«Прощание Гектора с Андромахой» (Il.6. 370-502) в русских переводах
|
Введение 3
Глава 1. «Прощание Гектора с Андромахой» (II.6. 370-502) в переводах предшественников Гнедича 7
1.1 Перевод П. Е. Екимова 7
1.2 Перевод Е. И. Кострова 13
1.3 Перевод И. И. Мартынова 18
Глава 2. Перевод «Прощания Гектора с Андромахой» Н. И. Гнедича 23
Глава 3. Перевод Н. М. Минского 34
Глава 4. Перевод М. А. Кузмина 43
Заключение 57
Источники 61
Библиография 61
Приложение 1 66
Приложение 2 68
Глава 1. «Прощание Гектора с Андромахой» (II.6. 370-502) в переводах предшественников Гнедича 7
1.1 Перевод П. Е. Екимова 7
1.2 Перевод Е. И. Кострова 13
1.3 Перевод И. И. Мартынова 18
Глава 2. Перевод «Прощания Гектора с Андромахой» Н. И. Гнедича 23
Глава 3. Перевод Н. М. Минского 34
Глава 4. Перевод М. А. Кузмина 43
Заключение 57
Источники 61
Библиография 61
Приложение 1 66
Приложение 2 68
Знакомство с Гомером и его героями начинается на Руси с появлением книжной письменности. Упоминания о Гомере как о мудреце и философе, а также некоторые стихи из его поэм встречаются в древнерусской переводной житийной литературе (жития Кирилла-Философа, Екатерины, Василия-Великого, Евстратия и др.).
Гомер также становится известен в качестве повествователя-историка, передающего сведения о Троянской войне (хроники Иоанна Малалы и Георгия Амартола, «Исторический обзор» Константина Манасса). В начале XVI в. в русской литературе появляется «Повесть о создании и попленении Тройском» - перевод сочинения итальянского писателя XIII в. Гвидо де Колумна «Historia destructionis Troiae», написанного на основании «Истории о разорении Трои» Дарета Фригийского.
Самые ранние стихотворные переводы из Гомера на русский язык встречаются в переводах исторических и политических сочинений Мацея Стрыйковского, Анджея Моджевского и Юста Липсия, выполненных в Москве, Петербурге и Киеве в 1712-1722 гг.
В 1748 г. М. В. Ломоносов сделал для «Риторики» стихотворный перевод двух отрывков из «Илиады» (II,9, 225-261; 8, 1-15). Во второй половине XVIII в. появляются полные прозаические переводы обеих поэм Кирьяка Кондратовича («Илиада» 1758 г., «Одиссея» 1760-е гг.), а затем Петра Екимова («Илиада» 1776 г., «Одиссея» 1789 г.). Перевод Кондратовича не нашел последователей, поскольку остался в рукописи и знаком лишь специалистам, перевод же Екимова был опубликован и нашел своего читателя. Следующий за ними стихотворный перевод Е. И. Кострова был выполнен александрийским стихом в 1787 г. и остался неоконченным. Первый гексаметрический перевод начальных стихов «Илиады» принадлежит М. Н. Муравьеву. Отдельно сцену «Прощания Гектора с Андромахой» в преромантическом духе перевел Н. М. Карамзин.
С 1806 по 1829 гг. «Илиаду» переводит Н. И. Гнедич. В этот же период, в 1823-1825 гг., появляется прозаический перевод «Илиады» и «Одиссеи» И. И. Мартынова. Современным Гнедичу также является буквальный, оставшийся не опубликованным, перевод «Илиады» Д. П. Попова, выполненный по заказу А. Н. Оленина. В 1853 г. Б. И. Ордынский переводит первые двенадцать песен прозой - «народным языком». В 1896 г. был опубликован гексаметрический перевод Н. М. Минского. Таков краткий обзор переводов Гомера на русский язык, предшествующих переводу М. А. Кузмина.
Перевод «Прощания Гектора с Андромахой» (II.6, 370-502) М. А. Кузмина был опубликован в журнале «Звезда» в 1933 г. Исследователи биографии и творчества М. А. Кузмина Н. Богомолов и Дж. Малмстад сообщают, что новый перевод «Илиады» задумывался как поэтически-прозаический: стихи должен был переводить Кузмин, а прозу А. И. Пиотровский. Однако, как пишут Богомолов и Малмстад, перевод не был осуществлен: о вкладе Пиотровского сведений не сохранилось, Кузмин же опубликовал лишь «Прощание Гектора с Андромахой».
В нашей работе впервые, насколько нам известно, предлагается исследование перевода Кузмина. Чтобы оценить его перевод по достоинству, нужно рассмотреть переводы его предшественников, в особенности те, которые могли непосредственно повлиять на его работу, а именно: переводы Н. И. Гнедича и Н. М. Минского. Наряду с ними мы рассматриваем также и переводы, которые предшествовали переводу Гнедича, чтобы оценить их влияние на последнего, а следовательно, опосредованно - через традицию перевода Гомера в конце XVIII и в XIX вв. - и возможное влияние на перевод М. А. Кузмина. Это переводы П. Е. Екимова, Е. И. Кострова и И. И. Мартынова (мы оставляем за пределами исследования неопубликованные переводы).
Переводам предшественников М. А. Кузмина посвящены первые три главы работы. В каждой главе дается биографический очерк переводчика (в первую очередь нас интересует образование переводчика, в особенности его уровень знания древнегреческого языка, история перевода им «Илиады»), затем рассматриваются особенности языка и стиля перевода, его метрические особенности, если речь идет о стихотворном переводе, наконец, влияние уже существующих переводов.
В четвертой, основной главе, речь идет об истории перевода М. А. Кузмина, которую мы восстанавливаем по его дневникам, а также пользуясь исследованиями Н. Богомолова, Дж. Малмстада, С. Шумихина и Г. Морева. Затем исследуются художественные особенности перевода Кузмина и влияние на него предшествующей традиции.
В качестве метода исследования мы выбрали сравнительный анализ передачи разными переводчиками гомеровских постоянных эпитетов и эпических формул, которые встречаются в сцене «Прощания Гектора с Андромахой». Особое внимание уделяется разным способам передачи имен собственных. Кроме стиля перевода, в гексаметрических переводах анализируется соотношение дактилей и спондеев (хореев) в стихе.
Главным ориентиром в анализе переводов «Илиады» для нас послужила монография А. Н. Егунова «Гомер в русских переводах XVIII-XIX веков». Из стиховедческих исследований следует назвать «Историю русского гексаметра» Ричарда Бёржди (R. Burgi), посвященную истории гексаметра в русской литературе в диахронии, а также «Историческую типологию русского гексаметра» М. Ю. Лотмана, в которой рассматриваются различные типы гексаметра в русской традиции и приводится обширный статистический материал.
Перевод М. А. Кузмина в названных монографиях не упоминается.
Результаты сравнительного анализа перевода гомеровских эпитетов мы вынесли в приложения к работе: в Приложении 1 предлагаются таблицы с указанием греческих эпитетов их их переводом Екимовым, Костровым и Гнедичем; в Приложении 2 - Гнедичем, Минским и Кузминым.
Гомер также становится известен в качестве повествователя-историка, передающего сведения о Троянской войне (хроники Иоанна Малалы и Георгия Амартола, «Исторический обзор» Константина Манасса). В начале XVI в. в русской литературе появляется «Повесть о создании и попленении Тройском» - перевод сочинения итальянского писателя XIII в. Гвидо де Колумна «Historia destructionis Troiae», написанного на основании «Истории о разорении Трои» Дарета Фригийского.
Самые ранние стихотворные переводы из Гомера на русский язык встречаются в переводах исторических и политических сочинений Мацея Стрыйковского, Анджея Моджевского и Юста Липсия, выполненных в Москве, Петербурге и Киеве в 1712-1722 гг.
В 1748 г. М. В. Ломоносов сделал для «Риторики» стихотворный перевод двух отрывков из «Илиады» (II,9, 225-261; 8, 1-15). Во второй половине XVIII в. появляются полные прозаические переводы обеих поэм Кирьяка Кондратовича («Илиада» 1758 г., «Одиссея» 1760-е гг.), а затем Петра Екимова («Илиада» 1776 г., «Одиссея» 1789 г.). Перевод Кондратовича не нашел последователей, поскольку остался в рукописи и знаком лишь специалистам, перевод же Екимова был опубликован и нашел своего читателя. Следующий за ними стихотворный перевод Е. И. Кострова был выполнен александрийским стихом в 1787 г. и остался неоконченным. Первый гексаметрический перевод начальных стихов «Илиады» принадлежит М. Н. Муравьеву. Отдельно сцену «Прощания Гектора с Андромахой» в преромантическом духе перевел Н. М. Карамзин.
С 1806 по 1829 гг. «Илиаду» переводит Н. И. Гнедич. В этот же период, в 1823-1825 гг., появляется прозаический перевод «Илиады» и «Одиссеи» И. И. Мартынова. Современным Гнедичу также является буквальный, оставшийся не опубликованным, перевод «Илиады» Д. П. Попова, выполненный по заказу А. Н. Оленина. В 1853 г. Б. И. Ордынский переводит первые двенадцать песен прозой - «народным языком». В 1896 г. был опубликован гексаметрический перевод Н. М. Минского. Таков краткий обзор переводов Гомера на русский язык, предшествующих переводу М. А. Кузмина.
Перевод «Прощания Гектора с Андромахой» (II.6, 370-502) М. А. Кузмина был опубликован в журнале «Звезда» в 1933 г. Исследователи биографии и творчества М. А. Кузмина Н. Богомолов и Дж. Малмстад сообщают, что новый перевод «Илиады» задумывался как поэтически-прозаический: стихи должен был переводить Кузмин, а прозу А. И. Пиотровский. Однако, как пишут Богомолов и Малмстад, перевод не был осуществлен: о вкладе Пиотровского сведений не сохранилось, Кузмин же опубликовал лишь «Прощание Гектора с Андромахой».
В нашей работе впервые, насколько нам известно, предлагается исследование перевода Кузмина. Чтобы оценить его перевод по достоинству, нужно рассмотреть переводы его предшественников, в особенности те, которые могли непосредственно повлиять на его работу, а именно: переводы Н. И. Гнедича и Н. М. Минского. Наряду с ними мы рассматриваем также и переводы, которые предшествовали переводу Гнедича, чтобы оценить их влияние на последнего, а следовательно, опосредованно - через традицию перевода Гомера в конце XVIII и в XIX вв. - и возможное влияние на перевод М. А. Кузмина. Это переводы П. Е. Екимова, Е. И. Кострова и И. И. Мартынова (мы оставляем за пределами исследования неопубликованные переводы).
Переводам предшественников М. А. Кузмина посвящены первые три главы работы. В каждой главе дается биографический очерк переводчика (в первую очередь нас интересует образование переводчика, в особенности его уровень знания древнегреческого языка, история перевода им «Илиады»), затем рассматриваются особенности языка и стиля перевода, его метрические особенности, если речь идет о стихотворном переводе, наконец, влияние уже существующих переводов.
В четвертой, основной главе, речь идет об истории перевода М. А. Кузмина, которую мы восстанавливаем по его дневникам, а также пользуясь исследованиями Н. Богомолова, Дж. Малмстада, С. Шумихина и Г. Морева. Затем исследуются художественные особенности перевода Кузмина и влияние на него предшествующей традиции.
В качестве метода исследования мы выбрали сравнительный анализ передачи разными переводчиками гомеровских постоянных эпитетов и эпических формул, которые встречаются в сцене «Прощания Гектора с Андромахой». Особое внимание уделяется разным способам передачи имен собственных. Кроме стиля перевода, в гексаметрических переводах анализируется соотношение дактилей и спондеев (хореев) в стихе.
Главным ориентиром в анализе переводов «Илиады» для нас послужила монография А. Н. Егунова «Гомер в русских переводах XVIII-XIX веков». Из стиховедческих исследований следует назвать «Историю русского гексаметра» Ричарда Бёржди (R. Burgi), посвященную истории гексаметра в русской литературе в диахронии, а также «Историческую типологию русского гексаметра» М. Ю. Лотмана, в которой рассматриваются различные типы гексаметра в русской традиции и приводится обширный статистический материал.
Перевод М. А. Кузмина в названных монографиях не упоминается.
Результаты сравнительного анализа перевода гомеровских эпитетов мы вынесли в приложения к работе: в Приложении 1 предлагаются таблицы с указанием греческих эпитетов их их переводом Екимовым, Костровым и Гнедичем; в Приложении 2 - Гнедичем, Минским и Кузминым.
В нашей работе было представлено исследование перевода на русский язык сцены из «Илиады» Гомера «Прощание Гектора с Андромахой» в период с конца XVIII до начала XX вв. В центре внимания находился не изученный, если не сказать, забытый перевод М. А. Кузмина, опубликованный в журнале «Звезда» в 1933 г. Анализ перевода сцены «Прощания» у предшественников Кузмина был необходим, чтобы показать, какое влияние предшествующая традиция оказала на его перевод, что он заимствовал из этой традиции, а от чего отказывался.
При переводе Гомера перед каждым переводчиком встает ряд трудностей. Первая, по мнению А. Н. Егунова, состоит в прочтении подлинника: каждый переводчик решает ее по-своему, создавая свой образ Гомера и гомеровской поэзии. Кузмин в предисловии к публикации перевода, пишет о своем восприятии «Илиады»: он не считает ее искусственной поэмой, наоборот, видит в ней «живой и простой рассказ о племени и людях, все благородство которых заключается в их органичности, свободе и простоте...». Поэтому в переводе «Прощания» он стремится достичь «простоты, торжественности и суровой нежности этих органичных натур».
Следующая сложность заключается в том, что новый перевод «Илиады» неизбежно будет сравниваться с признанным классическим переводом Н. И. Гнедича, который в качестве посредника встает между переводимым автором и переводчиком. Новому переводчику бывает трудно не принять меткого слова или удачного оборота предшественника. По мнению А. Н. Егунова, «начиная с перевода Минского, все переводы “Илиады” - это протестующие переводы: они отталкиваются от перевода Гнедича, они в основном переводят не Гомера, а Гнедича, перелагая его более современным языком, ближе к разговорной речи, не считаясь с особенностями эпического диалекта, которые Гнедичу удалось так своеобразно воспроизвести средствами русского языка.. .».ш
Однако в результате сравнения переводов оказалось, что перевод «Прощания Гектора с Андромахой» Кузмина скорее ближе к переводу Минского. На это указывает ряд заимствований у Кузмина из перевода Минского, что показало исследование переложения гомеровских эпитетов и имен собственных у обоих переводчиков. Переводы Кузмина и Минского написаны современным им русским литературным языком, при этом оба переводчика по большей части отказывались от славянизмов и диалектизмов Гнедича.
Однако нельзя сказать, что причина такой переводческой установки была одинакова. Кузмину в переводе Гнедича не нравились его архаизация и стилизация по той причине, что церковнославянский язык никогда не использовался в живой речи и принадлежал лишь литературе, а Кузмин хотел, чтобы речь Гомера звучала органично для его времени и для его, Кузмина, современников. Минский отказывался от славянизмов Гнедича, потому что считал их затрудняющими чтение текста.
Если вернуться к переводу Гнедича, то анализ показал, что на него, особенно на ранних этапах, что видно по переводу «Прощания» в 1813 г., повлияли переводы Екимова и Кострова. Прозаический перевод Екимова ценен тем, что является связующим звеном между явлениями древнерусской литературы и творческим переводом Гнедича. Например, с подачи Екимова Ахиллес стал именоваться Ахиллом (в «Истории о разорении Трои» Аххил). Стихотворный перевод «Илиады» Кострова стал образцом художественного
111 Егунов 2001, 371.
перевода Гомера на русский язык, что не могло не оказать влияния на Гнедича. Что касается перевода Мартынова, то, несмотря на то, что он вышел в 1823-1825 гг., создается впечатление, что Гнедич к нему не обращался. Однако, возможно, перевод Мартынова использовал в работе Минский. Таким образом, исследуемые переводы представляют собою непрерывную традицию.
В переводе гомеровских постоянных эпитетов в «Прощании Гектора с Андромахой» Кузмин дважды следует Гнедичу: эпитет Приама «копьеносец», эпитет Гектора «меднодоспешный»; слегка меняет гнедичевский эпитет Гектора кори0а1оХо<; «шеломом сверкающий» на «шлемом сверкающий». Пять раз Кузмин использует варианты, предлагаемые Минским: эпитеты Гектора «мужегубитель» и «цветущий», эпитеты Андромахи «белокурая» и «горемычная», Зевса «эгидодержавный». Определения «блистательный» и «копьеносец» совпадают у всех трех переводчиков.
В переводе «Прощания Гектора с Андромахой» Кузмину с помощью таких слов, как, например, «няня», а не гнедичевская «кормилица», «малютка» (вслед за Минским), а не «дитя», «домовитая» (у Гнедича «отрасль богатого дома»), «родимая», «родимый», «белокурая» (вместо гнедичевского «лилейнораменная»), «горемычная», «добрая мать» и др. удалось передать трогательность сцены и даже придать ей какой-то «домашний» характер. Не будем забывать, что перевод был заказан Кузмину Маршаком для детской аудитории.
Что касается особенностей метрики представленных переводов, то гексаметр Кузмина ритмически разнообразнее гексаметра Гнедича и Минского. В «Прощании» Кузмин применяет хорей (спондей) во всех стопах, за счет чего ритмический рисунок гексаметра становится более богат и вариативен. В переводе Кузмина мы выделяем следующие варианты гексаметра, в котором используется хорей:
с хореем в первой стопе - 13 стихов, в четвертой - 10 стихов, в третьей - 8 стихов, во второй - 7 стихов, в пятой - 3 стиха;
с двумя хореями в стопах: 1, 2 - 4 стиха; 1, 3 - 5 стихов; 1, 4 - 6 стихов; 1, 5
- 3 стиха; 2, 3 - 4 стиха; 2, 4 - 5 стихов; 3, 4 - 6 стихов; 3, 5 - 3 стиха;
с тремя хореями в стопах: 1, 2, 3 - 2 стиха; 1, 2, 4 - 4 стиха; 1, 2, 5 - 1 стих; 1, 3, 5 - 1 стих.
Один стих с четырьмя хореями, наконец, четыре стиха относится к поэтическим вольностям (в подсчете они не учитывались).
Гексаметр Гнедича не столь разнообразен, у него не бывает хорея в пятой стопе. В сцене «Прощания Гектора с Андромахой» гексаметр Гнедича имеет шесть вариаций, кроме дактилических стихов:
с хореем в первой стопе - 18 стихов, во второй - 3 стиха, в третьей - 5 стихов, в четвертой - 5 стихов.
Один стих с двумя хореями.
Гексаметр Минского менее разнообразен, чем гексаметр Гнедича. У Минского едва ли можно заметить применение хорея, так что его гексаметр звучит достаточно монотонно.
Работа по сравнению переводов XX века «Прощания Гектора с Андромахой» может быть продолжена исследованием переводов В. В. Вересаева и П. А. Шуйского.
При переводе Гомера перед каждым переводчиком встает ряд трудностей. Первая, по мнению А. Н. Егунова, состоит в прочтении подлинника: каждый переводчик решает ее по-своему, создавая свой образ Гомера и гомеровской поэзии. Кузмин в предисловии к публикации перевода, пишет о своем восприятии «Илиады»: он не считает ее искусственной поэмой, наоборот, видит в ней «живой и простой рассказ о племени и людях, все благородство которых заключается в их органичности, свободе и простоте...». Поэтому в переводе «Прощания» он стремится достичь «простоты, торжественности и суровой нежности этих органичных натур».
Следующая сложность заключается в том, что новый перевод «Илиады» неизбежно будет сравниваться с признанным классическим переводом Н. И. Гнедича, который в качестве посредника встает между переводимым автором и переводчиком. Новому переводчику бывает трудно не принять меткого слова или удачного оборота предшественника. По мнению А. Н. Егунова, «начиная с перевода Минского, все переводы “Илиады” - это протестующие переводы: они отталкиваются от перевода Гнедича, они в основном переводят не Гомера, а Гнедича, перелагая его более современным языком, ближе к разговорной речи, не считаясь с особенностями эпического диалекта, которые Гнедичу удалось так своеобразно воспроизвести средствами русского языка.. .».ш
Однако в результате сравнения переводов оказалось, что перевод «Прощания Гектора с Андромахой» Кузмина скорее ближе к переводу Минского. На это указывает ряд заимствований у Кузмина из перевода Минского, что показало исследование переложения гомеровских эпитетов и имен собственных у обоих переводчиков. Переводы Кузмина и Минского написаны современным им русским литературным языком, при этом оба переводчика по большей части отказывались от славянизмов и диалектизмов Гнедича.
Однако нельзя сказать, что причина такой переводческой установки была одинакова. Кузмину в переводе Гнедича не нравились его архаизация и стилизация по той причине, что церковнославянский язык никогда не использовался в живой речи и принадлежал лишь литературе, а Кузмин хотел, чтобы речь Гомера звучала органично для его времени и для его, Кузмина, современников. Минский отказывался от славянизмов Гнедича, потому что считал их затрудняющими чтение текста.
Если вернуться к переводу Гнедича, то анализ показал, что на него, особенно на ранних этапах, что видно по переводу «Прощания» в 1813 г., повлияли переводы Екимова и Кострова. Прозаический перевод Екимова ценен тем, что является связующим звеном между явлениями древнерусской литературы и творческим переводом Гнедича. Например, с подачи Екимова Ахиллес стал именоваться Ахиллом (в «Истории о разорении Трои» Аххил). Стихотворный перевод «Илиады» Кострова стал образцом художественного
111 Егунов 2001, 371.
перевода Гомера на русский язык, что не могло не оказать влияния на Гнедича. Что касается перевода Мартынова, то, несмотря на то, что он вышел в 1823-1825 гг., создается впечатление, что Гнедич к нему не обращался. Однако, возможно, перевод Мартынова использовал в работе Минский. Таким образом, исследуемые переводы представляют собою непрерывную традицию.
В переводе гомеровских постоянных эпитетов в «Прощании Гектора с Андромахой» Кузмин дважды следует Гнедичу: эпитет Приама «копьеносец», эпитет Гектора «меднодоспешный»; слегка меняет гнедичевский эпитет Гектора кори0а1оХо<; «шеломом сверкающий» на «шлемом сверкающий». Пять раз Кузмин использует варианты, предлагаемые Минским: эпитеты Гектора «мужегубитель» и «цветущий», эпитеты Андромахи «белокурая» и «горемычная», Зевса «эгидодержавный». Определения «блистательный» и «копьеносец» совпадают у всех трех переводчиков.
В переводе «Прощания Гектора с Андромахой» Кузмину с помощью таких слов, как, например, «няня», а не гнедичевская «кормилица», «малютка» (вслед за Минским), а не «дитя», «домовитая» (у Гнедича «отрасль богатого дома»), «родимая», «родимый», «белокурая» (вместо гнедичевского «лилейнораменная»), «горемычная», «добрая мать» и др. удалось передать трогательность сцены и даже придать ей какой-то «домашний» характер. Не будем забывать, что перевод был заказан Кузмину Маршаком для детской аудитории.
Что касается особенностей метрики представленных переводов, то гексаметр Кузмина ритмически разнообразнее гексаметра Гнедича и Минского. В «Прощании» Кузмин применяет хорей (спондей) во всех стопах, за счет чего ритмический рисунок гексаметра становится более богат и вариативен. В переводе Кузмина мы выделяем следующие варианты гексаметра, в котором используется хорей:
с хореем в первой стопе - 13 стихов, в четвертой - 10 стихов, в третьей - 8 стихов, во второй - 7 стихов, в пятой - 3 стиха;
с двумя хореями в стопах: 1, 2 - 4 стиха; 1, 3 - 5 стихов; 1, 4 - 6 стихов; 1, 5
- 3 стиха; 2, 3 - 4 стиха; 2, 4 - 5 стихов; 3, 4 - 6 стихов; 3, 5 - 3 стиха;
с тремя хореями в стопах: 1, 2, 3 - 2 стиха; 1, 2, 4 - 4 стиха; 1, 2, 5 - 1 стих; 1, 3, 5 - 1 стих.
Один стих с четырьмя хореями, наконец, четыре стиха относится к поэтическим вольностям (в подсчете они не учитывались).
Гексаметр Гнедича не столь разнообразен, у него не бывает хорея в пятой стопе. В сцене «Прощания Гектора с Андромахой» гексаметр Гнедича имеет шесть вариаций, кроме дактилических стихов:
с хореем в первой стопе - 18 стихов, во второй - 3 стиха, в третьей - 5 стихов, в четвертой - 5 стихов.
Один стих с двумя хореями.
Гексаметр Минского менее разнообразен, чем гексаметр Гнедича. У Минского едва ли можно заметить применение хорея, так что его гексаметр звучит достаточно монотонно.
Работа по сравнению переводов XX века «Прощания Гектора с Андромахой» может быть продолжена исследованием переводов В. В. Вересаева и П. А. Шуйского.
Подобные работы
- «Прощание Гектора с Андромахой» (Il. 6. 370-502) в русских переводах
Дипломные работы, ВКР, филология. Язык работы: Русский. Цена: 4650 р. Год сдачи: 2023