Особенности исторических взглядов Аппиана Александрийского

Исследование миросозерцания Аппиана Александрийского представляет собой значительные трудности даже не ввиду отсутствия материала, малого количества сведений о его жизни, а ввиду сложности произведения, заключающейся в его крайней простоте. Большинство авторов сходятся во мнении, что Аппиан — лишь посредственный компилятор, «трутень чужих трудов»1, как его называет Герард Фосс, и такая точка зрения, как кажется, подтверждается анализом его произведения: единственной концептуальной основой его истории, благодаря которой, как представляется, его труд был интересен читающей публике и, соответственно, сохранился до наших дней, было удачное распределение материала. В этом же духе можно истолковать и указание самого Аппиана во введении, когда он пишет, что основным мотивом, побудившим его к созданию труда, было предположение, что кто-нибудь захочет узнать римскую историю в том же порядке, как это сделал он сам (App. Praef. 13). Его труд зависит от его предшественников: оценка отдельных исторических персонажей, преобладающее внимание к судьбам руководящих слоев населения, отношение к земельному законодательству и т.д. — все это говорит не в его пользу. Его мировоззрение поверхностно, он не придерживался некой определяющей идеи, соединяющей все события воедино2, до нас дошли авторы куда более выдающиеся, к примеру, современник Аппиана Плутарх или автор «самой глухой поры самодержавия»3 Дион Кассий, каждый из которых имеет любопытную и оригинальную точку зрения на описываемые события. Аппиан не ставил перед собой какой-то грандиозной цели, он сознает всю ограниченность своего труда, что вполне проявляется и в самом содержании, где он не пытается ни научить читателя государственному управлению, ни снабдить повествование некими философскими размышлениями и предписаниями4, но оставляет ему самому выбрать, какую пользу он может из его произведения вынести5. Однако все это представляется очевидным лишь при взгляде, так сказать, сверху. Если же мы углубимся в повествование, то увидим тщательную проработку отдельных эпизодов, частые оценочные суждения, выражения собственного мнения, постепенно складывающиеся в полнокровную, цельную и оригинальную картину.
Аппиан — приверженец законности, но законности ради нее самой, законности, не сообразующейся с обстоятельствами, его герой — легист Октавий, являющийся для Плутарха глупцом. Наш автор устраняется от глубокого анализа событий, его оценки просты, основаны на внешних атрибутах и изменяются вслед за развитием событий, так, преступающие закон Тиберий Гракх и Юлий Цезарь сами же становятся жертвами преступления6. Более того, Аппиан столь непоследователен, что в ином месте он одновременно восхваляет и Цезаря, и Брута с Кассием, при этом касательно последних его похвалы не менее красноречивы, чем его обвинения (App. B.C. IV, 132-134). При этом среди похвал он отдельно указывает на крайнюю любовь сената по отношению к последним двум персонажам, которая идет вразрез с уважением его к Цезарю. Хотя подобное воззрение — простейший способ дать оценку происходящим событиям, все же следует согласиться с Доменико Маньино в том, что это устранение — сознательный выбор умеренного человека, сознающего всю сложность описываемых событий7.
Из приверженности Аппиана к законности, как кажется, вытекает и двойственное отношение к армии: войска претендентов представляют для него чудовищную толпу мародеров, которые, целиком поглощенные собственными интересами, и думать не желают о благе общины, но стараются укрепить свои завоевания, добытые чужим горем, путем активного укрепления власти своего вождя. Они обладают активным самосознанием, и готовы бороться со всяким, кто посягнет на то, что они считают своим, в том числе и со своими вождями. Войска же республиканцев являют собой полную противоположность им: они подчиняются своим полководцам не из личных с ними отношений, но ввиду закона, в их среде нет мятежей, взоры их направлены не на войну, а на мирное строительство.
Со стороны этого же пункта следует рассматривать и отношение к сенату, который, хотя часть его морально разложилась, все же в повествовании является хранителем мира, основой государственного строя, ввиду чего именно он становится основным противником личности, которая с остальными сословиями умело находит общий язык, и в противостоянии этом он, как правило, представляет собой жертву, а происходит это потому, что он являет собой пример истого консерватизма, не придерживается партийной политики, пытаясь всеми силами сохранить осколки былого порядка. Но как только он от этой политики отходит в период распада первого триумвирата и образования второго, начинает проводить активную политику, соответствующую духу гражданских войн, примыкает к какой-либо партии, перестает играть роль примирителя сторон, нарушает законодательство, то тут же навлекает на себя неодобрительные замечания нашего автора.
Аппиан не любит народ, разложение которого живописует на страницах своего труда, народ, вскоре после начала Гражданских войн превратившийся в простую совокупность различных партий, приверженцев того или иного водителя, превратившийся в толпу, готовую продаться тому, кто больше заплатит. Однако в то же время Аппиан — приверженец традиционного уклада римской гражданской общины, неотъемлемой частью которого является этот самый народ, бедствия коего могут угрожать самому существованию государства, и именно поэтому интересуют нашего автора.
Из трех составляющих частей общины, богов, нобилитета, народа, вполне функционирующей остаются только боги, что и обусловливает начало кризиса и появление в недрах общины новой исторической силы — харизматичной личности, действующей в собственных интересах, противостоящей коллективу, подминающей его своей власти, противной чтущему традиции и законы Аппиану. Он боится ее, во всем, что как-то может усилить ее роль, он видит ее злую волю, он осознает ее путь к власти, ее поиск союзников, именно поэтому любая попытка провести закон в пользу неимущих масс рассматривается им как стремление очередного претендента завоевать народную любовь, что может облегчить ее приход к власти, только в этом ключе им и рассматриваются многочисленные земельные законы. Личность опирается на противные мирному строительству силы — развращенный народ и армию, перестраивает само существо общины, и все это перед миром богов, защищающих общину. Аппиан не может предположить, чтобы боги могли погубить Город, поэтому стремится победу враждебной силы примирить со своей глубокой религиозностью, что выливается в тот поиск богами спасения для погибающей общины, который мы можем наблюдать почти на протяжении всего повествования, результатом этого поиска становится установление в Риме единовластия8. При этом личности претендентов оцениваются Аппианом по-разному, популяры подвергаются в его произведении решительному осуждению, в то время, как сторонники нобилитета при всех своих недостатках, при всей совокупности преступлений все же предстают в его труде фигурами неоднозначными, имеющими в своей деятельности определенные положительные черты.
И все эти мировоззренческие черты скрепляются общим духом этой истории, написанной в ту пору, когда самодержавная власть уже второе столетие держала в своих руках Город, духом столь непохожим на свое время и приличествующим скорее описываемой эпохе, ведь, говоря словами тайного надворного советника Фридриха Шлоссера, «Аппиан приходит в воодушевление при виде истинной свободы, республиканского величия, возвышенности и благородства»9.

Купить