ИСКУССТВО СОЦРЕАЛИЗМА КАК КУЛЬТУРНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ И ХУДОЖЕСТВЕННО-КОММУНИКАТИВНАЯ СИСТЕМА: ИСТОРИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ, СПЕЦИФИКА ДИСКУРСА И СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ РОЛЬ

Общая характеристика работы
Основное содержание работы
Публикации
Купить

Актуальность темы исследования Современное российское общество характеризуется противоречивым отношением к недавнему прошлому, важнейшей частью которого было советское искусство. При быстром сломе политической и экономической системы обнаружилась невозможность столь же стремительной смены культурных практик, ментальных стереотипов, ценностных ориентиров, эстетических вкусов и стилевых предпочтений. Вытесненные в коллективное подсознательное события и связанные с ними значения, в том числе травматические, проявляются в дальнейшей жизни социума и индивида не позитивно-продуктивным, а разрушительным образом. В сегодняшней ситуации советское наследие либо отбрасывается, либо эстетизируется. Но эстетическое умиление делает ненужным теоретическое понимание. Историческая дистанция в двадцать лет, отделяющая нас от советского периода истории, уже достаточна для проведения эффективных аналитических процедур объяснения и герменевтических - понимания. Восстановление «связи времен» в отечественных культуре и искусстве только тогда может способствовать социальной гармонизации, когда советское прошлое займет необходимое и неустранимое место в исторической памяти современников. Чувства стыда, вины, разочарования не могут исчезнуть сами по себе, так как являются симптомами значительной по масштабам общенациональной травмы, но, подвергнувшись рационализации, уменьшат негативные социально-психологические последствия.
Особенно ярко вышеуказанные симптомы проявляются в связи с употреблением в гуманитарном сообществе и публичном пространстве термина «социалистический реализм». Модели соцреализма объявляются устаревшими как с философско- эстетической, так и с художественно-практической точки зрения. Тем не менее, историки искусства ХХ века не могут игнорировать мощное влияние соцреалистического дискурса на художественное поле отечественной культуры, а постсоветские адресаты продолжают потреблять классические произведения соцреализма.
Учебные и академические издания последних лет, претендующие на полный обзор отечественной культуры от истоков до наших дней (например, Т. С. Георгиева «История русской культуры», М., 1998, Л.А. Рапацкая «Русская художественная культура», М., 1997) в своем большинстве либо обходят стороной основной поток советского искусства, делая акцент на пересказе отношений художников и власти, либо разделяют все, созданное в этот период, на «художественные произведения с общечеловеческим звучанием» и те произведения, которые «обслуживали тоталитарную систему». Можно выделить всего несколько монографий, предлагающих концептуальное прочтение истории отечественного искусства в ХХ веке: М. Голубков «Русская литература ХХ века. После раскола» (М., 2001), Е. Деготь «Русское искусство ХХ века» (М., 2000), Н. Степанян «Искусство России ХХ века. Взгляд из 90-х» (М., 1999). Однако все они построены на материале отдельных видов искусства, то есть носят искусствоведческий характер. Задача нашей работы - восполнить пробел, предложив философско- эстетическую и историко-теоретическую модель советского искусства периода конца 1920-х - начала 1950-х годов.
Первая трудность построения теоретически отрефлексированной истории отечественного искусства советского периода заключается в том, что до сих пор не разведены два понятия: советское искусство и соцреализм. При разности вкусов и методологических позиций все исследователи справедливо сходятся в одном: ни логически, ни исторически, ни по набору художественных произведений эти понятия не совпадают. Поэтому необходимо разобраться в том, как пересекаются круги их значений, в каком структурном и функциональном отношениях друг к другу они находятся. Анализ специфики советского искусства и должен быть направлен на выявление исторических оснований и условий этой взаимообусловленности. Тогда набор имен авторов и произведений, попадающих в историю отечественного искусства советского периода, будет не случайным, а репрезентативным, концептуально оправданным.
Вторая трудность связана с тем, что все написанное о соцреализме в период его монопольного положения, а это огромный круг источников, само нуждается в дискурсивном анализе. Самоописания соцреализма в виде его теории, художественной критики, постановлений партии и правительства не могут выступать в качестве прямых источников для анализа эстетики и поэтики соцреализма, так как не выполняют функции метахудожественной рефлексии. Дело в том, что теория соцреализма была, по крайней мере, в сталинско-ждановский период, не теорией в строгом смысле этого слова, а, скорее, манифестацией принципов и апологией эталонных произведений. Рефлексия по поводу собственных оснований, истоков, интертекстуальных связей, места в системе власти и идеологии, всегда сложная для современников и участников художественного процесса, в данном случае была категорически табуизирована. Как следствие, теоретические и художественно-критические источники встраиваются в общую тенденцию к сокрытию истины, фальсификации, подмены значений, которая характерна для тоталитарных культур. Ярко выраженный идеологический характер этих источников требует специальных процедур деконструкции того действительного содержания, которое за ними скрывается. Необходимо привлекать источники иного рода: «человеческие документы» участников художественной коммуникации, поправки редакторов, протоколы заседаний художественных советов, приемочных комиссий, читательских и зрительских конференций, письма читателей и зрителей в средствах массовой информации и т.п. Это может дать большее приращение смысла, так как в таких источниках репрезентируются не столько официальные требования власти, сколько бессознательные установки всех агентов системы.
Следует подчеркнуть, что соцреализм выступал в этот период как в качестве властной силы, организующей поле художественного производства и потребления, определяющей правила игры всех агентов, так и в качестве самих произведений, носящих эталонный характер для всей художественной системы. Констатация этого факта заставляет рассмотреть феномен советского искусства с точки зрения того, как большинство его авторов и текстов реагировали, откликались, зависели, провоцировались, соблазнялись соцреалистическими образностью, поэтикой, правилами творческого поведения. Но и сам соцреализм можно понять только в контексте советской культурной системы, как ее специфический продукт. При этом нельзя интерпретировать искусство советского периода, не проделав работы по анализу «следов» соцреалистического дискурса в любом его проявлении. В реальном историческом времени и пространстве это была самая мощная по задействованным ресурсам сила, опирающаяся на власть во всех ее видах и на новый субъект истории - массу «новых людей». Последовательное построение анализа в таком ключе будет исторически конкретным и логически непротиворечивым при учете других важных факторов, участвовавших в конструировании новой социалистической художественной культуры - российских мировоззренческих и художественных традиций, актуального западного опыта, который был так или иначе доступен, позднего фольклора, становящейся массовой культуры индустриального общества и т.д.
По нашему мнению, до настоящего времени не разработана философская модель советского типа искусства как специфического культурно-регионального феномена, который осуществился в истории ХХ в. Существует лишь большая фактографическая литература по отдельным видам искусства, разнесенная по рубрикам, например, «кинематограф социалистических стран» или «литература народов СССР». Как правило, эти направления исследования ограничиваются вычленением общих для данного региона проблем, мотивов, изобразительно-выразительных средств. Порождающие региональную специфику ментальные матрицы чаще всего выпадают из поля зрения.
Кроме того, важность изучения предиката «советское» связана с теоретическим интересом к таким типам искусства, которые развивались в гетерономном поле художественной культуры ХХ в.: кичу, кэмпу, примитиву, художественной самодеятельности, массовому, салонному, коммерческому искусству и искусству государственного заказа. Все эти феномены определяются доминантой внехудожественных функций и влияний, критерий их ценности находится за пределами автономного поля художественной культуры. Чаще всего они анализируются сквозь призму культурологической и социологической методологии, их собственно художественная специфичность пока слабо концептуализирована. Соцреализм попадает в этот круг явлений благодаря доминанте идеологического заказа, предикат "социалистический" - из гетерономного поля - прилагается к термину «реализм» - из автономного поля искусства. Поэтому задачей данной работы должна стать выработка такой системы координат, по которой можно описать соцреализм, не искажая его суть не соответствующей ему эстетической методологией. Большинство итоговых трудов по истории и философии искусства написаны с позиций классической или модернистской эстетики, то есть с позиций агентов автономного поля культуры. Как правило, логика этих трудов построена на материале анализа таких типологических таксонов искусства как «художественное направление», «художественный стиль», что предполагает обязательное вычленение оригинальных автора, проекта и формы воплощения на отметке шедевра. Соцреализм не попадает в эти итоговые истории, так как не отвечает избранным критериям.
Постмодернистская философия искусства существенно расширила объем материала культуры, удостоенного попасть в музей искусства ХХ в. Она стимулировала изучение способов работы художников ХХ в. с неоригинальными, серийными, тиражированными продуктами культуры. Сменились критерии отбора и оценивания, к произведению искусства как единице истории искусства добавился артефакт, но сам механизм художественного развития виделся непоколебленным. Постмодернистские авторы продолжают общую стратегию западной культуры, которая постоянно проводит демаркационную линию между устаревшим и актуальным искусством.
На наш взгляд, поле исследований необходимо расширить. Соцреализм явно выпадает из сферы, очерченной понятиями «актуальное, современное искусство». Философия искусства должна, наконец, обратить внимание на так называемое «консервативное искусство», которое в ХХ в. представлено довольно масштабно. Практически во всех словарях по художественной культуре этого времени за скобками остается объяснение широкой распространенности и причин востребованности этого типа художественной культуры. Игнорируется тот социологический факт, что консерватизм достиг размаха и стал мощной, влиятельной силой, получив государственную и массовую поддержку в странах с тоталитарными режимами. Уже невозможно обходить философским вниманием существование глобальных и сущностных для ХХ в. противоречий между масштабом и мощью банального, в том числе и зла, с одной стороны, и хрупкостью творчески-оригинального, с другой.
Культура и искусство в ХХ в. развиваются не по восходящей линии, а как чередование различных фаз: вызова модернизации и ответной реакции на него. Понять консерватизм и модернизм как две стороны одного процесса - насущная задача философии искусства. Эстетические теории, которые порождались магистральной линией развития модернистской парадигмы, делали предметом своего размышления инновации, стимулирующие способность искусства видоизменяться и обновляться. Модернизм есть постоянно воспроизводимая доминанта изменчивости над устойчивостью, культ новизны. Культура ХХ в. с неизбежностью должна была породить противоположную реакцию, вызванную потребностью в стабильности, в определенном смысле - остановке времени. Вписывая соцреализм в общую консервативную реакцию, нельзя полностью растворить его в ней. Необходимо найти точное соотношение всех эстетических, художественных, общекультурных потоков ХХ в., пересечение которых создало такой тип искусства как соцреализм.
Степень научной разработанности обозначенного проблемного поля невозможно определить однозначно в силу его многоаспектности и междисциплинарности. Прежде всего, нас интересовали отечественные разработки периода конца 1980-х - начала 2000-х годов. Именно тогда стало возможным интерпретировать соцреализм не только как совокупность текстов, но и с точки зрения анализа тех концептов, которые накопились в литературе о самом соцреализме в сталинский, «оттепельный», позднесоветский и постсоветский периоды. Иначе говоря, для нас имеют равное значение как художественная практика соцреализма, так и теоретические дискуссии о нем, его месте в культуре.
Поэтому первая группа авторов, представляющая для нас интерес, это ученые, изучающие то, что можно в самом широком смысле слова назвать советским социокультурным дискурсом. Сюда относятся работы М. Рыклина о соотношении советского сознания, языка, телесности и тоталитарной власти; И. Смирнова об обусловленности специфики психотипов творцов природой тоталитарной ментальности; многочисленные работы немецкого специалиста по советской культуре Х. Гюнтера. М. Алленов и Л. Ржевский обратились к выявлению абсурдного характера основных терминов, категорий и определений соцреализма. Отдельно нужно выделить литературу социолингвистического плана, исследователей советского языка, речи и дискурса, которые помещали их в широкий культурный и идеологический контекст: это труды Г. Винокура, Н. Кожевниковой, Н. Купиной, М. Эпштейна, А. Романенко. Разработке институциональных аспектов соцреализма посвящены исследования Лозаннской школы славистов: Л. Геллера, А. Бодэна, Т. Лахусена.
Наиболее общие концепции тоталитарной культуры, мышления и языка в интересующем нас повороте к искусству разрабатывали Х. Арендт, Т. Адорно, Э. Фромм, В. Беньямин, Ж.-Л. Нанси, Ф. Лаку-Лабарт, С. Жижек, С. Зонтаг. Много сделали в плане поиска отличительных признаков отечественного варианта тоталитаризма, российской модернизации и искусства при тоталитаризме М. Рыклин, Л. Гудков, А. Якимович, И. Смирнов, Л. Ионин, Н. Козлова, И. Голомшток, А. Генис, А. Гольдштейн, М. Берг, Б. Гройс.
Методы социальной и культурной антропологии, прежде всего, П. Бурдье, применили к советской повседневности Н. Козлова, И. Сандомирская, К. Богданов, И. Утехин, С. Бойм. Они предложили для описания советской повседневности, сформировавшейся в условиях взаимодействия российских социальных традиций и тоталитарных методов конструирования действительности, категорию «коммунальности». Особенностями коммунального сознания, коммунальной речи и коммунального видения занимались М. Рыклин, В. Тупицын, Е. Деготь, Ю. Мурашов, А. Гольдштейн. Итоговый социально-психологический и антропологический портрет нового человека составился благодаря работам Р. Кайуа, Ю. Щеглова, Л. Гудкова, Л. Ионина, Л. Карасева, А. Якимовича, М. Геллера, И. Кабакова, Л. Гинзбург, Л. Ржевского. Философский уровень анализа антропологических трансформаций и их последствий был задан концепцией негативной диалектики Т. Адорно, гипотезой дефицитарности человеческой природы А. Гелена, трактовками связи неклассической рациональности и советского типа сознания, предложенными М. Мамардашвили. Специфическую советскую метафизику и экзистенцию на конкретном материале искусства анализировали А. Недель, Н. Друбек- Майер, И. Кабаков, Л. Карахан, Б. Гройс.
О роли идеологии в конструировании социального порядка, сознания, языка и художественной культуры писали Ш. Плаггенберг, К. Гирц, С. Зонтаг, О. Марквард, М. Эпштейн.
Тематизируя место адресата в художественной коммуникации, мы опирались на положения рецептивной эстетики, идеи М. Бахтина, легшие в основу общего в эстетике ХХ в. коммуникативного поворота, В. Тюпы о ведущей роли адресата в трансформации парадигм искусства, эстетические теории искусства, трактующие его сущность как социально-коммуникативную, А. Еремеева, М. Кагана, С. Раппопорта. Важнейшим источником стали труды по социологии чтения Л. Гудкова, Б. Дубина, Т. Лахусена. Материал для анализа вкусов, предпочтений массового советского адресата как заказчика нового искусства дали Е. Добренко, М. Туровская, Т. Чередниченко, Н. Зоркая.
По проблеме автора существует огромная литература, которую можно разделить на следующие группы. Во-первых, философско-эстетическая концепция автора М. Бахтина, идеи о трансформации авторского сознания и статуса автора в ХХ веке Р. Барта, В. Тюпы, И. Есаулова, В. Библера, М. Берга, Б. Гройса, О. Мандельштама, И. Смирнова. Во-вторых, работы, посвященные исследованию историко-культурных и социально-эстетических особенностей и процессов формирования авторских личностей в первой половине ХХ в. в целом и в России в частности: Е. Добренко, К. Богемской, М. Голубкова, М. Чудаковой, М. Литовской, Т. Снигиревой, В. Прокофьева, Г. Белой. В-третьих, работы исследователей, тематизирующих многообразие авторских стратегий в условиях советской цензуры, государственного заказа, давления массового адресата: А. Жолковского, М. Гаспарова, Б. Парамонова, С. Рассадина, А. Белинкова, Ю. Щеглова, М. Берга, Е. Деготь, Б. Зингермана, Г. Ревзина. Особую группу составили те источники по «горьковедению», в которых делался акцент на мировоззренческих, социально-поведенческих и философско-эстетических концептах творчества М. Горького: это работы С. Сухих, М. Агурского, Б. Парамонова, В. Гудова, В. Юдина, Г. Гуковского.
Работ, в которых бы предлагались философские концепции для объяснения особенностей соцреализма как эстетической модели всех видов искусства, крайне мало. Гипотезы высокого уровня обобщения, которые помогли нам построить такую модель, мы нашли у К. Кларк, Р. Робин, Б. Гройса, М. Ямпольского, В. Тюпы, В. Паперного, Х. Гюнтера, Е. Деготь, А. Якимовича, А. Гольдштейна, С. Кропотова.
Для достижения целостности и системности в интерпретации соцреализма мы опирались на материал практически всех видов искусства. Использовались работы искусствоведов, специализирующихся на советском периоде, прежде всего тех, кто вписывали искусство в политико-эстетический проект власти: в области изобразительного искусства и архитектуры - А. Морозова, М. Алленова, Е. Деготь, В. Паперного, И. Голомштока, А. Якимовича, Г. Яковлевой, С. Хан-Магомедова, М. Германа, В. Полевого; в киноведении - В. Цивьяна, О. Булгаковой, Н. Нусиновой, Ю. Мурашова, Н. Клеймана, М. Туровской, С. Хэнсген; в музыкознании - Т. Чередниченко, Ф. Розинера, Н. Шахназаровой. Наиболее активно разрабатывались проблемы соцреализма на материале литературы, здесь можно выделить несколько групп исследователей и направлений. Начатое американскими и европейскими славистами и подхваченное российскими учеными направление объяснения эстетики и поэтики соцреализма структуралистскими и постструктуралистскими методами дало огромный материал для обобщений. Их анализ выявил в устройстве соцреализма признаки архаических, фольклорных, религиозных, мифологических структур коллективного бессознательного, что позволило трактовать соцреализм как укорененный в культуре, а не произвольно сконструированный властью. К этой группе можно отнести труды К. Кларк, Р. Робин, Н. Тумаркин, У. Юстус, Х. Гюнтера, а также постоянно работающих в общих европейских проектах А. Жолковского, Ю. Щеглова, М. Ямпольского, А. Эткинда, Г. Фрейдина, Л. Ржевского, Е. Добренко, М. Гаспарова, отечественных исследователей Н. Лейдермана, М. Голубкова.
Однако в целом можно зафиксировать недостаточность в современной эстетической мысли методологических конструктов для описания таких сложных, пограничных и гибридных по своей природе феноменов как соцреализм и советское искусство, определенную исчерпанность категорий классической и модернистской философии искусства. Для решения обозначенных выше задач необходимо выработать новую методологию, опирающуюся на смежные с эстетикой области.
Объект исследования - искусство соцреализма. Предмет исследования - советское искусство периода 1930-х - начала 1950-х годов, взятое в отношениях и связях с культурой, идеологией, повседневностью, системой власти, художественными традициями и влияниями отечественного и мирового происхождения.
Цели и задачи исследования.
Главной целью работы является философско-эстетическая реконструкция искусства социалистического реализма как исторической системы в единстве ее коммуникативных, культурно-антропологических, идеологически-дискурсивных и художественных координат.
Достижение поставленной цели повлекло за собой решение ряда исследовательских задач:
1. Вычленение порождающего ядра соцреализма, в основе которого лежит единство художественного сознания и дискурса, организующего все звенья художественной системы от автора до адресата; поиск оснований художественной специфики соцреализма в контексте советского сознания и речевых практик; анализ идеологической составляющей метахудожественного уровня соцреализма;
2. Анализ культурно-антропологических характеристик «нового человека» как основания предмета соцреализма; поиск необходимых социокультурных факторов и исторических условий, при которых образуется, закрепляется и воспроизводится человеческий тип, испытывающий потребность в соцреалистическом искусстве.
3. Характеристика основных звеньев художественной коммуникации: адресата и автора соцреализма; выявление конструктивной роли адресата в художественном процессе, его влияния на формально-содержательные составляющие советского искусства.
4. Исследование проблемы автора соцреализма в контексте эстетических теорий, концептуализирующих трансформации авторского сознания в ХХ веке; теоретическое выведение модели «идеального типа» автора соцреализма.
5. Типологизация авторских стратегий приобщения к соцреализму на базе различных исходных эстетических платформ и поколенческих габитусов.
6. Исследование способов приспособления к соцреалистическому дискурсу на уровне художественного сознания авторов и поэтики произведений искусства.
7. Выявление социокультурных, повседневных, экзистенциальных оснований,
содержательно определивших ведущие концепты соцреализма: «жизнь в революционном развитии», «народность», «жизнеподобная образность», «борьба с формализмом».
8. Осмысление соцреализма в контексте художественных и эстетических тенденций мирового искусства и культуры в период 1930-х - начала 1950-х годов.
9. Деконструкция концепта «реализм» с целью выявления в нем скрытого содержания, соотнесение требования «реалистичности» с другими важнейшими установками советской культуры.
10. Систематизация основных категорий поэтики соцреализма: специфика художественной условности, отношение к форме, языку; определение содержательно-смысловых и формально-стилистических границ художественности в соцреализме.
Методологические основания исследования заданы как предметом анализа, так и основными задачами.
Во-первых, в основу исследования положены принципы историзма, следование которым позволяет точно определить степень уникальности советского искусства.
Во-вторых, системный подход к искусству соцреализма дает возможность максимально объективного взгляда на его природу, позволяет избежать односторонне идеологической трактовки его существования в культуре.
В-третьих, использован метод восхождения от мировоззренческих и социально-исторических оснований советской культуры к экзистенциальным, эстетическим и формально-стилистическим особенностям порождаемого ею искусства.
В-четвертых, социологический и культурно-антропологический подходы открывают целое поле неизвестных и неизученных ранее закономерностей развития художественного процесса, в результате которых соцреализм предстает не навязанным властью в одностороннем порядке проектом, а необходимо и постепенно складывающейся художественной практикой.
В-пятых, применение классических категорий философской эстетики: художественная условность, образность, форма, поэтика, художественность позволяет трактовать соцреализм как специфический тип искусства, особую эстетическую целостность, преодолеть вульгарно-социологический подход к советскому искусству и излишнее морализаторство в оценивании его продуктов.
В-шестых, активно привлекался метаэстетический подход, представленный анализом концептов теории, художественной критики, цензуры соцреализма.
Основная линия исследования строилась на гибком и равноправном сочетании анализа художественных текстов соцреализма и его «идеологии», метахудожественных теоретических дискуссий, обсуждающих концептуальные модели, сквозь призму которых может быть уловлена уникальность соцреализма.
Содержательно логика и структура диссертационной работы строится следующим образом: от прояснения дискурсивных основ соцреализма как типа искусства, возникающего и функционирующего только при постоянной поддержке идеологической риторики и институтов власти, через анализ центральной проблемы культуры и искусства -«нового человека», последовательно исследуемого в качестве реального продукта эпохи социалистической модернизации, адресата советского искусства и его творца. Логика эстетического исследования завершается анализом внутрихудожественных связей соцреализма, системным пониманием его содержательно-смысловых и формально¬стилевых характеристик, его поэтики. Работа заканчивается ответами на главные вопросы любой философии искусства: что есть произведение искусства в данной художественной системе? Каковы его границы? Каков его социокультурный статус? Как отличить его среди других артефактов культуры этой эпохи?
Научная новизна работы:
- новой является, прежде всего, сама тема диссертационного исследования. При всем фактическом богатстве отечественного искусствоведения важнейший феномен культуры и искусства - соцреализм, во многом определивший судьбу, лицо и память отечественного искусства в ХХ веке, ни разу не являлся предметом самостоятельного критического системного исследования в контексте советской цивилизации;
- новой для отечественной эстетики является комплексная методология (культурно-антропологический и институциональный подходы, принципы «нового историзма», дискурсивный анализ), ранее недостаточно использованная для анализа искусства вообще и соцреализма в особенности;
- новым является целый ряд тематизаций соцреализма: соцреализм и дискурс; отношение к трансцендентальному; экзистенциальная проблематика; соцреализм и господство визуальных образов; соцреализм и практики повседневности; исторические аналоги соцреалистического произведения искусства;
- новым является взгляд на соцреализм и советское искусство в целом не как на отклонение от магистрального пути развития искусства ХХ в., а в контексте его важнейших парадигматических констант: массовости, власти идеологий, травм модернизации, антропологических экспериментов, утопизма, господства визуальных образов, неотрадиционализма, «смерти автора».
Апробация работы. Результаты исследования прошли апробацию на ежегодных научно-практических конференциях Гуманитарного университета, Международной филологической школе «Русская литература первой трети ХХ века в контексте мировой культуры», международных семинарах по гендерным исследованиям, международной научной конференции «Толерантность в контексте многоукладности российской культуры», межвузовской научной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения П.П. Бажова, Весенних искусствоведческих чтениях «Россия и Германия: опыт художественного взаимодействия», ежегодных ассамблеях Уральской государственной консерватории, международном образовательном проекте (Екатеринбург/Нанси, Франция) «Россия. Идеи и люди». На философском факультете Уральского госуниверситета несколько лет читался авторский спецкурс «Соцреализм в контексте мировой художественной культуры ХХ века». По теме диссертации опубликовано З4 работы.
Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в курсах «История советской культуры и искусства», «Философия культуры», «Эстетика», а также в спецкурсах, посвященных тоталитарному искусству, социологии искусства, методологическим проблемам искусствознания и философии искусства. Данная работа может представлять интерес для учителей гуманитарных гимназий, специализированных филологических классов, работников культурной сферы, отделов учреждений искусства по менеджменту и маркетингу. Материалы диссертации могут быть использованы Департаментами культуры, центрами современного искусства.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех разделов (9 глав) и заключения. Содержание работы изложено на 419 страницах текста. Библиография включает в себя 345 наименований.

Купить