Помощь студентам в учебе
Национальное строительство в условиях роста поликультурности российского общества (на примере Москвы и Санкт-Петербурга)
|
ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К АДАПТАЦИИ И ВОСПРИЯТИЮ МИГРАНТОВ ПРИНИМАЮЩИМ ОБЩЕСТВОМ 10
1.1. Теории аккультурации мигрантов и иноэтнических меньшинств 10
1.2. Теория интегральной воспринимаемой угрозы У. и К. Стефанов 17
ГЛАВА 2. РОССИЙСКАЯ ГРАЖДАНСКАЯ НАЦИЯ: ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ ФЕНОМЕНА 21
2.1. Исторический опыт формирования национального государства и гражданской нации в России 21
2.2. Отражение концепта российской гражданской нации в Стратегии государственной национальной политики России и в программах политических организаций 32
2.3. Стратегические программы и реализация мер по поддержке и формированию межнационального согласия в российских мегаполисах (на примере Москвы и Санкт-Петербурга) 43
ГЛАВА 3. ОТНОШЕНИЕ К ИНОЭТНИЧНЫМ МИГРАНТАМ СРЕДИ ЖИТЕЛЕЙ РОССИЙСКИХ МЕГАПОЛИСОВ (НА ПРИМЕРЕ МОСКВЫ И САНКТ-ПЕТЕРБУРГА) 54
3.1. Методические особенности проведения исследования 54
3.2. Результаты интернет-опроса жителей Москвы и Санкт-Петербурга 57
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 74
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 80
ПРИЛОЖЕНИЯ 90
ГЛАВА 1. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К АДАПТАЦИИ И ВОСПРИЯТИЮ МИГРАНТОВ ПРИНИМАЮЩИМ ОБЩЕСТВОМ 10
1.1. Теории аккультурации мигрантов и иноэтнических меньшинств 10
1.2. Теория интегральной воспринимаемой угрозы У. и К. Стефанов 17
ГЛАВА 2. РОССИЙСКАЯ ГРАЖДАНСКАЯ НАЦИЯ: ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ ФЕНОМЕНА 21
2.1. Исторический опыт формирования национального государства и гражданской нации в России 21
2.2. Отражение концепта российской гражданской нации в Стратегии государственной национальной политики России и в программах политических организаций 32
2.3. Стратегические программы и реализация мер по поддержке и формированию межнационального согласия в российских мегаполисах (на примере Москвы и Санкт-Петербурга) 43
ГЛАВА 3. ОТНОШЕНИЕ К ИНОЭТНИЧНЫМ МИГРАНТАМ СРЕДИ ЖИТЕЛЕЙ РОССИЙСКИХ МЕГАПОЛИСОВ (НА ПРИМЕРЕ МОСКВЫ И САНКТ-ПЕТЕРБУРГА) 54
3.1. Методические особенности проведения исследования 54
3.2. Результаты интернет-опроса жителей Москвы и Санкт-Петербурга 57
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 74
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 80
ПРИЛОЖЕНИЯ 90
Актуальность темы исследования. В российском академическом сообществе продолжается дискуссия о существовании российской гражданской нации. В работах исследователей можно встретить диаметрально противоположные точки зрения на этот счет – от позиции, что нация-согражданство существует в нашей стране уже не одно столетие, до мнения, что процесс ее формирования еще далек от завершения. Немаловажным является тот факт, что в России проживают представители большого числа этнических групп, обладающих своими уникальными культурными особенностями и традициями. Тем не менее, на бытовом уровне часть представителей этнического большинства – русских – нередко не воспринимает представителей этнических меньшинств с российским гражданством как своих соотечественников по причине наличия довольно серьезных этнокультурных различий. Кроме того в начале XXI века в России наблюдается приток иноэтничных мигрантов из бывших советских республик Средней Азии. В отличие от фенотипически близких к русским украинцев или белорусов, приезжие из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии часто выделяются в массе жителей территорий с преимущественно русским населением. Основными центрами притяжения для мигрантов служат крупные российские города. Некоторые из приезжих впоследствии остаются в нашей стране вместе со своими семьями, становясь частью российского общества. Все вместе это позволяет задаться вопросом о том, насколько фактор восприятия их этнического происхождения влияет на перспективы включения в состав российской гражданской нации.
Степень разработанности темы. Проблематика включения и адаптации иноэтничных мигрантов в принимающее общество на протяжении многих десятилетий разрабатывается мировым научным сообществом. Не менее богата теоретическая традиция исследования нациестроительства и феномена гражданского национализма. Среди зарубежных авторов, представивших в своих работах конструктивистский взгляд на природу наций и национализма, особо выделяются Б. Андерсон, Р. Брубейкер, Э. Геллнер, Э. Смит, Э. Хобсбаум, М. Хрох, К. Калхун. С исторической точки зрения полезным для исследователей данной проблематики является творчество Л. Гринфельд.
Теоретические изыскания на тему аккультурации иноэтничных меньшинств и мигрантов представлены в работах целого ряда зарубежных авторов, писавших на эту тему в XX и XXI вв. Особо выделим среди них Дж. Берри, Ф. Бока, М. Гордона К. Додда, группу авторов Р. Линтона, Р. Редфилда, М. Херсковица.
Теория интегральной воспринимаемой угрозы, завоевавшая популярность в 1990-е и продолжающая сохранять актуальность по сей день, разрабатывалась и развивалась У. и К. Стефанами и рядом их последователей .
Известный британский экономист П.Коллиер, сам потомок немецких мигрантов, столкнувшихся с предубеждением со стороны принимающего британского общества, несколько лет назад стал автором книги «Исход: как миграция изменяет наш мир». В ней он с опорой на обзор конкретных кейсов и многочисленных исследований показал, что иммигранты из беднейших стран мира нередко оказываются самыми образованными и амбициозными – что, однако, часто идет в разрез с представлениями членов принимающего общества о своих потенциально новых согражданах.
Тема национального строительства в России развивается в работах известных российских исследователей, среди которых – В.А. Ачкасов, Л.М.Дробижева, С.И. Каспэ, Э.А. Паин, В.А. Тишков.
Различные аспекты проблемы идентичности этнических меньшинств, особенности этнизации социальных конфликтов в России на современном этапе рассматривается в работах отечественных исследователей В. А. Ачкасова, Л.Д. Гудкова, Б.В. Дубина, В.С. Малахова, В.А. Шнирельмана. Также проблема интеграции и адаптации мигрантов в условиях роста поликультурности российского общества рассматривается такими исследователями, как В.И. Мукомель, Е.А. Варшавер, А.Л. Рочева, А.В. Дмитриев, Г.А Пядухов, И.М. Кузнецов, Е.А. Назаров, В.Ю. Леденева, В.М. Пешкова . Опросы, посвященные отношению россиян к приезжим, достаточно регулярно проводятся крупными российскими университетами и центрами изучения общественного мнения. Помимо этого, как тема национального строительства, так и тема отношения к мигрантам в российском обществе имеют место в публицистическом дискурсе, который в определенной степени способен дополнять материалы академических исследований.
Объект исследования – процесс национального строительства в современной России.
Предмет исследования – особенности интеграции этнических меньшинств в состав российской гражданской нации на примере Москвы и Санкт-Петербурга.
Цель исследования – оценить эффективность работы по интеграции этнических меньшинств и укреплению общегражданского единства на основе опроса жителей Москвы и Санкт-Петербурга.
Задачи исследования.
1. Выделить стратегии аккультурации этнокультурных меньшинств в принимающее общество и препятствия, которые возникают в этом процессе;
2. Дать оценку содержательным аспектам гражданского нациестроительства и этнополитическому направлению в Стратегии государственной национальной политики РФ;
3. Сравнить содержание программных документов российских парламентских партий на предмет освещения в них проблематики российской гражданской нации;
4. На основе сравнения стратегических документов и отчетов по реализации мероприятий в рамках национальной политики на региональном уровне, дать оценку качеству реализации национальной и этнической политики в Москве и Санкт-Петербурге;
5. На основе данных интернет-опроса, проведенного среди жителей Москвы и Санкт-Петербурга, выявить модели, характеризующие особенности восприятия жителями мегаполисов этнокультурных меньшинств;
6. С помощью полученных результатов сформулировать выводы относительно возможностей включения этнокультурных меньшинств в состав российской гражданской нации на современном этапе.
Гипотеза исследования заключается в том, что, несмотря на стремление государства сохранять и приумножать межнациональное согласие в России, а также на относительно толерантное отношение жителей российских мегаполисов к представителям других этнических групп, существуют точки напряжения, способствующие сохранению определенного уровня недоверия к этническим меньшинствам. Вариантом такой точки напряжения может служить отношение москвичей и петербуржцев к тому, как внутренние и внешние иноэтничные мигранты влияют на ситуацию с рынком труда. Дополнительно сформулируем несколько эмпирических гипотез.
Гипотеза № 1:на бытовом уровне у большей части жителей крупнейших российских мегаполисов сложилось в целом толерантное отношение к представителям различных этнорелигиозных групп.
Гипотеза № 2: наибольшее недоверие жители Москвы и Петербурга испытывают в отношении этнических групп, для которых традиционной религией является ислам по причине усиления притока мигрантов-мусульман на протяжении последних двух десятилетий.
Гипотеза № 3: среди жителей двух крупнейших городов страны с преимущественно русским населением, по крайней мере, на декларативном уровне продолжает сохранять популярность идея «дружбы народов», известная многим нашим согражданам еще с советских времен.
Методологические и теоретические основания исследования. Теоретическая часть исследования выдержана в русле конструктивистского взгляда на природу наций и национализма, основана на теоретической концепции аккультурации Дж. Берри и теории интегральной воспринимаемой угрозы У. и К. Стефанов. В основе исследования лежат системный, исторический и сравнительный подходы. Практическая часть работы выполнена с помощью анализа в статистическом пакете IBMSPSS 22 данных, полученных методом интернет-опроса. Выборка квотирована по полу, участие в исследовании приняли жители двух крупнейших городов России – Москвы и Санкт-Петербурга, общее количество респондентов – 879 человек.
Теоретическая значимость работы выражается в систематизации научных подходов к проблеме исследования. Полученные результаты дополняют существующие подходы к изучению российской гражданской нации и особенностей адаптации иноэтничных мигрантов в российское общество. В ходе исследования раскрываются достоинства и недостатки стратегических программ, посвященных реализации национальной и миграционной политики в нашей стране.
Практическая значимость работы определяется тем, что полученные результаты могут быть использованы в дальнейшем изучении перспектив адаптации и включения иноэтничных мигрантов в состав российской гражданской нации.
Работа структурно состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и приложений. Первая глава посвящена рассмотрению концептуальных подходов восприятия мигрантов принимающим сообществом, а также стратегии их аккультурации, состоит из двух тематических параграфов. Во второй главе освещается восприятие феномена гражданской нации в России. Глава состоит из трех параграфов. В первом рассматривается историческая ретроспектива интерпретации понятия «нация», а в двух последующих – его смысловое наполнение в стратегических документах, посвященных национальной политики, в том числе в Санкт-Петербурге и в Москве, а также в программных документах парламентских политических партий. Третья глава целиком посвящена практическому исследованию общественного мнения москвичей и петербуржцев об отношении к представителям других этнорелигиозных групп. В первом параграфе раскрываются особенности подготовки и проведения исследования, а во втором интерпретируются полученные результаты и выстраиваются статистические модели, демонстрирующие варианты восприятия мигрантов жителями двух крупнейших городов России.
Степень разработанности темы. Проблематика включения и адаптации иноэтничных мигрантов в принимающее общество на протяжении многих десятилетий разрабатывается мировым научным сообществом. Не менее богата теоретическая традиция исследования нациестроительства и феномена гражданского национализма. Среди зарубежных авторов, представивших в своих работах конструктивистский взгляд на природу наций и национализма, особо выделяются Б. Андерсон, Р. Брубейкер, Э. Геллнер, Э. Смит, Э. Хобсбаум, М. Хрох, К. Калхун. С исторической точки зрения полезным для исследователей данной проблематики является творчество Л. Гринфельд.
Теоретические изыскания на тему аккультурации иноэтничных меньшинств и мигрантов представлены в работах целого ряда зарубежных авторов, писавших на эту тему в XX и XXI вв. Особо выделим среди них Дж. Берри, Ф. Бока, М. Гордона К. Додда, группу авторов Р. Линтона, Р. Редфилда, М. Херсковица.
Теория интегральной воспринимаемой угрозы, завоевавшая популярность в 1990-е и продолжающая сохранять актуальность по сей день, разрабатывалась и развивалась У. и К. Стефанами и рядом их последователей .
Известный британский экономист П.Коллиер, сам потомок немецких мигрантов, столкнувшихся с предубеждением со стороны принимающего британского общества, несколько лет назад стал автором книги «Исход: как миграция изменяет наш мир». В ней он с опорой на обзор конкретных кейсов и многочисленных исследований показал, что иммигранты из беднейших стран мира нередко оказываются самыми образованными и амбициозными – что, однако, часто идет в разрез с представлениями членов принимающего общества о своих потенциально новых согражданах.
Тема национального строительства в России развивается в работах известных российских исследователей, среди которых – В.А. Ачкасов, Л.М.Дробижева, С.И. Каспэ, Э.А. Паин, В.А. Тишков.
Различные аспекты проблемы идентичности этнических меньшинств, особенности этнизации социальных конфликтов в России на современном этапе рассматривается в работах отечественных исследователей В. А. Ачкасова, Л.Д. Гудкова, Б.В. Дубина, В.С. Малахова, В.А. Шнирельмана. Также проблема интеграции и адаптации мигрантов в условиях роста поликультурности российского общества рассматривается такими исследователями, как В.И. Мукомель, Е.А. Варшавер, А.Л. Рочева, А.В. Дмитриев, Г.А Пядухов, И.М. Кузнецов, Е.А. Назаров, В.Ю. Леденева, В.М. Пешкова . Опросы, посвященные отношению россиян к приезжим, достаточно регулярно проводятся крупными российскими университетами и центрами изучения общественного мнения. Помимо этого, как тема национального строительства, так и тема отношения к мигрантам в российском обществе имеют место в публицистическом дискурсе, который в определенной степени способен дополнять материалы академических исследований.
Объект исследования – процесс национального строительства в современной России.
Предмет исследования – особенности интеграции этнических меньшинств в состав российской гражданской нации на примере Москвы и Санкт-Петербурга.
Цель исследования – оценить эффективность работы по интеграции этнических меньшинств и укреплению общегражданского единства на основе опроса жителей Москвы и Санкт-Петербурга.
Задачи исследования.
1. Выделить стратегии аккультурации этнокультурных меньшинств в принимающее общество и препятствия, которые возникают в этом процессе;
2. Дать оценку содержательным аспектам гражданского нациестроительства и этнополитическому направлению в Стратегии государственной национальной политики РФ;
3. Сравнить содержание программных документов российских парламентских партий на предмет освещения в них проблематики российской гражданской нации;
4. На основе сравнения стратегических документов и отчетов по реализации мероприятий в рамках национальной политики на региональном уровне, дать оценку качеству реализации национальной и этнической политики в Москве и Санкт-Петербурге;
5. На основе данных интернет-опроса, проведенного среди жителей Москвы и Санкт-Петербурга, выявить модели, характеризующие особенности восприятия жителями мегаполисов этнокультурных меньшинств;
6. С помощью полученных результатов сформулировать выводы относительно возможностей включения этнокультурных меньшинств в состав российской гражданской нации на современном этапе.
Гипотеза исследования заключается в том, что, несмотря на стремление государства сохранять и приумножать межнациональное согласие в России, а также на относительно толерантное отношение жителей российских мегаполисов к представителям других этнических групп, существуют точки напряжения, способствующие сохранению определенного уровня недоверия к этническим меньшинствам. Вариантом такой точки напряжения может служить отношение москвичей и петербуржцев к тому, как внутренние и внешние иноэтничные мигранты влияют на ситуацию с рынком труда. Дополнительно сформулируем несколько эмпирических гипотез.
Гипотеза № 1:на бытовом уровне у большей части жителей крупнейших российских мегаполисов сложилось в целом толерантное отношение к представителям различных этнорелигиозных групп.
Гипотеза № 2: наибольшее недоверие жители Москвы и Петербурга испытывают в отношении этнических групп, для которых традиционной религией является ислам по причине усиления притока мигрантов-мусульман на протяжении последних двух десятилетий.
Гипотеза № 3: среди жителей двух крупнейших городов страны с преимущественно русским населением, по крайней мере, на декларативном уровне продолжает сохранять популярность идея «дружбы народов», известная многим нашим согражданам еще с советских времен.
Методологические и теоретические основания исследования. Теоретическая часть исследования выдержана в русле конструктивистского взгляда на природу наций и национализма, основана на теоретической концепции аккультурации Дж. Берри и теории интегральной воспринимаемой угрозы У. и К. Стефанов. В основе исследования лежат системный, исторический и сравнительный подходы. Практическая часть работы выполнена с помощью анализа в статистическом пакете IBMSPSS 22 данных, полученных методом интернет-опроса. Выборка квотирована по полу, участие в исследовании приняли жители двух крупнейших городов России – Москвы и Санкт-Петербурга, общее количество респондентов – 879 человек.
Теоретическая значимость работы выражается в систематизации научных подходов к проблеме исследования. Полученные результаты дополняют существующие подходы к изучению российской гражданской нации и особенностей адаптации иноэтничных мигрантов в российское общество. В ходе исследования раскрываются достоинства и недостатки стратегических программ, посвященных реализации национальной и миграционной политики в нашей стране.
Практическая значимость работы определяется тем, что полученные результаты могут быть использованы в дальнейшем изучении перспектив адаптации и включения иноэтничных мигрантов в состав российской гражданской нации.
Работа структурно состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и приложений. Первая глава посвящена рассмотрению концептуальных подходов восприятия мигрантов принимающим сообществом, а также стратегии их аккультурации, состоит из двух тематических параграфов. Во второй главе освещается восприятие феномена гражданской нации в России. Глава состоит из трех параграфов. В первом рассматривается историческая ретроспектива интерпретации понятия «нация», а в двух последующих – его смысловое наполнение в стратегических документах, посвященных национальной политики, в том числе в Санкт-Петербурге и в Москве, а также в программных документах парламентских политических партий. Третья глава целиком посвящена практическому исследованию общественного мнения москвичей и петербуржцев об отношении к представителям других этнорелигиозных групп. В первом параграфе раскрываются особенности подготовки и проведения исследования, а во втором интерпретируются полученные результаты и выстраиваются статистические модели, демонстрирующие варианты восприятия мигрантов жителями двух крупнейших городов России.
Обилие научных исследований, посвященных проблеме адаптации мигрантов, свидетельствуют о ее бесспорной актуальности в мировом масштабе. Россия, будучи не просто полиэтничным государством, но и одним из центров притяжения для мигрантов из других стран, не является исключением. Комплексное изучение вопросов социокультурной интеграции представителей других этнических групп в российское общество позволяет дополнить картину текущего положения дел с восприятием россиянами феномена гражданской нации и перспектив включения в нее новых членов.
В целом, для полноценного ответа на вопрос о подобных перспективах немаловажным является точное определение терминов. Касается это и таких понятий, как «нация» и «гражданская нация». На протяжении многих десятилетий и даже столетий наполнение слова «нация» менялось, включая в себя все новые и новые смыслы. Происходило это отнюдь не только в России, но и в Европе. Потому не удивительно, что к современному этапу в разных странах преобладают разные смыслы, связанные с данным термином. Во многих странах Западной Европы и Северной Америки «гражданская нация» - это термин скорее гражданско-политический, характеризующий ситуацию, при которой общество добивается контроля государства и различных институтов (парламента, СМИ, общественного мнения) с целью реализации своих общественных интересов. В России тот же самый термин обычно используется для обозначения людей, объединенных единым гражданством, причем полиэтничность российского общества в рамках этой логики позволяет говорить о «российской гражданской нации» как синониме «многонационального российского народа». Анализ содержания Стратегии государственной национальной политики России на период до 2025 года показывает, что именно в таком контексте гражданская нация понимается на официальном государственном уровне. Вполне естественно, что это влияет и на содержание региональных стратегий и мероприятий по реализации национальной политики в регионах, включая Москву и Санкт-Петербург. На первый план в Стратегии выходят проблемы сохранения культурной и этнической идентичности народов России, что более справедливо было быотнести к вопросам этнополитики.
Оптимальным сценарием для интеграции мигрантов и этнических меньшинств на сегодняшний день остается мультикультурализм – несмотря на многочисленную критику и заявления о провале подобной политики в Европе, иных альтернатив, способных наиболее мягко обеспечить процесс успешной аккультурации меньшинств в принимающее общество до сих пор предложено не было. Однако для успешной интеграции представителей этнокультурных меньшинств в общество важно и отношение к ним со стороны рядовых представителей принимающего большинства. Как убедительно показали в своих работах исследователи У. и К. Стефан, восприятие принимающим обществом угрозы – реальной или символической – в лице меньшинств может иметь не только объективные причины, но и основываться на мнимых стереотипах, которые будут только способствовать укреплению стены между этническими большинством и меньшинством. Проблема восприятия иноэтничных сограждан как угрозы в значительной степени актуально и для России – причем без готовности принять их как равных нельзя говорить и о возможности включения в состав гражданской нации.
Этнополитический сценарий Стратегии государственной национальной политики слабо способствует развитию гражданского сознания российской нации, поскольку на деле касается вопросов лишь этнокультурного характера. Например, в Подпрограмме 3 «Укрепление гражданского единства и гармонизация межнациональных отношений в Санкт-Петербурге» Государственной программы Санкт-Петербурга «Создание условий для обеспечения общественного согласия в Санкт-Петербурге» нет ни одного упоминания по поводу того, что такое «мероприятия по укреплению единства российской нации». В отчетах о реализации плана мероприятий в рамках подпрограммы за 2016-2020 год лишь указаны количественные данные по их участникам, но не сами мероприятия. По тем мероприятиям, которые перечислены в плане конкретно, не возникает сомнений в их принадлежности к этнополитике. Сюда входят всевозможные массовые мероприятия и фестивали на этнокультурные темы, выпуск буклетов, методичек и этнокалендаря, проведение круглых столов по поводу гармонизации межэтнических отношений, экскурсионные программы для школьников, посвященные этнокультурной тематике. Вполне вероятно, что все эти события приносят некоторый положительный эффект с точки зрения просвещения горожан. Однако вопросы вызывает оценка эффективности проведения подобного рода мероприятий. Индикаторы контроля выполнения этих задач привязаны исключительно к количественным показателям: число посетителей, пришедших на то или иное мероприятие, тираж выпущенных буклетов, число созданных документальных проектов и прочее. Остро не хватает качественных показателей для оценки влияния мероприятий изменение уровня толерантности среди горожан. Число посетителей этнокультурных фестивалей или общий тираж этнокалендаря едва ли может быть достаточным показателем эффективности каждого из этих проектов.
Схожие претензии можно предъявить и к Стратегии национальной политики Москвы. Все индикаторы для запланированных мероприятий оцениваются в этом документе на основе лишь количественных показателей. Небесспорным выглядит и выделение в московском документе русской культурной доминанты как основы общенациональной идентичности, в той или иной мере свойственной для всех народов, населяющих Россию. Эту идею в своих программах придерживались сразу несколько политических партий, ныне входящих в Государственную Думу. В 2018 году она нашла отражение и в тексте федеральной Стратегии, откуда перешла в официальные документы, касающиеся ее реализации в регионах. При этом трудно найти ответ на вопрос, насколько в действительности иноэтничные сограждане воспринимают свою культуру как близкую русской хотя бы в чем-то. Отличия между традициями и культурными нормами разных народов могут быть слишком велики, поэтому универсальность этого пассажа вызывает сомнения.
Что касается конкретных результатов, полученных в процессе проведения данного исследования, то следует сделать важное уточнение по поводу качества полученных ответов. Объектом исследования выступили жители двух крупнейших городов России, Москвы и Петербурга, объем выборки составил 879 респондентов – это несколько меньше, чем требуется для достижения оптимальной статистической погрешности. Тем не менее, полученные результаты позволяют выделить несколько социологических моделей, которые можно подтвердить или опровергнуть дальнейшими исследованиями по этой теме.
В первую очередь, стоит отметить, что респонденты продемонстрировали преимущественно толерантное отношение к представителям ряда религиозных групп – православных, христиан – католиков и протестантов, буддистов, иудеев, неоязычников и мусульман. Доля респондентов, которые заявили о своем в целом положительном или нейтральном отношении к последователям того или иного религиозного направления с запасом перешагнула через 50%. Самый низкий показатель оказался у неоязычников – в той или иной мере толерантное отношение к ним имеют 67% респондентов из Москвы и Петербурга. Это подтверждает нашу первую эмпирическую гипотезу, согласно которой на бытовом уровне у большинства жителей мегаполисов сложилось толерантное отношение к представителям различных этнорелигиозных групп. В то же время, не может не тревожить статистика ответов респондентов по поводу недоверия к мусульманам – открыто о своем предубеждении в отношении последователей ислама заявили 23,2% опрошенных, почти четверть респондентов – это повод для беспокойства, ведь доля внутренних и внешних мигрантов-мусульман в Москве и Петербурге имеет тенденцию к росту. И это при том, что часть внешних мигрантов из Средней Азии находится в стране нелегально, и точное их число не может подсчитать официальная статистика. Этот факт также способствует росту недоверия и формированию предубеждения «мигрант = преступник». В целом можно сделать вывод, что это скорее подтверждает вторую гипотезу нашего исследования, о недоверии москвичей и петербуржце к мусульманам – хотя стоит признать, что процент респондентов с выраженным нетолерантным отношением к неоязычникам не намного ниже – 17,5%.
Говоря об отношении жителей Москвы и Петербурга к адаптации мигрантов из других регионов страны и соседних государств, следует выделять несколько вариантов доминирующих точек зрения в обществе. На основе процедур факторного и кластерного анализа, а также многомерного шкалирования было выявлено 4 модели, отображающих отношение жителей двух крупнейших российских мегаполисов к мигрантам и иноэтничным согражданам. Для респондентов, составивших первую модель, характерно совмещение поддержки доминанты русской идентичности и довольно толерантного отношения к другим этнокультурным традициям – вплоть до лояльного отношения к сохранению двойной идентичности представителями других этнических групп и помощи в сохранении их традиций и культуры. Из всех выявленных моделей эта – наиболее похожа на тот концепт «гражданской нации», который прописан в Стратегии государственной национальной политики. Можно сказать, что респонденты, для которых наиболее близка данная модель, вполне могут симпатизировать идее «дружбы народов» и поликультурности «российской нации». Вторая модель включила в себя ответы респондентов, которые относятся к представителям других этнических групп как к угрозе для общественной безопасности и предпочитают не работать и не дружить с мигрантами – носителями чужой культуры. Респонденты, для которых характерен взгляд, выразившийся в третьей модели, предпочитают абстрагироваться от любой этнической идентичности, считая этничность и тем более ее политизацию угрозой для безопасности и единства общества. Данная модель из четырех выявленных более всего похожа на то восприятие идеи гражданской нации, которая распространена в Европе и США – ее сторонники предпочитают искать общее для членов одной нации не в их этнокультурных корнях и традициях, а в чем-то ином – например, в политических ценностях. Наконец, четвертая модель изображает взгляд той части респондентов, для которой наиболее оптимальной стратегией адаптацией этнических меньшинств является сепарация, а неравное положение представителей других этнических групп по отношению к русским является нормой. Люди, которые разделяют подобные взгляды, не поддерживают идею гражданской нации ни как политического единства, ни как этнокультурного конструкта по типу «многонационального народа».
Таким образом, можно сказать, что и третья эмпирическая гипотеза в конце концов оказалась подтверждена. Но доказывая ее, мы смогли получить еще несколько моделей, которые характеризуют возможные существующие взгляды на взаимоотношения с мигрантами и этническими меньшинствами в мегаполисе. И не все из этих моделей выглядят позитивно с точки зрения нынешней Стратегии государственной национальной политики. Поэтому главным итогом для проделанной работы можно представить вывод о том, что текущая национальная политика России нуждается в дополнениях, которые позволили бы включить в практическую реализацию меры по развитию гражданского правосознания, основанного не на этнокультурном базисе. У определенной части общества в крупных городах такой запрос уже начинает намечаться, поэтому важно не упустить его. В перспективе это может позволить избежать или хотя бы снизить степень опасности развития конфликтов на этнической почве, поскольку государство не будет способствовать дальнейшей политизации этносов.
В целом, для полноценного ответа на вопрос о подобных перспективах немаловажным является точное определение терминов. Касается это и таких понятий, как «нация» и «гражданская нация». На протяжении многих десятилетий и даже столетий наполнение слова «нация» менялось, включая в себя все новые и новые смыслы. Происходило это отнюдь не только в России, но и в Европе. Потому не удивительно, что к современному этапу в разных странах преобладают разные смыслы, связанные с данным термином. Во многих странах Западной Европы и Северной Америки «гражданская нация» - это термин скорее гражданско-политический, характеризующий ситуацию, при которой общество добивается контроля государства и различных институтов (парламента, СМИ, общественного мнения) с целью реализации своих общественных интересов. В России тот же самый термин обычно используется для обозначения людей, объединенных единым гражданством, причем полиэтничность российского общества в рамках этой логики позволяет говорить о «российской гражданской нации» как синониме «многонационального российского народа». Анализ содержания Стратегии государственной национальной политики России на период до 2025 года показывает, что именно в таком контексте гражданская нация понимается на официальном государственном уровне. Вполне естественно, что это влияет и на содержание региональных стратегий и мероприятий по реализации национальной политики в регионах, включая Москву и Санкт-Петербург. На первый план в Стратегии выходят проблемы сохранения культурной и этнической идентичности народов России, что более справедливо было быотнести к вопросам этнополитики.
Оптимальным сценарием для интеграции мигрантов и этнических меньшинств на сегодняшний день остается мультикультурализм – несмотря на многочисленную критику и заявления о провале подобной политики в Европе, иных альтернатив, способных наиболее мягко обеспечить процесс успешной аккультурации меньшинств в принимающее общество до сих пор предложено не было. Однако для успешной интеграции представителей этнокультурных меньшинств в общество важно и отношение к ним со стороны рядовых представителей принимающего большинства. Как убедительно показали в своих работах исследователи У. и К. Стефан, восприятие принимающим обществом угрозы – реальной или символической – в лице меньшинств может иметь не только объективные причины, но и основываться на мнимых стереотипах, которые будут только способствовать укреплению стены между этническими большинством и меньшинством. Проблема восприятия иноэтничных сограждан как угрозы в значительной степени актуально и для России – причем без готовности принять их как равных нельзя говорить и о возможности включения в состав гражданской нации.
Этнополитический сценарий Стратегии государственной национальной политики слабо способствует развитию гражданского сознания российской нации, поскольку на деле касается вопросов лишь этнокультурного характера. Например, в Подпрограмме 3 «Укрепление гражданского единства и гармонизация межнациональных отношений в Санкт-Петербурге» Государственной программы Санкт-Петербурга «Создание условий для обеспечения общественного согласия в Санкт-Петербурге» нет ни одного упоминания по поводу того, что такое «мероприятия по укреплению единства российской нации». В отчетах о реализации плана мероприятий в рамках подпрограммы за 2016-2020 год лишь указаны количественные данные по их участникам, но не сами мероприятия. По тем мероприятиям, которые перечислены в плане конкретно, не возникает сомнений в их принадлежности к этнополитике. Сюда входят всевозможные массовые мероприятия и фестивали на этнокультурные темы, выпуск буклетов, методичек и этнокалендаря, проведение круглых столов по поводу гармонизации межэтнических отношений, экскурсионные программы для школьников, посвященные этнокультурной тематике. Вполне вероятно, что все эти события приносят некоторый положительный эффект с точки зрения просвещения горожан. Однако вопросы вызывает оценка эффективности проведения подобного рода мероприятий. Индикаторы контроля выполнения этих задач привязаны исключительно к количественным показателям: число посетителей, пришедших на то или иное мероприятие, тираж выпущенных буклетов, число созданных документальных проектов и прочее. Остро не хватает качественных показателей для оценки влияния мероприятий изменение уровня толерантности среди горожан. Число посетителей этнокультурных фестивалей или общий тираж этнокалендаря едва ли может быть достаточным показателем эффективности каждого из этих проектов.
Схожие претензии можно предъявить и к Стратегии национальной политики Москвы. Все индикаторы для запланированных мероприятий оцениваются в этом документе на основе лишь количественных показателей. Небесспорным выглядит и выделение в московском документе русской культурной доминанты как основы общенациональной идентичности, в той или иной мере свойственной для всех народов, населяющих Россию. Эту идею в своих программах придерживались сразу несколько политических партий, ныне входящих в Государственную Думу. В 2018 году она нашла отражение и в тексте федеральной Стратегии, откуда перешла в официальные документы, касающиеся ее реализации в регионах. При этом трудно найти ответ на вопрос, насколько в действительности иноэтничные сограждане воспринимают свою культуру как близкую русской хотя бы в чем-то. Отличия между традициями и культурными нормами разных народов могут быть слишком велики, поэтому универсальность этого пассажа вызывает сомнения.
Что касается конкретных результатов, полученных в процессе проведения данного исследования, то следует сделать важное уточнение по поводу качества полученных ответов. Объектом исследования выступили жители двух крупнейших городов России, Москвы и Петербурга, объем выборки составил 879 респондентов – это несколько меньше, чем требуется для достижения оптимальной статистической погрешности. Тем не менее, полученные результаты позволяют выделить несколько социологических моделей, которые можно подтвердить или опровергнуть дальнейшими исследованиями по этой теме.
В первую очередь, стоит отметить, что респонденты продемонстрировали преимущественно толерантное отношение к представителям ряда религиозных групп – православных, христиан – католиков и протестантов, буддистов, иудеев, неоязычников и мусульман. Доля респондентов, которые заявили о своем в целом положительном или нейтральном отношении к последователям того или иного религиозного направления с запасом перешагнула через 50%. Самый низкий показатель оказался у неоязычников – в той или иной мере толерантное отношение к ним имеют 67% респондентов из Москвы и Петербурга. Это подтверждает нашу первую эмпирическую гипотезу, согласно которой на бытовом уровне у большинства жителей мегаполисов сложилось толерантное отношение к представителям различных этнорелигиозных групп. В то же время, не может не тревожить статистика ответов респондентов по поводу недоверия к мусульманам – открыто о своем предубеждении в отношении последователей ислама заявили 23,2% опрошенных, почти четверть респондентов – это повод для беспокойства, ведь доля внутренних и внешних мигрантов-мусульман в Москве и Петербурге имеет тенденцию к росту. И это при том, что часть внешних мигрантов из Средней Азии находится в стране нелегально, и точное их число не может подсчитать официальная статистика. Этот факт также способствует росту недоверия и формированию предубеждения «мигрант = преступник». В целом можно сделать вывод, что это скорее подтверждает вторую гипотезу нашего исследования, о недоверии москвичей и петербуржце к мусульманам – хотя стоит признать, что процент респондентов с выраженным нетолерантным отношением к неоязычникам не намного ниже – 17,5%.
Говоря об отношении жителей Москвы и Петербурга к адаптации мигрантов из других регионов страны и соседних государств, следует выделять несколько вариантов доминирующих точек зрения в обществе. На основе процедур факторного и кластерного анализа, а также многомерного шкалирования было выявлено 4 модели, отображающих отношение жителей двух крупнейших российских мегаполисов к мигрантам и иноэтничным согражданам. Для респондентов, составивших первую модель, характерно совмещение поддержки доминанты русской идентичности и довольно толерантного отношения к другим этнокультурным традициям – вплоть до лояльного отношения к сохранению двойной идентичности представителями других этнических групп и помощи в сохранении их традиций и культуры. Из всех выявленных моделей эта – наиболее похожа на тот концепт «гражданской нации», который прописан в Стратегии государственной национальной политики. Можно сказать, что респонденты, для которых наиболее близка данная модель, вполне могут симпатизировать идее «дружбы народов» и поликультурности «российской нации». Вторая модель включила в себя ответы респондентов, которые относятся к представителям других этнических групп как к угрозе для общественной безопасности и предпочитают не работать и не дружить с мигрантами – носителями чужой культуры. Респонденты, для которых характерен взгляд, выразившийся в третьей модели, предпочитают абстрагироваться от любой этнической идентичности, считая этничность и тем более ее политизацию угрозой для безопасности и единства общества. Данная модель из четырех выявленных более всего похожа на то восприятие идеи гражданской нации, которая распространена в Европе и США – ее сторонники предпочитают искать общее для членов одной нации не в их этнокультурных корнях и традициях, а в чем-то ином – например, в политических ценностях. Наконец, четвертая модель изображает взгляд той части респондентов, для которой наиболее оптимальной стратегией адаптацией этнических меньшинств является сепарация, а неравное положение представителей других этнических групп по отношению к русским является нормой. Люди, которые разделяют подобные взгляды, не поддерживают идею гражданской нации ни как политического единства, ни как этнокультурного конструкта по типу «многонационального народа».
Таким образом, можно сказать, что и третья эмпирическая гипотеза в конце концов оказалась подтверждена. Но доказывая ее, мы смогли получить еще несколько моделей, которые характеризуют возможные существующие взгляды на взаимоотношения с мигрантами и этническими меньшинствами в мегаполисе. И не все из этих моделей выглядят позитивно с точки зрения нынешней Стратегии государственной национальной политики. Поэтому главным итогом для проделанной работы можно представить вывод о том, что текущая национальная политика России нуждается в дополнениях, которые позволили бы включить в практическую реализацию меры по развитию гражданского правосознания, основанного не на этнокультурном базисе. У определенной части общества в крупных городах такой запрос уже начинает намечаться, поэтому важно не упустить его. В перспективе это может позволить избежать или хотя бы снизить степень опасности развития конфликтов на этнической почве, поскольку государство не будет способствовать дальнейшей политизации этносов.