В результате проведённого исследования представляется возможным сформулировать выводы на основе проанализированных положений, а также выдвинуть ряд предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства и правоприменительной практики.
Анализ исторического контекста становления норм об уголовной ответственности за преступления экстремистской направленности в отечественном праве показывает, что в разные периоды развития и становления государства давалась разная оценка такому явлению как экстремизм, а также по-разному оценивалась экстремистская деятельность в целом.
Проанализировав зарубежное законодательство, касающегося борьбы с экстремизмом, можно сделать вывод, о том, что в последнее время все государства уделяют должное внимание развитию, улучшению и расширению законодательства по борьбе с экстремистской деятельностью.
Это обстоятельство связано с тем, что такое явление как экстремизм стало активно распространяться по всему миру и соответственно, становится проблемой мирового масштаба.
На фоне развития данной проблемы, многие государства разрабатывают новые законы и принимают различного рода нормативно-правовые акты для противодействия экстремистской деятельности. Однако, нормативно-правовые акты разных государств отличаются друг от друга. Подобная ситуация создает некоторые проблемы и вызывает трудности в борьбе с экстремизмом на мировой арене.
Так как экстремизм представляет собой достаточно сложное явление, для его уничтожения необходимо, во-первых, дать четкое определение данному понятию; во-вторых, сформировать конкретные принципы и способы противодействия данному явлению. Таким образом, изучение зарубежного законодательства и его сравнение с национальными нормативными документами, может способствовать совершенствованию подходов к противодействию экстремизму.
Понятие «экстремизм», к сожалению, не находит единого определения, оставаясь дискуссионным вопросом.
С нашей точки зрения, под «экстремизмом» следует понимать деятельность по агрессивной борьбе с существующими государственными и общественными устоями, конституционным строем, нацеленную на подрыв существующих государственных, правовых, демократических достижений в своих целях.
Классификация экстремистских преступлений также во многом зависит от авторского подхода и тех критериев, которые закладываются в основу классифицирования данных противоправных деяний.
Анализ различных точек зрения по данному вопросу позволяет сделать вывод о том, что преступлениями экстремистской направленности будут следующие противоправные деяния:
1. Преступные деяния, при совершении которых экстремистские мотивы входят в основной состав преступления.
К данному виду преступлений экстремистской направленности следует отнести: ст. 280 УК РФ, ст. 280.1 УК РФ, ст. 282 УК РФ, ст. 282.1 УК РФ, ст. 282.2 УК РФ, ст. 282.3 УК РФ.
2. Преступные деяния, в которых экстремистские мотивы фигурируют в качестве квалифицирующего признака и содержится в диспозиции соответствующей статьи. К ним, например, имеют отношение п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ «Убийство»; п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» и т.д.
3. Любые другие противоправные уголовно наказуемые деяния, при совершении которого имеет место экстремистский мотив, который фигурирует в качестве отягчающего обстоятельства, в соответствии с п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ.
Также стоит отметить, что для преступлений экстремистской направленности отсутствует единый объект, так как подобного рода преступления направлены против разных по своей природе общественных отношений и благ.
Подобный подход к классификации может позволить произвести отграничение составов преступлений экстремистской направленности от иных преступлений и сосредоточить усилия должностных лиц уполномоченных органов на доказывание соответствующих мотивов.
В рамках уголовно-правового анализа преступлений экстремистской направленности и проблем их квалификации представляется целесообразным рассматривать именно те преступления, которые относятся к первой категории - деяния, при совершении которых экстремистские мотивы входят в основной состав преступления, что и было сделано в рамках выпускного магистерского исследования.
Относительно проблем, связанных с объективными признаками преступлений экстремистской направленности, были сделаны следующие выводы и сформулированы следующие предложения:
Важным аспектом, который подлежит уточнению при квалификации деяний по ст. 280 и 280.1 УК РФ, является критерий публичности.
Способом обеспечения публичности может стать доведение информации графическим путём нанесения надписей или рисунков на стенах. Число тех, кто непосредственно воспринимал содержание призывов, или тех, кто мог бы реально воспринять их, не имеет квалифицирующего значения. Суть в том, что в призыве важна открытость и гласность.
Поскольку отдельное проявление экстремизма может составлять состав административного правонарушения (ст. 20.3 КоАП РФ), исходя из буквального толкования диспозиции ст. 280 УК РФ следует, что данный состав преступления может образовать, в том числе, призыв к совершению данного административного правонарушения.
Подобный вариант не видится правильным в анализируемой ситуации. Верным подходом к квалификации видится ограничительный вариант толкования диспозиции ст. 280 УК РФ, при котором в содержание объективной стороны преступления следует включать только призывы к осуществлению преступной экстремистской деятельности, а не административно наказуемого деяния.
В новой редакции ст. 282 УК РФ, для квалификации необходимо, чтобы виновный в течение года имел привлечение к административной ответственности за аналогичное деяние.
Данное изменение позволяет «отсеять» случайное и ситуативное выражение экстремистских высказываний кем-либо от действительно имеющего значительную общественную опасность деяния, нуждающегося в криминализации. Наличие повторного противоправного поведения (в течение года с момента привлечения к административной ответственности за аналогичное деяние), связанного с возбуждением ненависти либо вражды, а равно унижением человеческого достоинства, даёт возможность сделать вывод о наличии соответствующей общественной опасности таких действий и привлечь виновное лицо к ответственности.
Соответственно, новая редакция анализируемой уголовно-правовой нормы заслуживает одобрения.
Одной из проблем применения ст. 282 УК РФ является неопределенность такого используемого законодателем основания, которое закладываются в основу формирования ненависти, вражды, унижения достоинства, как «принадлежность к какой-либо социальной группе».
Ответ на данный вопрос отсутствует как в нормативных документах, так и в Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.
Правоприменительная практика, связанная с привлечением лиц к уголовной ответственности по данному основанию формирования ненависти и вражды не отличается единообразием.
В частности, вызывает проблему отнесение к категории «социальная группа» представителей правоохранительных структур и чиновников. Для ответа на этот вопрос в рамках расследования соответствующих уголовных дел назначается судебная экспертиза, в ходе которой соответствующими экспертами в заключении даётся ответ на подобный вопрос. Также для формулирования ответа на данный вопрос стороной защиты привлекаются специалисты.
Социологи и политологи в большинстве случаев считают, что к категории «социальная группа» неправомерно относить представителей правоохранительных структур, государственных служащих, а также иных лиц, осуществляющих свои профессиональные обязанности. Психологи и лингвисты, как правило, придерживаются противоположного мнения.
Представляется правильным, что определение социальных групп, применительно к уголовному преступлению, предусмотренному в ст. 282 УК РФ, находится в компетенции специалистов в области социологии и политологии. Традиционно социологи и политологи считают, что представители власти не являются ни социальной, ни профессиональной группой, а социальным государственным институтом. Подобное мнение высказано и в специальной литературе, касающейся производства экспертных исследований.
Обратной стороной пресечения уголовно-правовыми средствами совершения экстремистских преступлений могут, к сожалению, выступать попытки правоохранительных органов подвергнуть лицо уголовному преследованию и квалифицировать публикации в информационном пространстве за критику власти как экстремизм.
В практической деятельности любое недовольство и критика представителей органов власти может восприниматься правоохранительными органами как разжигание ненависти и вражды к определенной социальной группе и служить поводом для уголовного преследования.
Таким образом, правовая неопределенность понятия «социальные группы» в ст. 282 УК РФ очевидна.
Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ, должна быть сформулирована ясно и понятно. Преступлением следует признать действия, содержание которых состоит в угрозе применить насилие или открытых призывах к нему, совершенных публично или с использованием СМИ, по мотивам национальной, расовой или религиозной ненависти, или вражды.
Таким образом, для решения рассматриваемой проблемы представляется правильным исключить словосочетание «социальные группы» из диспозиции нормы ст. 282 УК РФ.
Что касается проблем, связанных с квалификацией ряда экстремистских преступлений по субъективным признакам составов, то здесь следует обратить внимание на то, что деяние, предусмотренное ст. 282 УК РФ, с субъективной стороны, характеризуется специальной целью - возбуждение ненависти или вражды по отношению к отдельным лицам или группе лиц. Наличие указанной цели является обязательным, поскольку в противном случае исключается квалификация деяния как преступного по анализируемому составу преступления. Подобный акцент, сделанный законодателем представляется весьма важным для квалификации рассматриваемого преступления, поскольку позволяет успешно отграничивать преступное и не преступное поведение (хотя и сходное по форме, но не по сути, с таковым).
Исходя из обозначенного подхода, не образуют состав уголовно наказуемого по ст. 282 УК РФ деяния высказывание мнений, с использованием информации о любых социальных отношениях в дискуссиях, а также соответствующих научных текстах, которые не преследуют цели возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения достоинства кого-либо.
Важную проблему представляет квалификация преступлений экстремистской направленности, совершаемых посредством сети «Интернет».
Данная глобальная сеть уже давно стала неотъемлемой составляющей нашей повседневной жизни, став, в том числе, пространством для коммуникативного взаимодействия и обмена мнениями по актуальным вопросам. Не редко подобное взаимодействие в Интернет-пространстве, происходящее, во многом, обезличено, становится способом для распространения экстремистских идей, что и послужило основанием для включения законодателем в ряд составов экстремистских преступлений такого квалифицирующего признака, как совершение деяния с использованием информационно-телекоммуникационных сетей - ч. 2 ст. 280, ч. 2 ст. 280.1 УК РФ.
В изначальной формулировке данного квалифицирующего признака было указание лишь на совершение деяния с использованием СМИ. В действующей редакции законодатель предусматривает повышенную ответственность за призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершённые с использованием СМИ, а также сетей (включая сеть «Интернет»). Подобная формулировка, в отличие от существовавшей формулировки ранее, не требует от правоприменителя разрешения неоднозначного вопроса об отнесении, или не отнесении конкретного Интернет-ресурса к СМИ.
В связи с неоднородностью Интернета у некоторых специалистов вызывает сомнения включение рассматриваемого признака в качестве квалифицирующего в ч. 2 ст. 280 и ч. 2 ст. 280.1 УК РФ: «едва ли сообщение, переданное в мессенджере нескольким адресатам, или «репост» на свою малопопулярную страницу в социальной сети «экстремистской» записи по общественной опасности эквивалентно сообщению на популярном новостном ресурсе или в издаваемой тиражом в несколько тысяч экземпляров газете. Получается, что законодатель поддержал практику судов, автоматически приравнивавших в рамках ст. 282 УК РФ Интернет к СМИ».
Таким образом, можно резюмировать, что нормы, регламентирующие вопросы наказуемости соответствующих действий, имеющих экстремистскую направленность в сети «Интернет» должны формулироваться таким образом, чтобы быть доступными для понимания широким кругом лиц.
Поэтому представляется обоснованным подход Пленума Верховного Суда, который дополнил критерий «использования информационно-телекоммуникационной сети» не столь однозначными категориями контекста, комментариев и самой размещенной информации, интенсивностью обновлений и т.д.
Законодатель, как видится, определил весьма неопределённый уголовно-правовой запрет, тем самым создав ситуацию, при которой слишком неопределённым представляется перечень того, что может считаться преступным и наказуемым при буквальном толковании.
В этой связи, Пленум Верховного Суда РФ верно указал на необходимость менее репрессивного толкования соответствующих положений закона, по сравнению с буквальным толкованием, чтобы не допустить необоснованного привлечения лица к самому суровому виду ответственности, которой является уголовная ответственность за совершения действия в сети «Интернет» хотя и по формальным признакам подпадающего под признаки преступного, но не несущего значительной общественной опасности.
Также правоохранительным органам стоит прибегать к помощи экспертов и специалистов, специализирующихся в области преступной деятельности, совершаемой в сети «Интернет». Важно развивать современные технологии для повышения эффективности противодействия экстремизму. Серьезным шагом в противодействии экстремизму в сети «Интернет» послужит должное законодательное регулирование в целях выявления и предотвращения преступлений экстремистского характера.
Таким образом, определяя критерии преступного в формулировании составов преступлений экстремистской направленности законодателю необходимо проявлять осторожность, чтобы не допустить необоснованное ограничение свободы слова, поскольку формально, проявлением экстремизма можно счесть любое крайнее проявление своих жизненных, политических, социальных и иных позиций.
Тем самым, с одной стороны, общество должно быть ограждено от тлетворного влияния проявлений экстремизма в том виде, который имеет общественную опасность, с другой стороны, в обществе должна сохраняться свобода мысли и слова, гарантированная ст. 29 Конституции РФ.

Купить