуального. И тем самым, отыскивается ответ на вопрос о подступе к
природе творчества человека с позиции особых техник, установок и
феноменов мышления. Трехчастное название диссертации дает экспликацию
данной диссертации в движении от общих понятий к частному, данному в
опыте, что и есть намеченная целью исследования. Поэтому первая глава
исследования посвящена эстетическому пониманию в опыте, фиксируемому
в особом режиме суждений чувствования. Отсюда дальнейшее рассмотрение
предполагает собственное и несобственное разнесение указанного феномена,
а также их критическое или бережное обращение с позиции самоограничения
и дисциплины разума. Существенность избранных подходов раскрывается, с
одной стороны, как всеохватное методологическое обхождение с предметом
познания с позиции герменевтики и феноменологии, а с другой стороны —
как критическая дисциплина разума, настоятельно прописанная Кантом
трансцендентальному субъекту. Вторая глава предполагает усмотрение в
риторике особых самоданных и самоочевидных структур мышления. Притом
риторика рассматривается в трех аспектах как агрегат фигуративных техник
культуры речи, как формально-логическая аргументация в ее общей части и
как внелогическая или неформальная аргументация, в практиках убеждения и
власти идеологии. Третья глава посвящена визуальной риторике
эстетического схематизма искусства, данного нам в опыте; выявлению
самоочевидных структур в видимом; обнаружению невидимого в видимом.
Таким образом первая часть диссертации посвящена методическим
подходам, а последние — выполнению задач раскрытия темы исследования.
Тем самым актуальность теоретического рассмотрения открывается в
инструментальности или демистификации риторических практик в мысли и
обыденном употреблении визуального материала, чему уделялось мало
внимания в аналогичных исследованиях.
Следует отметить, что полного совпадения достаточно узкого фокуса
внимания, намеченного здесь как с эстетических, так и риторических
позиций на визуальный материал, не обнаруживается в существующих
источниках. Таким образом обширный перечень сходных исследования
распадается на три тематических раздела: по общефилософской методологии
феноменологии и герменевтики, по эстетике, в связи с обращением к
данному в опыте восприятию искусства, а также по генеалогии риторики и
теории аргументации. Тем самым, для извлечения феноменологического
метода используются тексты М. Хайдеггера доповоротного периода и прежде
всего «Прелогомены к истории понятия времени» (см. [80], [82], [83], [85] и
др.). Для прояснения герменевтического метода прежде всего используется
обширное исследование Х.-Г. Гадамера «Истина и метод: основы
философской герменевтики» [18], а также трактовки в использовании такого
метода у П. Рикера в работе «Память. История. Забвение» [66] и у
Ф. Джеймисона (см. [26], [101]). Феноменам чувственного в опыте уделяли
внимание ряд мыслителей: отчасти Х.-Г. Гадамер, согласно исследованию
А. Хаарда «Образное сознание и эстетический опыт у Эдмунда Гуссерля»
[79], Р. Ингарден в сочинениях «Исследования по эстетике» [29], М. Дюфрен
в доступных автору фрагментах «Феноменологии эстетического опыта» [28],
Ж.-Л. Марион в работе «Перекрестья видимого» [47], М. Мерло-Понти в
своих работах «Феноменология восприятия» [51] и «Око и дух» [50],
Ж. Рансьер в исследовании «Эстетическое бессознательное» [62] и др.
Корпус текстов по риторике и аргументации настолько обширен, что
упоминания здесь заслуживают ключевые тексты. По истории риторики, это —
современный труд Г.А. Кеннеди «Новая история риторики» [102], по теории
— тексты Х. Перельмана и Л. Ольбрехт-Титеки «Новая риторика: трактат об
аргументации» [104], сборник исследований «Группы μ» под названием
«Общая риторика» [56], переводной сборник обзоров и фрагментов
«Важнейшие концепции теории аргументации» [13], конспективные
прелогомены Э. Колесниковой «Введение в теорию риторики» [36], а также
заслуживающее отдельного внимания междисциплинарное коллективное
исследование «Определяя визуальную риторику» [99] , к от о р ое
сфокусировано на исследовании культурных практик современенности.
Также в списке литературы есть отдельный ряд источников, связанных
визуальным материалом самыми разнличными подходами, кроме того
множество источников фигуративной риторики, в коих оптическая
метафора тематизируется как общее место и, поэтому, проходное понятием.
структур и приемов с эстетическими феноменами в опыте на предмете
визуального. И тем самым, отыскивается ответ на вопрос о подступе к
природе творчества человека с позиции особых техник, установок и
феноменов мышления. Трехчастное название диссертации дает экспликацию
данной диссертации в движении от общих понятий к частному, данному в
опыте, что и есть намеченная целью исследования. Поэтому первая глава
исследования посвящена эстетическому пониманию в опыте, фиксируемому
в особом режиме суждений чувствования. Отсюда дальнейшее рассмотрение
предполагает собственное и несобственное разнесение указанного феномена,
а также их критическое или бережное обращение с позиции самоограничения
и дисциплины разума. Существенность избранных подходов раскрывается, с
одной стороны, как всеохватное методологическое обхождение с предметом
познания с позиции герменевтики и феноменологии, а с другой стороны —
как критическая дисциплина разума, настоятельно прописанная Кантом
трансцендентальному субъекту. Вторая глава предполагает усмотрение в
риторике особых самоданных и самоочевидных структур мышления. Притом
риторика рассматривается в трех аспектах как агрегат фигуративных техник
культуры речи, как формально-логическая аргументация в ее общей части и
как внелогическая или неформальная аргументация, в практиках убеждения и
власти идеологии. Третья глава посвящена визуальной риторике
эстетического схематизма искусства, данного нам в опыте; выявлению
самоочевидных структур в видимом; обнаружению невидимого в видимом.
Таким образом первая часть диссертации посвящена методическим
подходам, а последние — выполнению задач раскрытия темы исследования.
Тем самым актуальность теоретического рассмотрения открывается в
инструментальности или демистификации риторических практик в мысли и
обыденном употреблении визуального материала, чему уделялось мало
внимания в аналогичных исследованиях.
Следует отметить, что полного совпадения достаточно узкого фокуса
внимания, намеченного здесь как с эстетических, так и риторических
позиций на визуальный материал, не обнаруживается в существующих
источниках. Таким образом обширный перечень сходных исследования
распадается на три тематических раздела: по общефилософской методологии
феноменологии и герменевтики, по эстетике, в связи с обращением к
данному в опыте восприятию искусства, а также по генеалогии риторики и
теории аргументации. Тем самым, для извлечения феноменологического
метода используются тексты М. Хайдеггера доповоротного периода и прежде
всего «Прелогомены к истории понятия времени» (см. [80], [82], [83], [85] и
др.). Для прояснения герменевтического метода прежде всего используется
обширное исследование Х.-Г. Гадамера «Истина и метод: основы
философской герменевтики» [18], а также трактовки в использовании такого
метода у П. Рикера в работе «Память. История. Забвение» [66] и у
Ф. Джеймисона (см. [26], [101]). Феноменам чувственного в опыте уделяли
внимание ряд мыслителей: отчасти Х.-Г. Гадамер, согласно исследованию
А. Хаарда «Образное сознание и эстетический опыт у Эдмунда Гуссерля»
[79], Р. Ингарден в сочинениях «Исследования по эстетике» [29], М. Дюфрен
в доступных автору фрагментах «Феноменологии эстетического опыта» [28],
Ж.-Л. Марион в работе «Перекрестья видимого» [47], М. Мерло-Понти в
своих работах «Феноменология восприятия» [51] и «Око и дух» [50],
Ж. Рансьер в исследовании «Эстетическое бессознательное» [62] и др.
Корпус текстов по риторике и аргументации настолько обширен, что
упоминания здесь заслуживают ключевые тексты. По истории риторики, это —
современный труд Г.А. Кеннеди «Новая история риторики» [102], по теории
— тексты Х. Перельмана и Л. Ольбрехт-Титеки «Новая риторика: трактат об
аргументации» [104], сборник исследований «Группы μ» под названием
«Общая риторика» [56], переводной сборник обзоров и фрагментов
«Важнейшие концепции теории аргументации» [13], конспективные
прелогомены Э. Колесниковой «Введение в теорию риторики» [36], а также
заслуживающее отдельного внимания междисциплинарное коллективное
исследование «Определяя визуальную риторику» [99] , к от о р ое
сфокусировано на исследовании культурных практик современенности.
Также в списке литературы есть отдельный ряд источников, связанных
визуальным материалом самыми разнличными подходами, кроме того
множество источников фигуративной риторики, в коих оптическая
метафора тематизируется как общее место и, поэтому, проходное понятием.
Исходя из проведенного в трех главах исследования, открывающего
структуру теоретического рассмотрения, можно остановиться на ряде
результатов. Прежде всего, делается явным, что взвешенный анализ метода
феноменологического исследования М. Хайдеггера, извлекаемый из его
ранних текстов, позволяет сохранить открытым вот-бытие для возможного
обретения несокрытости истины. Все более современные трактовки данного
метода в рассмотрении эстетического постижение в опыте смещают
преодоленный Хайдеггером субъектно-объектный дуализм в сторону бытия-
в-мире, а также в направлении к бытию-с-другими, тем самым лишая
теоретическое рассмотрение достигнутой ранее основательности. Помимо
этого, существующая тотальность языка, обретаемая в феноменологических
штудиях, с одной стороны — позволяет говорить о применении к
результатам работы критическо-ограничительной дисциплины разума, а с
другой, служит прямой связи с герменевтическим методом. Последняя же
открывается, как укорененная в истории и секулярно понимаемая в 20 в.
экзегетика — и позволяет, оперируя языковыми практиками в техническом
схематизме понимания, истолкования и применения, в круговом движении от
части к целому и обратно, исследовать многообразие наличного и
подручного чувственного в человеческом вот-бытии, включая визуальную
материю, для обретения несобственного понимания фундированного
традицией и историей. Однако, наряду с необходимостью применения
самоограничения разума и удержанием архитектонического предела
постижимого, не стоит давать выходить мышлению за границы возможности
познания в свободном филологическом фантазировании. Далее,
рассмотренное критическое отношение к чувственному в самом опыте как
целом, с историко-философских позиций классического немецкого
идеализма И. Канта и феноменологической теории М. Хайдеггера, позволяет
выявить не только общую техническую схему эстетического внятия в опыте
постижения чувственной материи, сколько предложить возможное
восполнение ее лакун, согласно интенциональной структуре человеческого
вот-бытия, интендирующим движением от собственного, присвоенного и
освоенного внятого ранее памятующего опыта, а также при помощи
имагинативной способности к чувственному эстетическому отклику.
Предложенная гипотеза дает герменевтическим способом замыкать круг
эстетического понимания, истолкования и применения в бесконечном опыте
продвижения от частного к целому, и обратно.
Во второй главе были рассмотрены ключевые риторические тропы и
открыта их базовая структура в связи с основными формально-логическими
законами: метафоры как синтеза в ее круговом цикле жизни; метонимии как
анализа в ее связности единого во многом и многого в едином; а равно и
иронии в качестве метода намеренного диалектического противоречия. Эта
фигуративность, с очевидностью, исправно служит мыслителям в
предвосхищающем поиске. И хотя подобное применение имеет, вероятно,
только осуществление технического схематизма, либо реализуема как
попытка набрасывания человеческого вот-бытия на сущее при стремлении
раскрыть несокрытое в слепом блуждании как поиске истины наощупь. Затем
все это, — достаточный и краткий обзор рациональной аргументации; не
совпадающий объем понятий риторики, логики и теории аргументации; и
ключевые понятия последней с позиции формальной логики: точки зрения,
невыраженной посылки, схемы аргументации, е е структуры и узкий
перечень аргументативных ошибок, — позволили сделать следующее
заключение. Формальная часть теории более всего бывает востребована в
специальных научных и квазинаучных исследованиях и математических
рассуждениях. Эти структуры, схемы и правила мышления суть априорные
формами мысли и необходимо исключаются из рассмотрения как с
феноменологической точки зрения («к самим вещам!»), так и с
герменевтической позиции — в событии, понятом как бытие-с-другим
бытия-в-мире. Антропоразмерность в конце концов преодолевает рамки
традиционной формальной логической теории. Наиболее распространенной
частью неформального доказательства служит также и более проблематичная
в актуальных исследованиях теории аргументации. Именно поэтому, в
дальнейшем, этому уделялось особое внимание с феноменолого-
герменевтических позиций как внимание к инструментам раскрытия
риторических стратегий эстетического в опыте, как собственно процедур и
методик развоплощения деструктивных приемов убеждения и ради
проведения кантовской самодисциплины разума. Таким образом, стало ясно,
что в продуктивном опыте риторической инвенции задействовано по
преимуществу собственное понимание человеческого вот-бытия. Когда речь
идет об убеждении во мнении или о подкреплении веры, тут уже
подключаются более традиционные схемы и практические рекомендации:
как в части топов и последовательности структур композиции доводов и
порядка создания речи под ту или иную цель, так и равно допустимое
нарушение правил, или же несобственное понимание, истолкование и
применение в поступательном движении истории. Также эстетическое
понимание позволяет проследить имплицитную связь между творчеством и
искусством человеческого вот-бытия бытия-в-мире. Также важно ометить,
что сугубо минорные, а потому альтернативные удовольствию, ощущения в
эстетическом суждении чувствования дают богатый материал для творчества
и воплощений в произведениях искусства, не умещающихся в узких рамках
категории прекрасного. Две первые главы, следовательно, позволяют
состояться своими открытыми методам собственному и несобственному
пониманию, а также позволяют долгой и чреватой вариациями теорией
риторики исследовать визуальную парадигму эстетического постижения,
представимого в опыте.
Из третьей главе можно вынести, что выразительные примеры
миметического художественного творчества вообще дают различный
материал для иллюстрирования способностью эстетического суждения фигур
риторики при обнаружении опыта невидимого в видимом. Фигуративность
здесь следует различать на уровне техники или формы, а также на уровне
значения. Итак, визуальная метафора находима через частичное замещение
вещей по их сходству или в их механическом и произвольном сопоставлении.
Это верно как в свернутом, лапидарном и емком оптическом образе, так и в
форме рапространенной до сюжета аллегории. Метонимия определяется
направленностью на миметическую узнаваемость изображаемых вещей и их
качеств; она есть воплощение интенции замещать архетип копией. Также
ирония являет себя с одной стороны противоречием в разнообразных
иллюзиях недопустимого вне рамок холста, а с другой стороны — предстает
парадоксом в изображениях, подбирающихся к сути обычных вещей, не
выразимых строго логически. Рассмотрение основных аспектов визуальной
аргументации служит заключению, что ведущие понятия теории риторики
успешно эксплицируются визуальным материалом и способны к
упорядочению эстетическим усмотрением в опыте. Последнее затрагивает
изображение, подкрепленное изобразительными доводами формы и цвета;
затрагивает зримую энтимему незавершенного или обобщенного образа; а
также внутреннее устройство оптических доводов, способных сами из себя
извлекать убедительность в пользу общей темы; и, наконец, структуру
традиционного сюжета действия в тематических сериях или видеоряде
наряду с ошибками аргументации, воплощенными в образах и направленных
на идеологические цели. Практические же рекомендации образуют свод
общих закономерностей и принципов оформления и колорита в
художественных творениях. Рассмотренная демистификация техник и
практик риторического свода снимает метафизические и идеологические
покровы с искусства в подчиненном его изводе, равно как и позволяет
подойти к границе рассмотрения сути творчества, приоткрыв существенные
проблемы данного феномена в устремленности к миру вот-бытия, а значит, к самому себе.
структуру теоретического рассмотрения, можно остановиться на ряде
результатов. Прежде всего, делается явным, что взвешенный анализ метода
феноменологического исследования М. Хайдеггера, извлекаемый из его
ранних текстов, позволяет сохранить открытым вот-бытие для возможного
обретения несокрытости истины. Все более современные трактовки данного
метода в рассмотрении эстетического постижение в опыте смещают
преодоленный Хайдеггером субъектно-объектный дуализм в сторону бытия-
в-мире, а также в направлении к бытию-с-другими, тем самым лишая
теоретическое рассмотрение достигнутой ранее основательности. Помимо
этого, существующая тотальность языка, обретаемая в феноменологических
штудиях, с одной стороны — позволяет говорить о применении к
результатам работы критическо-ограничительной дисциплины разума, а с
другой, служит прямой связи с герменевтическим методом. Последняя же
открывается, как укорененная в истории и секулярно понимаемая в 20 в.
экзегетика — и позволяет, оперируя языковыми практиками в техническом
схематизме понимания, истолкования и применения, в круговом движении от
части к целому и обратно, исследовать многообразие наличного и
подручного чувственного в человеческом вот-бытии, включая визуальную
материю, для обретения несобственного понимания фундированного
традицией и историей. Однако, наряду с необходимостью применения
самоограничения разума и удержанием архитектонического предела
постижимого, не стоит давать выходить мышлению за границы возможности
познания в свободном филологическом фантазировании. Далее,
рассмотренное критическое отношение к чувственному в самом опыте как
целом, с историко-философских позиций классического немецкого
идеализма И. Канта и феноменологической теории М. Хайдеггера, позволяет
выявить не только общую техническую схему эстетического внятия в опыте
постижения чувственной материи, сколько предложить возможное
восполнение ее лакун, согласно интенциональной структуре человеческого
вот-бытия, интендирующим движением от собственного, присвоенного и
освоенного внятого ранее памятующего опыта, а также при помощи
имагинативной способности к чувственному эстетическому отклику.
Предложенная гипотеза дает герменевтическим способом замыкать круг
эстетического понимания, истолкования и применения в бесконечном опыте
продвижения от частного к целому, и обратно.
Во второй главе были рассмотрены ключевые риторические тропы и
открыта их базовая структура в связи с основными формально-логическими
законами: метафоры как синтеза в ее круговом цикле жизни; метонимии как
анализа в ее связности единого во многом и многого в едином; а равно и
иронии в качестве метода намеренного диалектического противоречия. Эта
фигуративность, с очевидностью, исправно служит мыслителям в
предвосхищающем поиске. И хотя подобное применение имеет, вероятно,
только осуществление технического схематизма, либо реализуема как
попытка набрасывания человеческого вот-бытия на сущее при стремлении
раскрыть несокрытое в слепом блуждании как поиске истины наощупь. Затем
все это, — достаточный и краткий обзор рациональной аргументации; не
совпадающий объем понятий риторики, логики и теории аргументации; и
ключевые понятия последней с позиции формальной логики: точки зрения,
невыраженной посылки, схемы аргументации, е е структуры и узкий
перечень аргументативных ошибок, — позволили сделать следующее
заключение. Формальная часть теории более всего бывает востребована в
специальных научных и квазинаучных исследованиях и математических
рассуждениях. Эти структуры, схемы и правила мышления суть априорные
формами мысли и необходимо исключаются из рассмотрения как с
феноменологической точки зрения («к самим вещам!»), так и с
герменевтической позиции — в событии, понятом как бытие-с-другим
бытия-в-мире. Антропоразмерность в конце концов преодолевает рамки
традиционной формальной логической теории. Наиболее распространенной
частью неформального доказательства служит также и более проблематичная
в актуальных исследованиях теории аргументации. Именно поэтому, в
дальнейшем, этому уделялось особое внимание с феноменолого-
герменевтических позиций как внимание к инструментам раскрытия
риторических стратегий эстетического в опыте, как собственно процедур и
методик развоплощения деструктивных приемов убеждения и ради
проведения кантовской самодисциплины разума. Таким образом, стало ясно,
что в продуктивном опыте риторической инвенции задействовано по
преимуществу собственное понимание человеческого вот-бытия. Когда речь
идет об убеждении во мнении или о подкреплении веры, тут уже
подключаются более традиционные схемы и практические рекомендации:
как в части топов и последовательности структур композиции доводов и
порядка создания речи под ту или иную цель, так и равно допустимое
нарушение правил, или же несобственное понимание, истолкование и
применение в поступательном движении истории. Также эстетическое
понимание позволяет проследить имплицитную связь между творчеством и
искусством человеческого вот-бытия бытия-в-мире. Также важно ометить,
что сугубо минорные, а потому альтернативные удовольствию, ощущения в
эстетическом суждении чувствования дают богатый материал для творчества
и воплощений в произведениях искусства, не умещающихся в узких рамках
категории прекрасного. Две первые главы, следовательно, позволяют
состояться своими открытыми методам собственному и несобственному
пониманию, а также позволяют долгой и чреватой вариациями теорией
риторики исследовать визуальную парадигму эстетического постижения,
представимого в опыте.
Из третьей главе можно вынести, что выразительные примеры
миметического художественного творчества вообще дают различный
материал для иллюстрирования способностью эстетического суждения фигур
риторики при обнаружении опыта невидимого в видимом. Фигуративность
здесь следует различать на уровне техники или формы, а также на уровне
значения. Итак, визуальная метафора находима через частичное замещение
вещей по их сходству или в их механическом и произвольном сопоставлении.
Это верно как в свернутом, лапидарном и емком оптическом образе, так и в
форме рапространенной до сюжета аллегории. Метонимия определяется
направленностью на миметическую узнаваемость изображаемых вещей и их
качеств; она есть воплощение интенции замещать архетип копией. Также
ирония являет себя с одной стороны противоречием в разнообразных
иллюзиях недопустимого вне рамок холста, а с другой стороны — предстает
парадоксом в изображениях, подбирающихся к сути обычных вещей, не
выразимых строго логически. Рассмотрение основных аспектов визуальной
аргументации служит заключению, что ведущие понятия теории риторики
успешно эксплицируются визуальным материалом и способны к
упорядочению эстетическим усмотрением в опыте. Последнее затрагивает
изображение, подкрепленное изобразительными доводами формы и цвета;
затрагивает зримую энтимему незавершенного или обобщенного образа; а
также внутреннее устройство оптических доводов, способных сами из себя
извлекать убедительность в пользу общей темы; и, наконец, структуру
традиционного сюжета действия в тематических сериях или видеоряде
наряду с ошибками аргументации, воплощенными в образах и направленных
на идеологические цели. Практические же рекомендации образуют свод
общих закономерностей и принципов оформления и колорита в
художественных творениях. Рассмотренная демистификация техник и
практик риторического свода снимает метафизические и идеологические
покровы с искусства в подчиненном его изводе, равно как и позволяет
подойти к границе рассмотрения сути творчества, приоткрыв существенные
проблемы данного феномена в устремленности к миру вот-бытия, а значит, к самому себе.
Подобные работы
- ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ, СТРУКТУРНЫЙ И ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ЭСТЕТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ В РЕКЛАМЕ
Диссертация , этика и эстетика. Язык работы: Русский. Цена: 500 р. Год сдачи: 2002 - ФОРМИРОВАНИЕ ВИЗУАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ МОЛОДЕЖИ В ПРОЦЕССЕ ЗАНЯТИЙ ПО «FASHION-ИЛЛЮСТРАЦИИ» (НА ПРИМЕРЕ УЧЕБНО-ТРЕНИНГОВОГО ЦЕНТРА «ИХСАН»)
Магистерская диссертация, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4970 р. Год сдачи: 2018 - ВОСТОЧНЫЙ АСПЕКТ В ПОЛИТИКЕ ФОРМИРОВАНИЯ СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В 1918 - 1930х гг. (НА МАТЕРИАЛАХ МАССОВЫХ ВИЗУАЛЬНЫХ ИСТОЧНИКОВ)
Магистерская диссертация, история . Язык работы: Русский. Цена: 4970 р. Год сдачи: 2016 - ВИЗУАЛЬНЫЙ ОБРАЗ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ В РОССИЙСКИХ ШКОЛЬНЫХ УЧЕБНИКАХ ПО ИСТОРИИ 1995 - 2015 ГГ
Бакалаврская работа, педагогика. Язык работы: Русский. Цена: 4240 р. Год сдачи: 2016 - ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ПРИОБЩЕНИЯ ПОДРОСТКОВ К
ЖИВОПИСИ
Getting teenagers involved with painting: The pedagogical conditions
Магистерская диссертация, искусство, культура, литература. Язык работы: Русский. Цена: 4950 р. Год сдачи: 2016 - Конструирование традиций в контексте практик посткроссинга
Дипломные работы, ВКР, социология. Язык работы: Русский. Цена: 4380 р. Год сдачи: 2016 - ПЕРЦЕПТИВНАЯ ПОЭТИКА ТВОРЧЕСТВА В. НАБОКОВА ФРАНЦУЗСКОГО ПЕРИОДА (1937-1940)
Диссертации (РГБ), литература. Язык работы: Русский. Цена: 4325 р. Год сдачи: 2022 - ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ПРИОБЩЕНИЯ ПОДРОСТКОВ К ЖИВОПИСИ
Магистерская диссертация, культурология. Язык работы: Русский. Цена: 4860 р. Год сдачи: 2016 - ДИЗАЙН РЕКЛАМЫ: СТРАТЕГИЯ ПРОЕКТНОГО ТВОРЧЕСТВА (17.00.06)
Диссертации (РГБ), дизайн. Язык работы: Русский. Цена: 700 р. Год сдачи: 2003