Введение
ГЛАВА 1. Доктринальные модели экстерриториального действия прав человека в международном праве и их воплощение в прецедентной практике Европейского суда по правам человека 6
1.1. Примат пространственной экстерриториальной модели в практике ЕСПЧ 6
1.1. Персональная модель экстерриториальной юрисдикции: причины непопулярности в Европейском суде по правам человека 14
1.2. Обязательство обязательству рознь: авторская модель экстерриториальной юрисдикции М. Милановича 19
ГЛАВА 2. Наперекор Европе: межамериканский подход к экстерриториальной юрисдикции в сфере прав человека 24
2.1. Персональная модель экстерриториальной юрисдикции: опыт американского континента 24
2.2. Доктрина эффекта — новшество межамериканской системы прав человека? 38
ГЛАВА 3. Прецедентная практика договорных органов Организации Объединенных Наций в сфере экстерриториального применения прав человека 44
3.1. Общая характеристика системы защиты прав человека в договорных органах ООН 45
3.2. Экстерриториальное применение Пакта о гражданских и политических правах Комитетом ООН по правам человека 51
3.3. Юрисдикция в отношении действий иностранного государства на примере Комитета ООН по правам ребенка 55
ГЛАВА 4. Принцип экстерриториальности в отношении соблюдения прав человека бизнес-корпорациями 66
Заключение 75
Список использованных источников 79
В эпоху глобализационных процессов, охватывающих все сферы жизни общества, перед государствами — основными субъектами международного права — открываются почти что неограниченные просторы для деятельности как созидательной, так и разрушительной. Данное явление неразрывно связано с понятием юрисдикции, в наиболее общем виде представляющим собой сферу, в пределах которой государство обладает возможностью непосредственно осуществлять свои суверенные полномочия.
При этом такой феномен современного международного права, как наделение индивида особой международной правосубъектностью ввиду в том числе предоставления ему возможности обращаться с индивидуальными жалобами в международные судебные учреждения, расширил возможности по защите прав человека до масштабов, неведомых ранее.
В результате противодействия указанных сил по мере развития прецедентной практики международных судебных учреждений некогда традиционный территориальный аспект юрисдикции государств претерпел значительные изменения. Например, было выявлено т.н. персональное измерение юрисдикции, при котором под последней следует понимать полномочие по осуществлению власти и контроля в отношении индивида и, как следствие, возможность воздействовать на принадлежащие ему права человека.
Более того, доминирование на современных капиталистических рынках транснациональных корпораций (ТНК), деятельность которых может охватывать порой весь земной шар, также создало предпосылки для переосмысления устоявшихся юрисдикционных теорий.
Актуальность теоретического осмысления и практического исследованияcложившихся в прецедентной практике международных судебных учреждений подходов к определению экстерриториальной, то есть выходящей за пределы суверенных границ, юрисдикции государства объясняется активным использованием данной концепции в современном правозащитном контексте в обоснование наличия у государства как негативных, так и позитивных обязательств в сфере защиты прав человека за пределами внутреннего правопорядка.
Объект исследования —модели экстерриториальной юрисдикции применительно к защите прав человека в международных судебных учреждениях.
Предмет исследования — методы установления международными судебными учреждениями наличия экстерриториальной юрисдикции государств в рамках применения устоявшихся в современном международном праве моделей юрисдикции.
Целью настоящей выпускной квалификационной работы является комплексный анализ института экстерриториальной юрисдикции в международном праве прав человека посредством изучения прецедентной практики международных судебных и квазисудебных учреждений для выявления конкретных подходов, которых они придерживаются при разрешении вопроса об установлении экстерриториальной юрисдикции, с целью их критического осмысления.
Для достижения указанной цели в ходе написания настоящей выпускной квалификационной работы предполагается решение следующих задач:
1. Рассмотреть основные доктринальные модели экстерриториального действия прав человека в международном праве с точки зрения их воплощения в прецедентной практике Европейского суда по правам человека;
2. Выявить специфику установления у государств экстерриториальной юрисдикции в рамках межамериканской правозащитной системы;
3. Проанализировать практику договорных («квазисудебных») органов Организации Объединенных Наций с точки зрения их подходов к признанию наличия у государств экстерриториальной юрисдикции в отношении прав человека.
Методологическую основу данного исследования составляют методы анализа и обобщения нормативной документации, прецедентной практики, специальной литературы, методы классификации, аналогии, синтез, метод индукции.
Практическая значимость настоящей выпускной квалификационной работы состоит в возможности использования сформулированных в ней выводов для определения уже существующих и выработки новых подходов к экстерриториальной юрисдикции государств в сфере прав человека.
Результаты исследования, представленного в настоящей выпускной квалификационной работе, можно обобщить и представить следующим образом.
1. Необходимым условием наступления международно-правовой ответственности государства в связи с нарушением обязательств в сфере прав человека за пределами собственной территории является обладание таким государством экстерриториальной юрисдикцией. Теоретическим обоснованием такого подхода выступает общий принцип права «donoharm», согласно которому государство должно воздерживаться от тех действий за пределами своей территории, которые являются недопустимыми во внутреннем правопорядке с точки зрения международного права.
Несмотря на то, что масштаб деятельности государств за пределами суверенных границ, в том числе деятельности, затрагивающей права человека, заметно возрос, модели экстерриториальной юрисдикции (такие как пространственная, персональная, а также основанная на доктрине эффекта) и их сочетания международными судебными (и квазисудебными) учреждениями применяются осторожно и с многочисленными ограничениями. Это обусловлено опасением того, что любая деятельность государства, потенциально влияющая на осуществление прав человека индивидами за рубежом, будет рассматриваться как основание для возникновения его международно-правовой ответственности в отсутствие при этом четкой юрисдикционной связи между действием (бездействием) государства и правами конкретных индивидов. Толкование международного права прав человека судебными органами на сегодняшний день не поддерживает такое представление об абсолютном характере ответственности государств, поскольку это противоречит принципу эффективности прав человека.
2. В ходе изучения и обобщения прецедентной практики международных судебных и квазисудебных учреждений установлено, что применение моделей экстерриториальной юрисдикции не может презюмироваться, поскольку тщательной оценке в любом случае подлежат фактические обстоятельства дела. Иными словами, на сегодняшний день в международном праве отсутствует признанный критерий, соблюдение которого автоматически приводило бы к установлению наличия экстерриториальной юрисдикции у государства.
3. На сегодняшний день в прецедентной практике международных судебных учреждений применяются следующие модели экстерриториальной юрисдикции:
a. Пространственная, требующая от государства наличия эффективного общего контроля над территорией, местностью, помещением;
b. Персональная, связанная с осуществлением государством в отношении конкретного лица власти и контроля вне зависимости от таких характеристик лица, как гражданство, состояние в вооруженных силах и пр.;
c. Доктрина эффекта, при которой суверенная деятельность государства, осуществляемая в пределах его территории, несет трансграничные неблагоприятные последствия для собственности или прав лиц на территории другого государства.
Среди перечисленных моделей наиболее спорной является доктрина эффекта, поскольку её применение не нашло четкого подтверждения в практике ЕСПЧ или договорных органов ООН, однако по мере развития практики данных органов можно ожидать применение такой модели, во всяком случае в сочетании с пространственной или персональной моделью.
4. Наиболее структурированно по сравнению с прочими учреждениями применение экстерриториальных моделей юрисдикции представлена в практике Европейского суда по правам человека, так как именно ЕСПЧ на регулярной основе применяет юрисдикционные тесты с четким набором критериев — только за счет соблюдения последних возможно установление у государства юрисдикции над иностранной территорией, гражданами либо последствиями трансграничной деятельности. Недостатком практики ЕПСЧ в данном ключе является, тем не менее, непоследовательность в излагаемых им позициях по поводу критериев экстерриториальности, а также ограничение перечня моделей, по сути, одной лишь пространственной, порог для применения которой весьма высок.
Что касается межамериканской системы защиты прав человека, в силу особенностей региона Межамериканский суд и Межамериканская комиссия по правам человека действуют с бóльшей смелостью — доминирующей моделью экстерриториальной юрисдикции здесь является персональная: как правило, возможность привлечения лица к ответственности устанавливается посредством анализа наличия у государства власти и контроля в отношении конкретного лица.
Применение принципа экстерриториальности для установления юрисдикции государств в практике договорных органов ООН представляется непоследовательным, что проявляется в неиспользовании критериев из тестов, выработанных в практике других учреждений. Выяснение того, какую именно модель применяли комитеты ООН, возможно лишь после ознакомления с практикой иных учреждений, где данные вопросы освещены более конкретно.
5. Практика международных судебных и квазисудебных органов демонстрирует возможность обоснования наличия у государства позитивных обязательств в отношении обеспечения реализации прав человека лицами, находящимися за пределами территориальной юрисдикции данного государства, в отсутствие явно установленной юрисдикционной связи между действиями (точнее, бездействием) государства и индивидами, чьи права нарушаются в результате такого бездействия. Однако недавние решения Комитета по правам ребенка ООН, признающие обязанность государств по обеспечению реализации прав человека граждан данного государства, находящихся за рубежом, нельзя рассматривать как универсальный стандарт правоприменения для всех международных юрисдикционных (судебных, квазисудебных) органов по защите прав человека, в особенности учитывая ограниченное число государств, признающих юрисдикцию Комитета по правам ребенка по рассмотрению индивидуальных сообщений. При этом отдельные элементы теста на установление юрисдикции, схожие с методологией ЕСПЧ, могут быть имплицитно выведены из анализа указанной практики Комитета по правам ребенка ООН, что подтверждает применимость общего требования о необходимости юрисдикционной связи как в отношении негативных, так и позитивных обязательств государства в сфере прав человека за пределами своей территории.
6. Неурегулированной на сегодняшний день проблемой является возможность реализации международно-правовой ответственности государств в связи с деятельностью транснациональных корпораций (ТНК), обладающих значительным потенциалом нарушений прав человека за пределами государства своей инкорпорации или фактической принадлежности. Предлагаемая в доктрине модель, основанная на концепции позитивных обязательств «родного» государства в отношении регулирования и контроля за надлежащим поведением ТНК в сфере прав человека при осуществлении деятельности в третьих странах (duediligenceobligationofa homestate), несмотря на теоретическое обоснование такой модели в рамках устоявшихся подходов к экстерриториальной юрисдикции, в настоящее время не нашла подтверждения в практике международных судебных и квазисудебных органов по правам человека, в связи с чем может рассматриваться как lexferenda.
Помощь студентам и аспирантам в выполнении работ от наших партнеров
