История формирования ансамбля Павловского парка как противоборства строгого и романтического классицизма
|
Введение 2
Первый период формирования ансамбля (1778-1796) 12
Архитектурная и природная доминанты ансамбля: Павловский дворец и долина р. Славянки .. 13 Строгая классика Ч. Камерона: Колоннада Аполлона и Храм Дружбы 18
Усовершенствованная природа: Круглое озеро и Швейцарские горки 20
Мемориальный характер Павловского парка: Семейная роща и Памятник родителям 21
“Сельский” и “итальянский” миры по разные стороны Тройной липовой аллеи: Молочня и Вольер 23
Парковые затеи в романтическом духе: Амфитеатр и Руинный каскад 26
Радиально-лучевая планировка среди лесного массива: Большая Звезда и Белая Береза 28
Второй период формирования ансамбля (1796-1801) 30
Переустройство дворца под руководством В. Бренна 30
Архитектурные капризы магистра Мальтийского ордена: Парадное поле и Крепость Бип
Продолжение классицистической линии: Павильон трех граций, Круглый зал и Холодная ванна 32 Продолжение романтической линии: Пиль-башня, Новое Шале и Ферма 33
Усиление регулярных черт: Старая и Новая Сильвии, Большие круги 35
Возникновение пейзажных дорожек и прудов в системе лучевой планировки 38
Третий период формирования ансамбля (1801-1826) 40
Метод создания "пейзажных картин" театрального декоратора П. Гонзаго: Парадное поле и
Белая Береза 40
Мрачный простиль, скрытый в лесу: Мавзолей Супругу-благодетелю 43
Столкновение классицизма и романтизма на грани эклектики: Розовый павильон и Краснодолинный павильон 46
Русское деревянное зодчество, вписанное в круг: неосуществленный проект деревни Глазово . 49
С 1826 г. по настоящее время 50
Заключение 52
Список использованной литературы и источников 55
Иллюстрации 59
Приложения 85
Первый период формирования ансамбля (1778-1796) 12
Архитектурная и природная доминанты ансамбля: Павловский дворец и долина р. Славянки .. 13 Строгая классика Ч. Камерона: Колоннада Аполлона и Храм Дружбы 18
Усовершенствованная природа: Круглое озеро и Швейцарские горки 20
Мемориальный характер Павловского парка: Семейная роща и Памятник родителям 21
“Сельский” и “итальянский” миры по разные стороны Тройной липовой аллеи: Молочня и Вольер 23
Парковые затеи в романтическом духе: Амфитеатр и Руинный каскад 26
Радиально-лучевая планировка среди лесного массива: Большая Звезда и Белая Береза 28
Второй период формирования ансамбля (1796-1801) 30
Переустройство дворца под руководством В. Бренна 30
Архитектурные капризы магистра Мальтийского ордена: Парадное поле и Крепость Бип
Продолжение классицистической линии: Павильон трех граций, Круглый зал и Холодная ванна 32 Продолжение романтической линии: Пиль-башня, Новое Шале и Ферма 33
Усиление регулярных черт: Старая и Новая Сильвии, Большие круги 35
Возникновение пейзажных дорожек и прудов в системе лучевой планировки 38
Третий период формирования ансамбля (1801-1826) 40
Метод создания "пейзажных картин" театрального декоратора П. Гонзаго: Парадное поле и
Белая Береза 40
Мрачный простиль, скрытый в лесу: Мавзолей Супругу-благодетелю 43
Столкновение классицизма и романтизма на грани эклектики: Розовый павильон и Краснодолинный павильон 46
Русское деревянное зодчество, вписанное в круг: неосуществленный проект деревни Глазово . 49
С 1826 г. по настоящее время 50
Заключение 52
Список использованной литературы и источников 55
Иллюстрации 59
Приложения 85
Павловский дворцово-парковый ансамбль, находящийся близ Санкт- Петербурга, по завершении своего формирования стал не только одним из лучших произведений садово-паркового искусства России, но и привел в восторг европейцев, посетивших летнюю резиденцию императорской семьи. Они были впечатлены размахом его территории (площадь парка составляет около 600 га, что делает его одним из самых больших парков Европы), живописной организацией северной природы, лаконичной классической архитектурой и тем, с каким тонким вкусом все элементы парка были соединены между собой.
История формирования ансамбля Павловского парка, берущая начало в 1770-х гг., довольно подробно описана в многочисленных монографиях, путеводителях, исторических документах и мемуарах. Среди них глубиной исследования выделяются книги директоров ГМЗ “Павловск” Талепоровского В. Н. “Павловский парк” (1923), Зеленовой А. И. “Павловский парк” (1964). Третьякова Н. С. “Павловск. Дворец и парк. ГМЗ «Павловск»” (2005). В исторических трудах поступательно воссоздается последовательность появления архитектурных памятников и ландшафтных районов, детально описывается их облик, обосновывается их расположение. Рассказывается как о важных событиях, происходивших на территории парка и дворца, так и о будничном времяпрепровождении императорской семьи. Книги изобилуют датами, фамилиями и любопытными фактами, однако редко где авторы сосредотачиваются на постижении целостного художественно-эстетического замысла ансамбля, который обнаруживается, только если окинуть взглядом одномоментно все, даже затерянные в гуще леса постройки. Практически отсутствуют статьи, в которых изучение Павловского парка было бы сопряжено с подходом к нему как к стилистической проблеме, имеющей вполне определенный художественный “нерв”.
С недавних пор посещение Павловского парка осенью для меня стало традицией. И каждый раз, прогуливаясь по аллеям парка, меня настойчиво преследует ощущение, что в каждом, даже в самом незначительном памятнике, в способе пересечения дорожек, в подборе растений сокрыто некоторое внутреннее противоречие, которое существует только на уровне формообразования и полностью разрешается в процессе созерцания природы или архитектуры зрителем.
Противоречие это заключается в том, что в пределах одной постройки или одного района парка, а также между соседствующими постройками или парковыми зонами проявляются антиномичные по отношению друг к другу стилистические тенденции. В заголовке настоящей работы я определила их как “строгий классицизм” и “романтический классицизм”, что нуждается в пояснении.
В литературе о Павловском парке при обозначении стиля Павловского парка авторы разграничивают парковое пространство и архитектуру, что препятствует тому, чтобы рассматривать их как единое произведение искусства. Так, ландшафтное обустройство с его малыми архитектурными формами принято считать замечательным образцом английского (пейзажного) парка эпохи Романтизма, а дворец, Храм Дружбы, Колоннаду Аполлона, Розовый павильон, Вольер и др. - произведениями в стиле русского классицизма. Подобный подход мне не близок не только потому, что все элементы дворцово-паркового ансамбля следует рассматривать как неразрывное целое, но и потому, что в безупречном образце классицистической архитектуры здесь можно разглядеть романтическую окрашенность, а в нетронутом на первый взгляд рукой человека пейзаже обнаружить преобразующую волю человека, организующего природу сообразно собственным представлениям о прекрасном. Классицизм или романтизм, таким образом, не предстают перед нами в своем наиболее совершенном и чистом воплощении: одно непременно сдерживает другое.
На колебание между двумя стилистическими парадигмами также вскользь обращали внимание М.П. Коржев в статье “Павловский парк” , А.П. Вергунов и В.А. Горохов в монографии “Русские сады и парки” .
В искусствоведческой литературе для описания последней стадии развития классицизма в Европе и России часто используются термины “классицизированный романтизм” или “романтизированный классицизм” . Н.Я. Берковский, например, в своих исследованиях оперировал понятием “эллинизирующая романтика” , а А.В. Иконников определял стиль конца XVIII - начала XIX вв. как “живописно¬романтический вариант классицизма” . З. Гидион для обозначения архитектуры этого времени использовал термин “романтический классицизм” , который я сочла наиболее удачным в рамках настоящего исследования. Для описания специфически русской архитектурной ситуации времен правления Павла I также применяется понятие “гатчинского классицизма” . «Павловское время - хронологически короткое, странное интермеццо между классицизмом и романтизмом»*, несшее на себе отпечаток страстного увлечения Павла мистицизмом и рыцарством; Михайловский замок и Павловский дворец - яркий тому пример.
Итак, первый полюс, к которому тяготеет Павловский дворцово-парковый ансамбль - строгий классицизм, под которым в настоящей работе я подразумеваю традицию, идущую от античности через Ренессанс и Англию XVIII века и заключающую в себе совокупность стилеобразующих признаков классицизма, выраженную в наиболее каноническом виде. Примечательно, что в отечественном искусствознании русский классицизм, подобно периодизации искусства Древней Греции, подразделяется на три периода: ранний (1760-1780-е гг.), строгий (1780-1800 гг.) и высокий (1800-1840-е гг.) , при этом расцвет классицизма в Павловском парке выпадает именно на конец XVIII века.
Идейно-эстетические воззрения эпохи Просвещения, на которых зиждется классицизм XVI-XIX вв. (иногда в западноевропейской терминологии именуемый неоклассицизмом), заключались в исключительно рациональном познании мира, следовании универсальным правилам, соблюдении меры, превалировании общего над частным и др. Отличительными чертами классицизма в архитектуре XVIII-XIX вв. были ясность, уравновешенность, четкий и спокойный ритм, выверенность пропорций, симметрия как главный закон построения архитектурной композиции, акцентирование центра и т.д. Архитекторы-классицисты преклонялись перед образцами греко-римской архитектуры и во всем стремились им подражать, постигая выведенные античными классиками каноны. Однако, как писал немецкий искусствовед А. Брикман, «классицизм, дохнувший своим рассудочным холодом, в конце концов вызвал протест: против него восстали и чувство и новая жажда живой формы»1. Реакцией на догматизм классицизма возникает романтизм, постепенно охвативший все области духовной жизни Европы.
В оппозиции к строгому классицизму в настоящей работе находится романтический классицизм. Поскольку романтизм, особенно в архитектуре, так и не выделился в самостоятельное художественное направление, феномен Павловского парка я буду рассматривать как течение внутри классицизма. Е.А. Борисова весьма точно выразила, чем обусловлена невозможность кристаллизации в архитектуре принципов романтизма: «Самая природа романтизма с его динамизмом и подвижностью форм, с его представлением о двоемирии и стремлением преодолеть границы реального... во всем противоречила тем качествам, которые являются основополагающими для архитектуры как искусства.» . Романтизм по своей сути и не смог бы развиться до полноценного стиля ввиду того, что стиль - это прежде всего способ формообразования, для него характерны четко обозначенная визуальная специфика. Романтики были первыми, кто для наименования нового художественного течения применил суффикс “-изм”, тем самым выразив принципиальное отрицание предшествующей нормированной традиции и заявив о новой вехе в литературе, музыке, изобразительных искусствах . Излюбленным романтическим мотивом в архитектуре и садово¬парковом искусстве были реминисценции архитектуры прошлых столетий, особенно готической архитектуры. Это особенность становится большой преградой для выявления конкретной “формулы” романтизма, его композиционных приемов и мотивов декора, выводя нас на более высокий уровень обобщений - в область переживаний, мироощущений и философских движущих сил Европы рубежа XVIII¬XIX вв.
Некоторые исследователи вовсе относят романтизм к внестилевому явлению из-за дробности композиций, возникающей вследствие соединения неостилей . Г.И. Ревзин пишет о том, что новый способ формообразования (чем по сути и является стиль) в архитектуре все же появился, но философия романтизма влияла на него опосредованно - на уровне идеологии и семантики, но не формы .
История формирования ансамбля Павловского парка, берущая начало в 1770-х гг., довольно подробно описана в многочисленных монографиях, путеводителях, исторических документах и мемуарах. Среди них глубиной исследования выделяются книги директоров ГМЗ “Павловск” Талепоровского В. Н. “Павловский парк” (1923), Зеленовой А. И. “Павловский парк” (1964). Третьякова Н. С. “Павловск. Дворец и парк. ГМЗ «Павловск»” (2005). В исторических трудах поступательно воссоздается последовательность появления архитектурных памятников и ландшафтных районов, детально описывается их облик, обосновывается их расположение. Рассказывается как о важных событиях, происходивших на территории парка и дворца, так и о будничном времяпрепровождении императорской семьи. Книги изобилуют датами, фамилиями и любопытными фактами, однако редко где авторы сосредотачиваются на постижении целостного художественно-эстетического замысла ансамбля, который обнаруживается, только если окинуть взглядом одномоментно все, даже затерянные в гуще леса постройки. Практически отсутствуют статьи, в которых изучение Павловского парка было бы сопряжено с подходом к нему как к стилистической проблеме, имеющей вполне определенный художественный “нерв”.
С недавних пор посещение Павловского парка осенью для меня стало традицией. И каждый раз, прогуливаясь по аллеям парка, меня настойчиво преследует ощущение, что в каждом, даже в самом незначительном памятнике, в способе пересечения дорожек, в подборе растений сокрыто некоторое внутреннее противоречие, которое существует только на уровне формообразования и полностью разрешается в процессе созерцания природы или архитектуры зрителем.
Противоречие это заключается в том, что в пределах одной постройки или одного района парка, а также между соседствующими постройками или парковыми зонами проявляются антиномичные по отношению друг к другу стилистические тенденции. В заголовке настоящей работы я определила их как “строгий классицизм” и “романтический классицизм”, что нуждается в пояснении.
В литературе о Павловском парке при обозначении стиля Павловского парка авторы разграничивают парковое пространство и архитектуру, что препятствует тому, чтобы рассматривать их как единое произведение искусства. Так, ландшафтное обустройство с его малыми архитектурными формами принято считать замечательным образцом английского (пейзажного) парка эпохи Романтизма, а дворец, Храм Дружбы, Колоннаду Аполлона, Розовый павильон, Вольер и др. - произведениями в стиле русского классицизма. Подобный подход мне не близок не только потому, что все элементы дворцово-паркового ансамбля следует рассматривать как неразрывное целое, но и потому, что в безупречном образце классицистической архитектуры здесь можно разглядеть романтическую окрашенность, а в нетронутом на первый взгляд рукой человека пейзаже обнаружить преобразующую волю человека, организующего природу сообразно собственным представлениям о прекрасном. Классицизм или романтизм, таким образом, не предстают перед нами в своем наиболее совершенном и чистом воплощении: одно непременно сдерживает другое.
На колебание между двумя стилистическими парадигмами также вскользь обращали внимание М.П. Коржев в статье “Павловский парк” , А.П. Вергунов и В.А. Горохов в монографии “Русские сады и парки” .
В искусствоведческой литературе для описания последней стадии развития классицизма в Европе и России часто используются термины “классицизированный романтизм” или “романтизированный классицизм” . Н.Я. Берковский, например, в своих исследованиях оперировал понятием “эллинизирующая романтика” , а А.В. Иконников определял стиль конца XVIII - начала XIX вв. как “живописно¬романтический вариант классицизма” . З. Гидион для обозначения архитектуры этого времени использовал термин “романтический классицизм” , который я сочла наиболее удачным в рамках настоящего исследования. Для описания специфически русской архитектурной ситуации времен правления Павла I также применяется понятие “гатчинского классицизма” . «Павловское время - хронологически короткое, странное интермеццо между классицизмом и романтизмом»*, несшее на себе отпечаток страстного увлечения Павла мистицизмом и рыцарством; Михайловский замок и Павловский дворец - яркий тому пример.
Итак, первый полюс, к которому тяготеет Павловский дворцово-парковый ансамбль - строгий классицизм, под которым в настоящей работе я подразумеваю традицию, идущую от античности через Ренессанс и Англию XVIII века и заключающую в себе совокупность стилеобразующих признаков классицизма, выраженную в наиболее каноническом виде. Примечательно, что в отечественном искусствознании русский классицизм, подобно периодизации искусства Древней Греции, подразделяется на три периода: ранний (1760-1780-е гг.), строгий (1780-1800 гг.) и высокий (1800-1840-е гг.) , при этом расцвет классицизма в Павловском парке выпадает именно на конец XVIII века.
Идейно-эстетические воззрения эпохи Просвещения, на которых зиждется классицизм XVI-XIX вв. (иногда в западноевропейской терминологии именуемый неоклассицизмом), заключались в исключительно рациональном познании мира, следовании универсальным правилам, соблюдении меры, превалировании общего над частным и др. Отличительными чертами классицизма в архитектуре XVIII-XIX вв. были ясность, уравновешенность, четкий и спокойный ритм, выверенность пропорций, симметрия как главный закон построения архитектурной композиции, акцентирование центра и т.д. Архитекторы-классицисты преклонялись перед образцами греко-римской архитектуры и во всем стремились им подражать, постигая выведенные античными классиками каноны. Однако, как писал немецкий искусствовед А. Брикман, «классицизм, дохнувший своим рассудочным холодом, в конце концов вызвал протест: против него восстали и чувство и новая жажда живой формы»1. Реакцией на догматизм классицизма возникает романтизм, постепенно охвативший все области духовной жизни Европы.
В оппозиции к строгому классицизму в настоящей работе находится романтический классицизм. Поскольку романтизм, особенно в архитектуре, так и не выделился в самостоятельное художественное направление, феномен Павловского парка я буду рассматривать как течение внутри классицизма. Е.А. Борисова весьма точно выразила, чем обусловлена невозможность кристаллизации в архитектуре принципов романтизма: «Самая природа романтизма с его динамизмом и подвижностью форм, с его представлением о двоемирии и стремлением преодолеть границы реального... во всем противоречила тем качествам, которые являются основополагающими для архитектуры как искусства.» . Романтизм по своей сути и не смог бы развиться до полноценного стиля ввиду того, что стиль - это прежде всего способ формообразования, для него характерны четко обозначенная визуальная специфика. Романтики были первыми, кто для наименования нового художественного течения применил суффикс “-изм”, тем самым выразив принципиальное отрицание предшествующей нормированной традиции и заявив о новой вехе в литературе, музыке, изобразительных искусствах . Излюбленным романтическим мотивом в архитектуре и садово¬парковом искусстве были реминисценции архитектуры прошлых столетий, особенно готической архитектуры. Это особенность становится большой преградой для выявления конкретной “формулы” романтизма, его композиционных приемов и мотивов декора, выводя нас на более высокий уровень обобщений - в область переживаний, мироощущений и философских движущих сил Европы рубежа XVIII¬XIX вв.
Некоторые исследователи вовсе относят романтизм к внестилевому явлению из-за дробности композиций, возникающей вследствие соединения неостилей . Г.И. Ревзин пишет о том, что новый способ формообразования (чем по сути и является стиль) в архитектуре все же появился, но философия романтизма влияла на него опосредованно - на уровне идеологии и семантики, но не формы .
В настоящей работе была предпринята попытка представить историю формирования ансамбля Павловского парка как чередования или одновременного сосуществования двух противоборствующих стилей - строгого и романтического классицизма.
В первом периоде своего формирования (1778-1796) дворцово-парковый ансамбль равномерно тяготел к двум полюсам архитектурно-ландшафтной организации. Постройки в стиле строгого классицизма (дворец, Колоннада Аполлона, Храм Дружбы, Вольер) были уравновешены пасторальными строениями (Молочня, Шарбоньер и Старое Шале). Также появились первые руинированные композиции в романтическом духе (Руинный каскад). Главными источником вдохновения для архитекторов стала палладианская архитектура и английское садово-парковое искусство XVIII века.
Постепенно осваивая долину р. Славянки, Ч. Камерон и В. Бренна, с одной стороны, стремились сохранить природу в нетронутом виде, с другой - привнести в нее эффектные пейзажные мотивы (каскады, пруды и горки), как бы обогащая скудную на их взгляд природу. Проложенные по принципам геометрической логики дорожки в районах Большой Звезды и Белой Березы за счет своего расположения в гуще высокого леса в целом не нарушили концепцию английского пейзажного парка.
Второй период формирования парка (1796-1801) начался с переустройства дворца В. Бренна, в ходе дворец утратил прежнюю строгость, уступив место богатому декорированию фасада. После вступления Павла I на престол руководящая роль в определении стилистики парка перешла императору - так в районе Мариенталя появилась “игрушечная” крепость Бип. В парке продолжают возводиться павильоны в строгом классицистическом стиле (Павильон Трех граций, Холодная ванна, Круглый зал) и сельские строения (Пиль-башня, Новое Шале и Ферма).
В это же время в парке возникают небольшие регулярные участки - Старая и Новая Сильвия, Большие круги. Одновременно в системе радиально-лучевой планировки Большой Звезды появляются змеевидные дорожки с естественными очертаниями берегов.
В третьем периоде формирования парка (1801-1826) акцент с архитектурного наполнения парка переносится на создание впечатляющих пейзажных картин. Методом вырубок и посадок П. Гонзаго создает обширные живописные районы Парадного поля и Белой Березы. В редких постройках этого времени - Розовом и Краснодолинном павильонах - сплетаются принципы классицизма и романтизма, порождая эклектичную архитектуру. Мавзолей Супругу-Благодетелю продолжает мемориальный лейтмотив парка.
В целом, архитектура Павловского парка развивается в направлении от строгого к романтическому классицизму. Выбор той или иной стилистической установки часто был предопределен личностью архитектора (Ч. Камерон отдавал предпочтение палладианской архитектуре, В. Бренна и П. Гонзаго - романтической). Однако тот же Ч. Камерон выступил автором самого известного пасторального павильона - Молочни и эклектичного Елизаветина павильона, что говорит о многогранности талантов и разнопрофильности творческих интересов архитекторов.
Строительство ансамбля пришлось на время апогея классицизма в России и зарождения романтизма в Европе, что отразилось на художественной специфике ансамбля. Источником противоречий также стали коллизии, возникающие между заказчиками и архитекторами и расхождения во вкусах Марии Федоровны и Павла I.
Скрытая противоречивость ансамбля придала ему особую выразительность. Противоборство романтического и классицистического начал со временем ослабло, превратившись в их органическое единство. Достижение гармонии двух стилей стало возможным благодаря тому, устроители парка из всего многообразия исторических архитектурных аллюзий, свойственных романтизму, придерживались воспроизведения только двух линий - греко-римской и пасторальной.
Дефиниции “строго классицизма” и “романтического классицизма”, примененные к архитектуре, оказались, на мой взгляд, не вполне корректными по отношению к садово-парковому искусству Павловского парка. Парковое пространство с его принципами живописной организации дорожек и создания естественных куртин в равной степени можно назвать и парком классицизма, и парком романтизма. Совпадение стилей в данном случае обусловлено высокой абстрактностью понятий “парк классицизма” и “парк романтизма” (несмотря на то, что Д.С. Лихачев в “Поэзии садов” разграничивал парки классицизма и романтизма). История садово-парковых стилей знает только два типа парков: регулярный и пейзажный, при этом каждый из этих типов не всегда закрепляется за определенным стилем в архитектуре. Так, французский барочный классицизм в садово-парковом искусстве выразился в предпочтении регулярной планировки, а английский классицизм - пейзажной. Павловский парк, как мы выяснили в ходе проведенного исследования, был ближе именно к английскому варианту классицизма.
Однако в планировке Павловского парка противоборство стилей выразилось не в меньшей степени: здесь в сложные взаимоотношения вступали два главных способа организации паркового пространства: регулярный и пейзажный. В парке на каждом этапе его создания возникали как районы со свободной планировкой, так и различные “уголки регулярности”.
В первом периоде своего формирования (1778-1796) дворцово-парковый ансамбль равномерно тяготел к двум полюсам архитектурно-ландшафтной организации. Постройки в стиле строгого классицизма (дворец, Колоннада Аполлона, Храм Дружбы, Вольер) были уравновешены пасторальными строениями (Молочня, Шарбоньер и Старое Шале). Также появились первые руинированные композиции в романтическом духе (Руинный каскад). Главными источником вдохновения для архитекторов стала палладианская архитектура и английское садово-парковое искусство XVIII века.
Постепенно осваивая долину р. Славянки, Ч. Камерон и В. Бренна, с одной стороны, стремились сохранить природу в нетронутом виде, с другой - привнести в нее эффектные пейзажные мотивы (каскады, пруды и горки), как бы обогащая скудную на их взгляд природу. Проложенные по принципам геометрической логики дорожки в районах Большой Звезды и Белой Березы за счет своего расположения в гуще высокого леса в целом не нарушили концепцию английского пейзажного парка.
Второй период формирования парка (1796-1801) начался с переустройства дворца В. Бренна, в ходе дворец утратил прежнюю строгость, уступив место богатому декорированию фасада. После вступления Павла I на престол руководящая роль в определении стилистики парка перешла императору - так в районе Мариенталя появилась “игрушечная” крепость Бип. В парке продолжают возводиться павильоны в строгом классицистическом стиле (Павильон Трех граций, Холодная ванна, Круглый зал) и сельские строения (Пиль-башня, Новое Шале и Ферма).
В это же время в парке возникают небольшие регулярные участки - Старая и Новая Сильвия, Большие круги. Одновременно в системе радиально-лучевой планировки Большой Звезды появляются змеевидные дорожки с естественными очертаниями берегов.
В третьем периоде формирования парка (1801-1826) акцент с архитектурного наполнения парка переносится на создание впечатляющих пейзажных картин. Методом вырубок и посадок П. Гонзаго создает обширные живописные районы Парадного поля и Белой Березы. В редких постройках этого времени - Розовом и Краснодолинном павильонах - сплетаются принципы классицизма и романтизма, порождая эклектичную архитектуру. Мавзолей Супругу-Благодетелю продолжает мемориальный лейтмотив парка.
В целом, архитектура Павловского парка развивается в направлении от строгого к романтическому классицизму. Выбор той или иной стилистической установки часто был предопределен личностью архитектора (Ч. Камерон отдавал предпочтение палладианской архитектуре, В. Бренна и П. Гонзаго - романтической). Однако тот же Ч. Камерон выступил автором самого известного пасторального павильона - Молочни и эклектичного Елизаветина павильона, что говорит о многогранности талантов и разнопрофильности творческих интересов архитекторов.
Строительство ансамбля пришлось на время апогея классицизма в России и зарождения романтизма в Европе, что отразилось на художественной специфике ансамбля. Источником противоречий также стали коллизии, возникающие между заказчиками и архитекторами и расхождения во вкусах Марии Федоровны и Павла I.
Скрытая противоречивость ансамбля придала ему особую выразительность. Противоборство романтического и классицистического начал со временем ослабло, превратившись в их органическое единство. Достижение гармонии двух стилей стало возможным благодаря тому, устроители парка из всего многообразия исторических архитектурных аллюзий, свойственных романтизму, придерживались воспроизведения только двух линий - греко-римской и пасторальной.
Дефиниции “строго классицизма” и “романтического классицизма”, примененные к архитектуре, оказались, на мой взгляд, не вполне корректными по отношению к садово-парковому искусству Павловского парка. Парковое пространство с его принципами живописной организации дорожек и создания естественных куртин в равной степени можно назвать и парком классицизма, и парком романтизма. Совпадение стилей в данном случае обусловлено высокой абстрактностью понятий “парк классицизма” и “парк романтизма” (несмотря на то, что Д.С. Лихачев в “Поэзии садов” разграничивал парки классицизма и романтизма). История садово-парковых стилей знает только два типа парков: регулярный и пейзажный, при этом каждый из этих типов не всегда закрепляется за определенным стилем в архитектуре. Так, французский барочный классицизм в садово-парковом искусстве выразился в предпочтении регулярной планировки, а английский классицизм - пейзажной. Павловский парк, как мы выяснили в ходе проведенного исследования, был ближе именно к английскому варианту классицизма.
Однако в планировке Павловского парка противоборство стилей выразилось не в меньшей степени: здесь в сложные взаимоотношения вступали два главных способа организации паркового пространства: регулярный и пейзажный. В парке на каждом этапе его создания возникали как районы со свободной планировкой, так и различные “уголки регулярности”.