Художественное своеобразие китайского классического любовного романа «Цветы в лодке»
|
Введение 3
Глава 1. Сравнительный анализ изданий романа «Цветы в лодке» 10
Глава 2. Структурные и художественные особенности романа «Цветы в лодке» 25
Глава 3. Идейные особенности романа «Цветы в лодке» и его место среди произведений жанра 57
Заключение 84
Список литературы 89
Приложение 98
Глава 1. Сравнительный анализ изданий романа «Цветы в лодке» 10
Глава 2. Структурные и художественные особенности романа «Цветы в лодке» 25
Глава 3. Идейные особенности романа «Цветы в лодке» и его место среди произведений жанра 57
Заключение 84
Список литературы 89
Приложение 98
Данная работа посвящена исследованию художественных и идейных особенностей раннецинского 1 романа «Цветы в лодке» « ^ ^ Ж », созданного неким «Умалишенным из Силина» Ж^^# - человеком, чьи годы жизни, равно как и настоящее имя, неизвестны. Произведение это относится к жанру “любовного романа” ^'[#ФШ2, получившего широкое распространение с середины эпохи Мин и в начале правления династии Цин (т.е. в середине XVI - начале XVIII вв.). Родоначальниками данного жанра зачастую считаются два небольших по размеру романа на классическом китайском литературном языке вэньянь ^^^Ф^ФШ «Жизнеописание мужа, потакавшего своим желаниям» «#ПЙ^4^» и «Жизнеописание глупой женщины» «Ш^^^», изданные, соответственно, в 1561 и 1581 гг. и имевшие широкое хождение в массах [57, С. 218]. Романы, относящиеся к этому жанру, характеризуются наличием довольно большого количества сцен эротического характера, зачастую с описанием различных деталей полового акта. Появление и расцвет подобного рода литературы обусловлены сложной общественной обстановкой данного периода, когда императорский двор, погрязший в интригах и дележе власти между могущественными временщиками и дворцовыми евнухами, постепенно приходил к упадку, высокие чиновничьи должности продавались за взятки, в пограничных районах то и дело вспыхивали конфликты с чужеземными племенами, а из-за непосильного налогового гнета то и дело вспыхивали народные движения. На фоне общей нездоровой обстановки верхи и низы общества охватили фривольные настроения, а возникшие в этот период достаточно демократичные идейные течения лишь подкрепляли идею неотъемлемости всех человеческих порывов. Немалое влияние на широкое распространение такой заведомо откровенной литературы повлияло и стремление к наживе издателей, всячески поощрявших и даже лично заказывавших “любовные романы” у различных писателей [43, С. 162-63].
Однако уже в первые годы правления маньчжурской династии Цин (1644-1911 гг.) в правящих кругах наметился заметный сдвиг в вопросах сексуальности. Ради укрепления абсолютной власти и феодального порядка, пришедшие к власти иноземцы (не без влияния самих конфуцианских чиновников ханьского происхождения, как утверждал Роберт ван Гулик) предприняли ряд запретительных мир, направленных, прежде всего, против антиманьчжурских сочинений, а также “любовных романов”, кои рассматривались как элемент разложения общества. Но наиболее серьезным ударом по этому жанру стала поддержанная императорским двором инициатива по созданию каталога книг подлежащих запрету и уничтожению, предложенная генерал-губернатором провинции Цзянсу Дин Жичаном ТВМ. Так, на седьмой год под девизом Тунчжи |^^ (1868 г.) более ста наименований “непристойных романов” подверглось жестокому преследованию. «Цветы в лодке» также не стали исключением, помимо этого войдя и в «Письменных предложениях об уничтожении порнографических книг» «^^'Ж^®{ДМ», и в «Записки об обретении одного» « W 1 М » 3 - сочинение известного цинского филантропа и драматурга Юй Чжи ^^ [45, С. 203], [41, С. 101]. Тем не менее, пройдя многочисленные перипетии, произведение, хоть и не в полном виде, дошло до наших дней. Во многом это связано с тем, что, несмотря на многочисленные запреты, “любовные романы”, пользовавшиеся неизменной популярностью преимущественно среди городского населения продолжали свое существование “незаконно”, благодаря чему сохранились в тайных частных коллекциях или были вывезены за рубеж.
На данный момент не было проведено специального исследования для установления личности писателя, избравшего себе псевдоним Сумасшедший из Силина, поэтому фигура его остается загадкой и скорее всего никогда не будет отгадана. Что неудивительно, принимая во внимание тот факт, что такое “презренное” занятие как написание литературы на разговорном языке не встречало, по крайней мере, открытой, поддержки среди ученых мужей. Даже «знакомство с ними [произведениями худ. лит.] считалось признаком дурного тона, и, хотя читали их чуть ли не все образованные люди, признаваться в этом считалось неприличным» [24, С. VXI]. «Еще менее прилично было оказаться в роли автора подобного опуса» [19, С. 189], и тем более литературы эротической, поэтому писатели делали все возможное, чтобы их псевдонимы надежно скрывали их настоящие имена. Тем не менее, исходя из топонима, входящего в состав творческого имени Сумасшедшего из Силина, можно сделать вывод, что происходит он из города Ханчжоу, так как название Силин носит один из живописных районов возле озера Сиху Щ Ж . Это же имя носит и древний мост, расположенный в том же районе4 [61, С. 658]. Эта догадка подтверждается и тем, что подавляющее большинство деятелей искусства того времени происходила из области Цзяннань ^Ж, то есть территории современных провинций Цзянсу и Чжэцзян (окрестностей Ханчжоу, Сучжоу и Янчжоу). В то время этот район славился своим экономическим процветанием: развитыми соляным промыслом, текстильным производством, книгопечатанием и торговлей. Это способствовало сосредоточению в одном месте и самых богатых меценатов, и облагодетельствованных ими талантливых художников. Постепенно высокоизящное искусство достигло своего совершенства и, как следствие, вскоре пресытилось искушенной публике. В поисках новых забав, ученые-литераторы все чаще стали прибегать к распутству, что и привело в конечном итоге к расцвету непристойной литературы [7, С. 91-92]. Представителем этой группы мелкого чиновничества вероятно и является Сумасшедший из Силина.
Актуальность данной работы заключается в недостаточной изученности (нам известно лишь об одной научной статье, непосредственно посвященной проблематике «Цветов в лодке», и упоминании произведения в общих работах о “любовных романах”) данного художественного произведения, как в отечественном китаеведении, так и в мировой синологии в целом, что, несомненно, создает определенную лакуну в изучении данной эпохи с точки зрения литературоведения. Тем не менее, изучаемый нами роман, несмотря на свою отнесенность к запрещенному на протяжении многих столетий жанру любовной литературы, наглядно отражает тенденции развития художественной прозы своей эпохи. В определенном смысле он также заложил ряд нововведений, которые прослеживаются и в произведениях последующих эпох, и в работах современников. Примечательно, например, что данное произведение поднимает проблему женской эмансипации и закостенелости патриархального строя, столь необычную для средневековой литературы.
Целью данной работы мы видим описание, анализ и оценку рассматриваемого нами произведения не только с точки зрения его художественной самобытности, но и с позиций отнесенности данного романа к определенной эпохе и, как следствие, его соответствия основным тенденциям развития литературы своего времени.
Задачи исследования:
1. сравнить доступные списки романа и выявить расхождения;
2. рассмотреть насколько данное произведение сохраняет традиционную структуру построения, характерную для многоглавных романов;
3. выявить, наблюдается ли в произведении определенный психологизм и индивидуализация образов героев;
4. выявить наиболее яркие структурно-художественные методы, к которым прибегает автор;
5. разобраться, следует ли автор закрепившемуся в традиции принципу подмены реального вымышленным;
6. проследить, как отражаются в романе идейные веяния эпохи;
7. рассмотреть роль женщин в данном произведении и жанре в целом;
8. определить в чем заключается главная авторская идея произведения.
Структурно данная работа состоит из трех глав и приложения. В главе первой мы рассматриваем доступные нам списки произведения, а также сопоставляем их на предмет наличия расхождений. Во второй главе анализируется структурные и художественные аспекты устройства рассматриваемого романа. Третья глава посвящена идейным особенностям «Цветов в лодке» и его месту среди “любовных романов” в целом. В приложении мы также прикладываем некоторые страницы рукописей для наглядности.
Большой вклад в изучение китайской литературы эпохи Мин и Цин внесли такие известные отечественные ученые, как Д.Н. Воскресенский, посвятивший огромное количество статей классической и современной литературе Китая; В.И. Семанов, которому принадлежит ряд монографий, посвященных истории китайской литературы периода с конца XVIII по начало XX вв.; О.Л. Фишман, занимавшаяся классической и позднецинской литературой; А.Н. Желоховцев, не только переводивший средневековую китайскую прозу, но и оценивавший взаимосвязь между миром литературы и реалиями современной жизни Поднебесной; а также Б.Л. Рифтин, посвятивший свои научные интересы мифологии Китая и классической литературе страны; важное значение имеют и основательные работы академиков В.М. Алексеева и В.П. Васильева. Большой материал общих сведений о сексуальной жизни старого Китая можно почерпнуть в книгах Роберта ван Гулика «Сексуальная жизнь в древнем Китае», а также научно - художественном сборнике «Китайский эрос», подготовленном командой отечественных синологов. Обе книги являются уникальными работами, специально посвященными разработке данной проблематики. Среди западных исследователей в контексте нашего исследования наиболее интересны работы Александра Дес Форджеса - профессора Массачусетского университета, специализирующегося на сравнительном литературоведении, и Патрика Хэнана - профессора Гарвардского университета, исследующего литературу XIX - начала XX в. Среди китайских же исследователей наибольший интерес для нас представляют работы выдающегося китайского мыслителя, историка, философа, поэта и литератора Ху Ши; основоположника современной китайской литературы, знаменитого литератора, мыслителя и общественного деятеля Лу Синя; профессора педагогического института Линьи Ли Минцзюня, занимающегося прозой эпох Мин и Цин, а также поэзией династии Цин; научного сотрудника Института изучения литературы при сычуаньском отделении Академии общественных наук Се Таофана, главным образом специализирующегося на классической поэзии Китая, но опубликовавшего и ряд работ о классической прозе; профессора исследовательского центра народной культуры при университете Гуанчжоу Цзи Дэцзюня; а также профессора Чанчуньского педагогического института и Технолого - педагогического института провинции Цзилинь Лю Ци, разрабатывающей проблематику классической поэзии и прозы.
В ходе работы нами использовались три списка романа: во-первых, рукопись, хранящаяся в Восточном отделе Научной библиотеки им. М. Горького при Санкт-Петербургском государственном университете; во- вторых, фотолитографическая копия рукописи, хранящейся в Национальной библиотеке Великобритании; и наконец, в -третьих, электронная версия, основанная на ксилографе, хранящемся в библиотеке Токийского университета (главы с 3 по 10) и ксилографе из Пекинского университета (главы 11 и 12).
Однако уже в первые годы правления маньчжурской династии Цин (1644-1911 гг.) в правящих кругах наметился заметный сдвиг в вопросах сексуальности. Ради укрепления абсолютной власти и феодального порядка, пришедшие к власти иноземцы (не без влияния самих конфуцианских чиновников ханьского происхождения, как утверждал Роберт ван Гулик) предприняли ряд запретительных мир, направленных, прежде всего, против антиманьчжурских сочинений, а также “любовных романов”, кои рассматривались как элемент разложения общества. Но наиболее серьезным ударом по этому жанру стала поддержанная императорским двором инициатива по созданию каталога книг подлежащих запрету и уничтожению, предложенная генерал-губернатором провинции Цзянсу Дин Жичаном ТВМ. Так, на седьмой год под девизом Тунчжи |^^ (1868 г.) более ста наименований “непристойных романов” подверглось жестокому преследованию. «Цветы в лодке» также не стали исключением, помимо этого войдя и в «Письменных предложениях об уничтожении порнографических книг» «^^'Ж^®{ДМ», и в «Записки об обретении одного» « W 1 М » 3 - сочинение известного цинского филантропа и драматурга Юй Чжи ^^ [45, С. 203], [41, С. 101]. Тем не менее, пройдя многочисленные перипетии, произведение, хоть и не в полном виде, дошло до наших дней. Во многом это связано с тем, что, несмотря на многочисленные запреты, “любовные романы”, пользовавшиеся неизменной популярностью преимущественно среди городского населения продолжали свое существование “незаконно”, благодаря чему сохранились в тайных частных коллекциях или были вывезены за рубеж.
На данный момент не было проведено специального исследования для установления личности писателя, избравшего себе псевдоним Сумасшедший из Силина, поэтому фигура его остается загадкой и скорее всего никогда не будет отгадана. Что неудивительно, принимая во внимание тот факт, что такое “презренное” занятие как написание литературы на разговорном языке не встречало, по крайней мере, открытой, поддержки среди ученых мужей. Даже «знакомство с ними [произведениями худ. лит.] считалось признаком дурного тона, и, хотя читали их чуть ли не все образованные люди, признаваться в этом считалось неприличным» [24, С. VXI]. «Еще менее прилично было оказаться в роли автора подобного опуса» [19, С. 189], и тем более литературы эротической, поэтому писатели делали все возможное, чтобы их псевдонимы надежно скрывали их настоящие имена. Тем не менее, исходя из топонима, входящего в состав творческого имени Сумасшедшего из Силина, можно сделать вывод, что происходит он из города Ханчжоу, так как название Силин носит один из живописных районов возле озера Сиху Щ Ж . Это же имя носит и древний мост, расположенный в том же районе4 [61, С. 658]. Эта догадка подтверждается и тем, что подавляющее большинство деятелей искусства того времени происходила из области Цзяннань ^Ж, то есть территории современных провинций Цзянсу и Чжэцзян (окрестностей Ханчжоу, Сучжоу и Янчжоу). В то время этот район славился своим экономическим процветанием: развитыми соляным промыслом, текстильным производством, книгопечатанием и торговлей. Это способствовало сосредоточению в одном месте и самых богатых меценатов, и облагодетельствованных ими талантливых художников. Постепенно высокоизящное искусство достигло своего совершенства и, как следствие, вскоре пресытилось искушенной публике. В поисках новых забав, ученые-литераторы все чаще стали прибегать к распутству, что и привело в конечном итоге к расцвету непристойной литературы [7, С. 91-92]. Представителем этой группы мелкого чиновничества вероятно и является Сумасшедший из Силина.
Актуальность данной работы заключается в недостаточной изученности (нам известно лишь об одной научной статье, непосредственно посвященной проблематике «Цветов в лодке», и упоминании произведения в общих работах о “любовных романах”) данного художественного произведения, как в отечественном китаеведении, так и в мировой синологии в целом, что, несомненно, создает определенную лакуну в изучении данной эпохи с точки зрения литературоведения. Тем не менее, изучаемый нами роман, несмотря на свою отнесенность к запрещенному на протяжении многих столетий жанру любовной литературы, наглядно отражает тенденции развития художественной прозы своей эпохи. В определенном смысле он также заложил ряд нововведений, которые прослеживаются и в произведениях последующих эпох, и в работах современников. Примечательно, например, что данное произведение поднимает проблему женской эмансипации и закостенелости патриархального строя, столь необычную для средневековой литературы.
Целью данной работы мы видим описание, анализ и оценку рассматриваемого нами произведения не только с точки зрения его художественной самобытности, но и с позиций отнесенности данного романа к определенной эпохе и, как следствие, его соответствия основным тенденциям развития литературы своего времени.
Задачи исследования:
1. сравнить доступные списки романа и выявить расхождения;
2. рассмотреть насколько данное произведение сохраняет традиционную структуру построения, характерную для многоглавных романов;
3. выявить, наблюдается ли в произведении определенный психологизм и индивидуализация образов героев;
4. выявить наиболее яркие структурно-художественные методы, к которым прибегает автор;
5. разобраться, следует ли автор закрепившемуся в традиции принципу подмены реального вымышленным;
6. проследить, как отражаются в романе идейные веяния эпохи;
7. рассмотреть роль женщин в данном произведении и жанре в целом;
8. определить в чем заключается главная авторская идея произведения.
Структурно данная работа состоит из трех глав и приложения. В главе первой мы рассматриваем доступные нам списки произведения, а также сопоставляем их на предмет наличия расхождений. Во второй главе анализируется структурные и художественные аспекты устройства рассматриваемого романа. Третья глава посвящена идейным особенностям «Цветов в лодке» и его месту среди “любовных романов” в целом. В приложении мы также прикладываем некоторые страницы рукописей для наглядности.
Большой вклад в изучение китайской литературы эпохи Мин и Цин внесли такие известные отечественные ученые, как Д.Н. Воскресенский, посвятивший огромное количество статей классической и современной литературе Китая; В.И. Семанов, которому принадлежит ряд монографий, посвященных истории китайской литературы периода с конца XVIII по начало XX вв.; О.Л. Фишман, занимавшаяся классической и позднецинской литературой; А.Н. Желоховцев, не только переводивший средневековую китайскую прозу, но и оценивавший взаимосвязь между миром литературы и реалиями современной жизни Поднебесной; а также Б.Л. Рифтин, посвятивший свои научные интересы мифологии Китая и классической литературе страны; важное значение имеют и основательные работы академиков В.М. Алексеева и В.П. Васильева. Большой материал общих сведений о сексуальной жизни старого Китая можно почерпнуть в книгах Роберта ван Гулика «Сексуальная жизнь в древнем Китае», а также научно - художественном сборнике «Китайский эрос», подготовленном командой отечественных синологов. Обе книги являются уникальными работами, специально посвященными разработке данной проблематики. Среди западных исследователей в контексте нашего исследования наиболее интересны работы Александра Дес Форджеса - профессора Массачусетского университета, специализирующегося на сравнительном литературоведении, и Патрика Хэнана - профессора Гарвардского университета, исследующего литературу XIX - начала XX в. Среди китайских же исследователей наибольший интерес для нас представляют работы выдающегося китайского мыслителя, историка, философа, поэта и литератора Ху Ши; основоположника современной китайской литературы, знаменитого литератора, мыслителя и общественного деятеля Лу Синя; профессора педагогического института Линьи Ли Минцзюня, занимающегося прозой эпох Мин и Цин, а также поэзией династии Цин; научного сотрудника Института изучения литературы при сычуаньском отделении Академии общественных наук Се Таофана, главным образом специализирующегося на классической поэзии Китая, но опубликовавшего и ряд работ о классической прозе; профессора исследовательского центра народной культуры при университете Гуанчжоу Цзи Дэцзюня; а также профессора Чанчуньского педагогического института и Технолого - педагогического института провинции Цзилинь Лю Ци, разрабатывающей проблематику классической поэзии и прозы.
В ходе работы нами использовались три списка романа: во-первых, рукопись, хранящаяся в Восточном отделе Научной библиотеки им. М. Горького при Санкт-Петербургском государственном университете; во- вторых, фотолитографическая копия рукописи, хранящейся в Национальной библиотеке Великобритании; и наконец, в -третьих, электронная версия, основанная на ксилографе, хранящемся в библиотеке Токийского университета (главы с 3 по 10) и ксилографе из Пекинского университета (главы 11 и 12).
Данная работа посвящена роману «Цветы в лодке», относящемуся к жанру “любовных романов”. Произведение это доподлинно отразило не только жизнь соответствующей его написанию эпохи, но и вместе с другими представителями этого жанра в определенной мере предвосхитило развитие литературы в целом, привнеся элементы реалистичности в прозу Китая последующих веков. При этом, несмотря на, казалось бы, не только ожидаемое, но и собственно жанроопределяющее богатое и мощное эротическое содержание, произведение не изобилует пошлостью, изредка прибегая к откровенным деталям, очевидно, лишь для развлечения читателя. Целью автора, по-видимому, выступало изобличение непритязательных сторон жизни, назидание потомкам и желание быть услышанным своими современниками.
В ходе изучения романа и работ, посвященных исследованию жанра в целом, нами были сделаны следующие выводы:
1. В рассмотренных нами сохранившихся списках романа присутствуют определенные текстуальные несовпадения, опущения отдельные фразеологических или пояснительных комплексов в одном списке и их присутствие в другом, замена близких по значению слов и выражений, добавления небольших отрывков в текст, вносимые для уточнения высказываний.
2. «Цветы в лодке», в целом, не отходят от традиционной структуры построения глав, также задействуя такие трафаретные фразы как «напомним о том, что» ^Ш и «если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу» ^^^Ж#ПМ, К#Т0^^, «напомним о том, что» ^ Ш и т.д. Характерно, что в романе сохраняются “парные заглавия”, необходимые автору для указания на два основных события, которые разворачиваются в каждой главе. При этом автором задействуются и традиционные стихотворные зачины и концовки. Произведение воспроизводит и классическую схему построения многоглавного романа: основной текст каждой части (по крайней мере двух, сохранившихся целиком) предваряет назидательное слово автора-рассказчика. Он предстает в тексте тем, кто повествует событие, становясь выразителем авторского сознания и его мыслей. В романе как и в других произведениях той эпохи по-прежнему действует “стандартный” рассказчик, некий “всезнающий повествователь”, стоящий надо всем и растолковывающий события. Характерно, что произведение, по сути, представляет собой три отдельные истории, вследствие чего некоторые исследователи (Ли Минцзюнь и Лю Ци) склонны относить его к категории “многоглавным сборникам рассказов” Ж0ФШЖ, однако общность доносимой автором идеи и повествовательного стиля заставляет нас считать единым произведением.
3. В произведении по-прежнему значительную роль играет отнесенность героя к определенной социальной ячейке - роду и семье - , поэтому прошлое героев и их происхождение продолжает иметь важное значение для автора: зачастую в соответствии с этим задаются присущие герою индивидуальные черты характера или воспитания (Инь Жолань - дочь чиновника, резко критиковавшего фаворитизм У Цзэтянь - неоднократно нападает на разложившиеся правящие круги; дочь старого конфуцианца Мо Ланьчжу является образцом нравственной супруги; Тао Чжэньжу - наследник древнего чиновничьего рода - несмотря на свою недалекость, не утрачивает моральной чистоты и т.д.). Автор «Цветов в лодке» предпринимает попытку разграничить языковой стиль героев - представителей разных социальных слоев и эпох. Помимо этого Сумасшедший из Силина задействует нетипичный для классики прием - монологи персонажей, раскрывающие их думы и переживания. Таким образом, «Цветы в лодке» в определенной мере претендуют на зачатки психологизма, только-только зарождавшиеся в данный исторический период. При этом характеры героев не непосредственно описываются писателем, а раскрываются в их поступках по мере развития действия. Интересно, что автор при этом отходит от традиционных многословных, детальных и очень наглядных описаний внешности героев, прибегая либо лишь к общим фразам, либо не затрагивая данный аспект вовсе.
4. Сумасшедший из Силина также использует особые “пояснительные эпизоды”, то есть композиционно-сюжетные механизмы, призванные создать интригу и намекнуть на дальнейшие события (вещие сны и предсказания, введение третьестепенных на первый взгляд персонажей). Однако они, в целом, мало отходят от классических образцов, тем самым не привнося радикальных изменений, но при этом создавая многослойную систему намеков, оживляющих произведение.
5. «Цветы в лодке» не отходят и от укрепившейся традиции посредством указания на точное время и место событий, а также происхождение героя представлять вымышленное за реальное. Этому способствует задействование в качестве фона развития действия определенных исторических событий (нападение чжуржэней во второй части), введение в повествование исторических лиц (императора Чжу Юаньчжана в первой части романа; У Цзэтянь, ее приближенных и фаворитов в третьей части). Также в романе с обилием приводятся географические названия, закрепляющие пространственное положение героев (названия рек, озер, гор, населенных пунктов, мостов и т.д.).
6. Роман отразил бытовавшие в середине Мин - начале Цин настроения отрицания и неприятия традиционных конфуцианских ценностей, которые происходили в городах и крупных торгово-ремесленных поселениях на фоне развития довольно демократичных по своей сути идейных течений. Произошли кардинальные изменения в самовосприятии индивидуума и места, занимаемого в обществе женщиной. Проявилось это и в изменении отношения к сексуальному аспекту взаимодействия полов: женщина, воспринимавшаяся лишь как средство продолжения рода получила (по крайней мере в литературе) право на относительную сексуальную свободу.
7. «Цветы в лодке», как и большинство “любовных романов” отходит от присущей более ранней литературе маскулинности: произведение держится в значительной мере на харизматичных женских фигурах, выступающих протагонистами всех трех историй. Несмотря на функционирование мужских персонажей, которым в действии также отводится не последняя роль, героини отличаются большей законченностью и индивидуальностью. При этом в романе намечается некоторое изменение отношения мужчин к женщинам, постепенный отход от патриархальной закостенелости, отражающий веяния эпохи (так, Си Гун и Юй Цаньшэн в первую очередь ценят таланты и образованность соответственно Цзиннян и Инь Жолань).
8. Тем не менее, несмотря на свои антифеодальные настроения, «Цветы в лодке» все-таки сохраняют классическую развязку наказания зла и чествования добра, когда злом признается все, что противоречит традиционным конфуцианским принципам морали. Связано это с тем, что автор последовательно доносит до читателя пагубность разврата и всячески старается убедить его в этом. Но справедливости ради, нужно заметить, что проповедуемые Сумасшедшим из Силина конфуцианские нормы не несут в себе жесткие феодальные притязания в притеснении женщин, а направлены на самые общие правила человеческие общежития.
Таким образом, роман Сумасшедшего из Силина, заимствовав сюжеты из прошлых веков, на самом деле «...обнажил изменение общественных нравов и человеческой системы ценностей на рубеже эпох Мин и Цин, а также представил новое понимание литературы и идейные течения, бросил вызов устаревшим конфуцианским нормам морали и традиционным историко-культурным, издревле бытовавшим представлениям о нравственности. Поэтому «Цветы в лодке» является произведением, обладающим прогрессивными идеями и антифеодальным звучанием» [48, С. 118]. Исходя из сделанных выводов, мы считаем это утверждение полностью правомерным, так как о ценности познавательных и нравоучительных качеств художественной прозы можно говорить лишь в том случае, когда «...произведения способны морально воздействовать на читателя» [5, С. 306], а именно это мы и наблюдаем в романе «Цветы в лодке».
В ходе изучения романа и работ, посвященных исследованию жанра в целом, нами были сделаны следующие выводы:
1. В рассмотренных нами сохранившихся списках романа присутствуют определенные текстуальные несовпадения, опущения отдельные фразеологических или пояснительных комплексов в одном списке и их присутствие в другом, замена близких по значению слов и выражений, добавления небольших отрывков в текст, вносимые для уточнения высказываний.
2. «Цветы в лодке», в целом, не отходят от традиционной структуры построения глав, также задействуя такие трафаретные фразы как «напомним о том, что» ^Ш и «если хотите узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу» ^^^Ж#ПМ, К#Т0^^, «напомним о том, что» ^ Ш и т.д. Характерно, что в романе сохраняются “парные заглавия”, необходимые автору для указания на два основных события, которые разворачиваются в каждой главе. При этом автором задействуются и традиционные стихотворные зачины и концовки. Произведение воспроизводит и классическую схему построения многоглавного романа: основной текст каждой части (по крайней мере двух, сохранившихся целиком) предваряет назидательное слово автора-рассказчика. Он предстает в тексте тем, кто повествует событие, становясь выразителем авторского сознания и его мыслей. В романе как и в других произведениях той эпохи по-прежнему действует “стандартный” рассказчик, некий “всезнающий повествователь”, стоящий надо всем и растолковывающий события. Характерно, что произведение, по сути, представляет собой три отдельные истории, вследствие чего некоторые исследователи (Ли Минцзюнь и Лю Ци) склонны относить его к категории “многоглавным сборникам рассказов” Ж0ФШЖ, однако общность доносимой автором идеи и повествовательного стиля заставляет нас считать единым произведением.
3. В произведении по-прежнему значительную роль играет отнесенность героя к определенной социальной ячейке - роду и семье - , поэтому прошлое героев и их происхождение продолжает иметь важное значение для автора: зачастую в соответствии с этим задаются присущие герою индивидуальные черты характера или воспитания (Инь Жолань - дочь чиновника, резко критиковавшего фаворитизм У Цзэтянь - неоднократно нападает на разложившиеся правящие круги; дочь старого конфуцианца Мо Ланьчжу является образцом нравственной супруги; Тао Чжэньжу - наследник древнего чиновничьего рода - несмотря на свою недалекость, не утрачивает моральной чистоты и т.д.). Автор «Цветов в лодке» предпринимает попытку разграничить языковой стиль героев - представителей разных социальных слоев и эпох. Помимо этого Сумасшедший из Силина задействует нетипичный для классики прием - монологи персонажей, раскрывающие их думы и переживания. Таким образом, «Цветы в лодке» в определенной мере претендуют на зачатки психологизма, только-только зарождавшиеся в данный исторический период. При этом характеры героев не непосредственно описываются писателем, а раскрываются в их поступках по мере развития действия. Интересно, что автор при этом отходит от традиционных многословных, детальных и очень наглядных описаний внешности героев, прибегая либо лишь к общим фразам, либо не затрагивая данный аспект вовсе.
4. Сумасшедший из Силина также использует особые “пояснительные эпизоды”, то есть композиционно-сюжетные механизмы, призванные создать интригу и намекнуть на дальнейшие события (вещие сны и предсказания, введение третьестепенных на первый взгляд персонажей). Однако они, в целом, мало отходят от классических образцов, тем самым не привнося радикальных изменений, но при этом создавая многослойную систему намеков, оживляющих произведение.
5. «Цветы в лодке» не отходят и от укрепившейся традиции посредством указания на точное время и место событий, а также происхождение героя представлять вымышленное за реальное. Этому способствует задействование в качестве фона развития действия определенных исторических событий (нападение чжуржэней во второй части), введение в повествование исторических лиц (императора Чжу Юаньчжана в первой части романа; У Цзэтянь, ее приближенных и фаворитов в третьей части). Также в романе с обилием приводятся географические названия, закрепляющие пространственное положение героев (названия рек, озер, гор, населенных пунктов, мостов и т.д.).
6. Роман отразил бытовавшие в середине Мин - начале Цин настроения отрицания и неприятия традиционных конфуцианских ценностей, которые происходили в городах и крупных торгово-ремесленных поселениях на фоне развития довольно демократичных по своей сути идейных течений. Произошли кардинальные изменения в самовосприятии индивидуума и места, занимаемого в обществе женщиной. Проявилось это и в изменении отношения к сексуальному аспекту взаимодействия полов: женщина, воспринимавшаяся лишь как средство продолжения рода получила (по крайней мере в литературе) право на относительную сексуальную свободу.
7. «Цветы в лодке», как и большинство “любовных романов” отходит от присущей более ранней литературе маскулинности: произведение держится в значительной мере на харизматичных женских фигурах, выступающих протагонистами всех трех историй. Несмотря на функционирование мужских персонажей, которым в действии также отводится не последняя роль, героини отличаются большей законченностью и индивидуальностью. При этом в романе намечается некоторое изменение отношения мужчин к женщинам, постепенный отход от патриархальной закостенелости, отражающий веяния эпохи (так, Си Гун и Юй Цаньшэн в первую очередь ценят таланты и образованность соответственно Цзиннян и Инь Жолань).
8. Тем не менее, несмотря на свои антифеодальные настроения, «Цветы в лодке» все-таки сохраняют классическую развязку наказания зла и чествования добра, когда злом признается все, что противоречит традиционным конфуцианским принципам морали. Связано это с тем, что автор последовательно доносит до читателя пагубность разврата и всячески старается убедить его в этом. Но справедливости ради, нужно заметить, что проповедуемые Сумасшедшим из Силина конфуцианские нормы не несут в себе жесткие феодальные притязания в притеснении женщин, а направлены на самые общие правила человеческие общежития.
Таким образом, роман Сумасшедшего из Силина, заимствовав сюжеты из прошлых веков, на самом деле «...обнажил изменение общественных нравов и человеческой системы ценностей на рубеже эпох Мин и Цин, а также представил новое понимание литературы и идейные течения, бросил вызов устаревшим конфуцианским нормам морали и традиционным историко-культурным, издревле бытовавшим представлениям о нравственности. Поэтому «Цветы в лодке» является произведением, обладающим прогрессивными идеями и антифеодальным звучанием» [48, С. 118]. Исходя из сделанных выводов, мы считаем это утверждение полностью правомерным, так как о ценности познавательных и нравоучительных качеств художественной прозы можно говорить лишь в том случае, когда «...произведения способны морально воздействовать на читателя» [5, С. 306], а именно это мы и наблюдаем в романе «Цветы в лодке».
Подобные работы
- Художественное своеобразие китайского классического
любовного романа «Цветы в лодке»
Магистерская диссертация, лингвистика. Язык работы: Русский. Цена: 4900 р. Год сдачи: 2016
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
Каталог работ (149688)
- Бакалаврская работа (38377)
- Диссертация (978)
- Магистерская диссертация (22143)
- Дипломные работы, ВКР (60425)
- Главы к дипломным работам (2138)
- Курсовые работы (10523)
- Контрольные работы (6265)
- Отчеты по практике (1357)
- Рефераты (1481)
- Задачи, тесты, ПТК (631)
- Ответы на вопросы (155)
- Статьи, Эссе, Сочинения (942)
- Бизнес-планы (51)
- Презентации (106)
- РГР (84)
- Авторефераты (РГБ) (1692)
- Диссертации (РГБ) (1882)
- Прочее (458)
Новости
06.01.2018
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
Помощь в выполнении учебных и научных работ на заказ ОФОРМИТЬ ЗАКАЗ
дальше»» Все новости
Статьи
- Где лучше заказывать диссертации и дипломные?
- Выполнение научных статей
- Подготовка диссертаций
- Подводные камни при написании магистерской работы
- Помощь в выполнении дипломных работ
»» Все статьи
Заказать работу
Заявка на оценку стоимости
Это краткая форма заказа. После ее заполнения вы перейдете на полную форму заказа работы
