Введение
Глава I. Вещь в горизонте философского вытеснения
Глава II. Апология вещественного
§1. Альтернативные подходы к вещи в философии
1.1. Хайдеггер
1.2. Бодрийяр
1.3. Делёз
1.4. Подорога
§2. Вещь в социологии
2.1. Социология социального
2.2. Микросоциология. Материальный и практический повороты
2.3. Акторно-сетевая теория…
Заключение
Список использованной литературы
Философия позиционирует себя как науку о всеобщем и единичном. Однако реалии современной жизни таковы, что всеобщим в двадцатом веке стала повседневность, а единичным – вещи. Но философия традиционно не замечает вещей, предпочитая им вечные и нематериальные идеи. Вещь - отдельный предмет материальной действительности, обладающий относительной независимостью и устойчивостью существования - обычно находится на периферии метафизической концептуализации. Разнообразная и многочисленная, материальная и преходящая вещь является маргинальным понятием метафизики – мышления, сводящего множественность мира к единому нефизическому основанию. Стремясь наиболее полно объяснить многообразие вещей исходя из идеального, классическая философия неизбежно становится редукционной и элиминативной по отношению к вещи.
Забвение вещи в философии не обходится без последствий. Невнимание к физическим объектам неизменно соседствует с пренебрежением деталями и фактами, в результате которого философия теряет связь с реальной сложностью мира и постепенно сворачивается в стереотип. Вещь и тесно связанные с ней телесность с повседневностью являются необходимыми противовесами идеалистического мышления, не дающему ему скатиться в слепое фантазирование и солипсизм. Вещь сдерживает генерализирующее философское мышление. Её статус показывает, насколько метафизическая система является гибкой и чувствительной к противоречащим фактам. В своем неподдающемся обобщению разнообразию, вещь играет роль значимого противоречия абстрактному знанию, без учета которого его развития невозможно.
Вещь значима не только для гносеологии, но и для этики. Нравственное действие не может не учитывать контекст повседневности и свои инструменты, которые часто являются вещественными. Вещи наравне с людьми участвуют в нравственном становлении личности, сдерживают наше поведение и указывают, как следуют себя вести. Как и в теории познания, контрадикторное и возражающее место вещи часто занимает противоположная нам и нередуцируемая до общих схем инаковость другого человека. Вещь – это радикальный Другой человечества. В обращении с вещами и общении с другими людьми можно распознать тождество феноменологических схем. Актуальная в прошлом и настоящем столетии тематика Другого не может обходиться без мышления о вещи.
Помимо важных гносеологических и этических коннотаций, вещь не обделена экзистенциальной релевантностью. Когда забывают сиюминутное, преходящее и незначительное, когда предпочитают вечность моменту, неизбежно страдает человеческая экзистенция. Говоря о своем присутствии и переживании мира, мы не можем безболезненно для себя пренебречь вещами. Забвение вещи оборачивается забвением Dasein, а после забвения последнего недалеко до забвения бытия и самой метафизики.
Таким образом, вещь не только тесно связана с теорией познания, онтологией и этикой, но и самим существованием философии как дисциплины. Вещественное – необходимый противовес идеального, в напряжении между которыми разворачивается философское речь. Поэтому профессиональное философствование не может обойтись без своей пограничной, отрицаемой и просто забытой темы – вещи.
В связи с этим современный философский дискурс должен быть дополнен специальным изучением вещественного. Одна из самых интересных тематизаций вещи происходит сегодня в социологии, в акторно-сетевой теории в частности. АСТ относится к так называемым неклассическим эпистемологиям , отличительными чертами которых являются отказ от абсолютизма и субъектцентризма, свойственные традиционной метафизике. Отход от человеческого сознания как единственного источника истины и науки как привилегированной познавательной деятельности позволил новым теоретикам материального рассматривать вещи, или не-человеков, как равных коммуникативных партнеров, наделить вещи способностью действовать, мыслить и чувствовать. Благодаря эпистемологии, развиваемой внутри акторно-сетевой теории, вещи выходят из тени идеализма, обретают свой голос и становятся полноправными акторами.
Освобождение не-человеков стало коперниканской революцией общественных наук: люди перестали быть единственным центром социологии. Социальное перестало быть свойством человеческого, а стало свойством любых объединений, или сетей. Если социология перестает быть наукой об обществе и становится исследованием связей реальности, то она постепенно превращается в метафизику и стремится занять былое место философии как синтетического проекта, венчающего любое человеческое знание. При этом генерализационная линия в социологии не противоречит свободе вещи.
В современной социологии происходит много дискуссий и процессов, сближающих её с философией. Социология становится одной из форм сохранения философского мышления, одной из его побочных линий. Поэтому философский интерес к социологии оправдан, может стать фундаментом их продуктивного сотрудничества, в том числе совместной концептуализации вещей. Взаимодействие философии с социологией возможно на метафизическом базисе, присутствующем в социологии как дисциплине, вышедшей из философии и активно заимствовавшей её идеи.
Цель данной работы – показать эксплицитные и имплицитные метафизические предпосылки, существующие в современной социологии вещей как неклассической эпистемологии. Объект работы – история осмысления вещи в философии и социологии. Предмет работы – концепт вещи как необходимо организующий элемент философского и социологического исследования. Задача работы – историческая дескрипция концепта вещь в философии и социологии с акцентом на альтернативу классических и неклассическихпроектов, а также выявление метафизических тенденций в самой социологии и конкретно в акторно-сетевой теории.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Первая глава посвящена критическому анализу положения вещи в философии. Вторая глава состоит из четырех параграфов, первый из которых посвящен неклассическим философским концепциям вещи, второй – понятию вещи в классической социологии, третий и четвертый параграфы рассматривают вещь в микросоциологии и акторно-сетевой теории.
Понятие вещи прошло долгий путь концептуализации в философии и социологии, который мы попытались проследить в данной работе. В первой главе было рассмотрено отношение классической метафизики к вещи. Вещь была показана как затруднительный и фальсифицирующий философию феномен. Изменчивость и разнообразие, материальность и хаотичность делают вещь труднодоступной для познания и описания. По своим свойствам вещь оказывается сходной смерти, дьяволу и бессознательному. Более того, вещь является исконно вытесняемым в философии элементом. Лишь забывая многообразие вещей, философ может произносить глубокомысленную речь. Без вытесненной вещи нет философии, но избыток вытесненного разрушает философию как дисциплину, делает её инертной и нежизнеспособной.
Для восстановления гармонии философской речи целесообразно пересмотреть представления о вещах. В ревизии данного понятия помощь философии может оказать социология. Начиная с рубежа девятнадцатого и двадцатого века в ней появляется первые попытки тематизировать вещественное. Однако они остаются по своей сути метафизическими: понятие общей идеи заменяется на понятие не менее абстрактного общества. Социоцентризм оказывается побочной формой идеализма. Подобно классической метафизике, социология социального как объяснительная модель пропускает индивидуальное и особенное, событийное и моментальное. В результате под дискриптивные схемы не попадает не только вещь, но и личность. Ограничение акторной способности материальных объектов оборачивается ограничением свободы человека.
Попыткой отхода от изначальной метафизической ригидности стала микросоциология, обратившая внимание на мир повседневных взаимодействий. В рамках микросоциологического подхода впервые стали значимы инструменты и контексты обычных действий, а также появилось понятие практики и конструкции, которые в дальнейшем помогут снять субъект-объектную дихотомию и даровать вещам автономный статус актора. Однако и здесь не обошлось без метафизики: радикальный эмпиризм практик делал их излишне обособленными друг от друга. Для их описания их взаимодействия вводилось понятие транспонирования, молчаливо подразумевающее общую структуру восприятия и верховную реальность, которая давала мирам практик сообщаться между собой. Также влияние идей структурализма повлияло на рассмотрение вещей как языкового символа, как буквы общественного взаимодействия, что было тождественно изначальной метафизической направленности классической социологии.
В АСТ происходит дальнейшая амплификация понятия практики и связанного с ней актора. Способностью действовать наделяются не только вещи, но и медиумы коммуникации, будь то пространство или язык. Самостоятельное существование и активная деятельность абстрактных понятий являются ренессансом философского реализма. По причине расширения количества и качества акторов социология расширяется до размеров науки о сущем, что приводит к необходимости ответа на исконно метафизические вопросы о том, что такое общество, человек и сущность.
Как мы увидели, рассмотрев различные концепции вещественного в рамках науки об обществе, социология не может избавиться от метафизических тенденций в описании, объяснении и предсказании поведения людей и вещи. Метафизика оказывается бессознательным фундаментом любого теоретического осмысления материальной действительности. Однако социологии принадлежит заслуга снятия субъект-объектной дихотомии между людьми и вещами, понимание материи как ограничительного принципа гуманитарной науки и свободы другого человека, а также рассмотрение взаимодействия как диалога, создание концепции говорящей вещи. Говорящая вещь может стать продуктивным познавательным и этическим принципом, заставляющим нас внимательнее, относится к объекту изучения и тем вещам, которые нас окружают, тому миру, в котором мы живем.
Осознание фундаментальной метафизичности социологического мышления может стать базисом продуктивного взаимодействия двух наук, в результате которого философия станет ближе к действительному миру, а социология пополнит свою аксиоматику богатым наследием философской мысли.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
