Прошло более 20 лет со дня смерти А.Дж.П. Тейлора и чуть менее 60 лет с момента публикации дискуссионной книги «Происхождение Второй мировой войны». Имя ученого не сходит со страниц научной и публицистической литературы, продолжая оставаться уникальным британским интеллектуальным феноменом. Интерес к личности ученого кроется не только в том, что проблема интерпретации истории международных отношений конца 1930-х гг. сохраняет свою актуальность и политическую ангажированность, но и в особом вкладе Тейлора в понимание социальной роли историка в жизни общества.
В ХХ в. сфера британской интеллектуальной культуры переживала серьезные внутренние изменения, связанные как с эволюцией социально-гуманитарного знания и кризисом позитивизма в западной исторической науке, так и с трансформацией статуса Великобритании на международной арене. После Первой мировой войны среди британцев укрепилась вера в особую миссию страны - Великобритания воспринималась ими как оплот стабильности и гарант мира в Европе. Однако начало Второй мировой войны, провал политики умиротворения конца 1930-х гг. и потеря статуса великой колониальной империи во второй половине ХХ в. имели следствием глубокий кризис в плане интерпретации прошлого британскими историками. Проблема оценки роли международной политики Лондона накануне войны стала той темой, которая ярко выявила процесс интеллектуального поиска «адекватной» (с точки зрения носителей британской культуры) модели восприятия и интерпретации наиболее травмирующего для исторической памяти нации события.
В контексте общих трендов развития британской исторической науки книга Тейлора «Происхождение Второй мировой войны», выбивавшаяся из магистрального нарратива, выступила своего рода интеллектуальной аномалией: не имея в основе ни ортодоксальные, ни ревизионистские корни, она лишь «переключила тумблер» и запустила череду масштабных и продолжительных
182 дискуссий, в которых рождалась новая интерпретация истоков Второй мировой войны. В сущности, за дебатами и интеллектуальными баталиями скрывалось желание британской нации пересмотреть положения «концепции виновников», снять с политиков-умиротворителей (или со всех британцев?) ответственность за начало войны и найти смысл в хаотичной и бессистемной международной политике, проводимой странами в 1930-е гг.
Активизация деятельности профессионального исторического сообщества в межвоенные годы и во второй половине ХХ в. способствовала появлению новых теоретико-методологических направлений и концепций, а также росту числа интеллектуальных центров, институтов и обществ, устанавливавших и укреплявших связь между учеными и британскими обывателями. Выход исторической науки за пределы узкой элитарной культуры посредством развития средств массовой информации сформировал условия для вовлечения широкой публики в обсуждения. В этом отношении Тейлор был первопроходцем: его общественная, публицистическая и медийная деятельность создали прецедент, когда признанный в профессиональных кругах ученый-историк стал шоуменом и начал заниматься популяризацией науки.
Яркий образ «нарушителя спокойствия», который позиционировался и поддерживался самим британским историком как в научном, так и в светском окружении, стал неотъемлемой частью тейлоровского интеллектуального феномена, уходящего корнями в его личную и профессиональную биографию. Будучи единственным ребенком в семье состоятельного британского предпринимателя и активного сторонника социалистического движения, Тейлор, с одной стороны, с ранних лет был вовлечен в политическую жизнь страны и в деятельность Лейбористской партии, а, с другой стороны, имел прочную экономическую базу, позволившую учиться в престижных школах и старейшем университете страны. Background, или личностный капитал, и происхождение, по настоящее время занимают важное место в британском обществе. В первой половине и в середине ХХ в. классовая система была еще более влиятельной, регламентируя образ жизни, спектр возможных профессий, интересов и даже
183 хобби представителей той или иной социальной группы. Семья ученого принадлежала к высшему среднему классу (upper-middle class), что означало, что она обладали достаточными финансовыми возможностями и статусом, но не имела аристократического происхождения.
Несмотря на приверженность к социалистическим взглядам, Тейлор всегда жил на широкую ногу, тратил большие суммы денег на машины, регулярные путешествия, комфортабельные дома и апартаменты. Общественная деятельность и поддержка Британской коммунистической партии его родителями в 1920-е гг. во многом напоминала дорогую забаву, которая в итоге привела к разочарованию в коммунизме и приобщению к Лейбористской партии. Политическая идентичность семьи повлияла и на характер Тейлора, вложив в него непреходящий дух радикала и борца за свои идеи как на политическом, так и на научном поприще. Более того, социализм стал для историка главным моральным ориентиром и альтернативой религии, диктовавшей мировоззренческие ценности и нормы.
В сущности, политика была той темой, вокруг которой складывалось общение внутри семьи будущего историка, поэтому общественная деятельность навсегда осталась одной из важнейших сфер его интересов. По мере взросления Тейлор приобретал все большую самостоятельность и обособленность, которые в конечном счете привели его в историческую науку и академическую среду, зачастую далекую от нонконформизма и радикализма. Традиционализм и верность обычаям, на которых зиждилась система образования в Оксфорде, закладывали прочный интеллектуальный фундамент и открывали двери в закрытое элитарное сообщество, доступное только выпускникам престижных старейших университетов. При всей уникальности и самобытности феномена Тейлора в британской интеллектуальной культуре, сам ученый и его труды являлись неотъемлемой частью стилистики и нарратива определенной исторической эпохи, диктовавшей как тематику исследований, так и теоретико-методологические концепции.
Важную роль в профессиональном становлении будущего историка играли не столько оксфордские студенческие годы, сколько работа над диссертацией под руководством профессора Альфреда Пржибрама в Венском университете. Австрийская историческая школа, приверженцем которой был наставник Тейлора, рассматривала внешнюю политику государства как результат процессов, сокрытых в самых глубинах национального самосознания. При этом личность отдельных политиков отходила на второй план, а лидеры государства выступали ретрансляторами воли народа, и в этом ракурсе Первая и Вторая мировые войны рассматривались с позиции общего вектора развития европейских народов. Испытав влияние австрийской исторической школы, Тейлор привнес данную концепцию в значительную часть своих исследований, что, в конечном итоге, привело его к изучению немецкой проблемы - центральной темы истории европейской дипломатии конца XIX - первой половины XX вв.
Изучение творчества британского историка показало, что книга «Происхождение Второй мировой войны» была результатом многолетней работы Тейлора по изучению истории и внешней политики Германии и немецкого народа. Интерпретация предвоенных событий, предложенная ученым, выстраивалась на базе исследований, проведенных историком в 1930 - 1960 гг., и даже ограниченность источников базы (обусловленная тем, что значительная часть архивных материалов была открыта только в 1970-е гг.) не уменьшила мощного интеллектуального импульса, порожденного этой работой. Подобная книга стала вывозом, брошенным британским историком, породившая плодотворные и продолжительные дискуссии, которые незамедлительно последовали после издания монографии и которые продолжались среди британских интеллектуалов вплоть до недавнего времени.
Конечно, попытки пересмотра подходов к интерпретации внешней политики Н. Чемберлена и его соратников были сделаны еще задолго до издания работы Тейлора в 1961 г., однако интеллектуальный импульс, инициированный и порожденный ученым, обусловил зарождение ревизионизма и определил вектор развития научной проблемы в британской интеллектуальной культуре на
185 десятилетия вперед. Причинами этого были, во-первых, высокий статус оксфордского дона, во-вторых, особый научный и авторский стиль ученого, в- третьих, популярность Тейлора за пределами академического сообщества, наконец, мощный медийный ресурс - работа на радио, телевидении, публикации в популярных газетах и журналах значительно расширили аудиторию историка. Очевидно, что в XXI в. идеи Тейлора утратили свое былое значение и остались в прошлом, однако концепция, нашедшая воплощение в книге «Происхождение Второй мировой войны» стала важным и знаковым этапом в развитии англоязычной исторической науки. Это исследование являлось квинтэссенцией всего творчества британского историка, посвященного месту Германии и немецкого народа в мировой истории конца XIX - первой половины ХХ вв., и стала своего рода интеллектуальной аномалией, связанной с внедрением в традиции английского историописания методологии и концепций, разработанных венскими историками и интеллектуалами.
За более чем 70-летнюю историю изучения истоков Второй мировой войны проблема интерпретации политики умиротворения конца 1930-х гг. не потеряла и, вероятно, в ближайшие годы не потеряет своей актуальности для британских интеллектуалов. Внешнеполитический курс, избранный Н. Чемберленом и его ближайшими соратниками в отношении нацистской Германии в предвоенные годы, вызывал острые дискуссии как среди профессиональных ученых, так и среди широкой публики, разделив общество на два борющихся лагеря - критиков и апологетов этой политики. В течение 1940-х - 2000-х гг. в британской интеллектуальной культуре наблюдалось непрекращающееся противостояние между ортодоксами и ревизионистами, при котором преобладающей становилась то одна, то другая сторона. В конце 2000-х гг. часть британских специалистов в области международной политики середины ХХ в. предпочла отказаться как от критики, так и от апологетики умиротворения, высказавшись за поиск новых подходов в трактовке этой сложной и дискуссионной проблемы. Были выделены три ключевых вектора в плане дальнейшего развития темы: реализация
186
междисциплинарных исследований, использование концепции исторической
памяти и поиск консенсуса между различными национальными традициями.
На современном этапе изучения проблемы умиротворения в британской исторической науке наблюдается тенденция расширения и усложнения методологической базы, позволяющей раскрыть степень влияния феномена политики умиротворения на сознание европейского общества и современную мировую политику. В этом отношении колоссальный вклад в понимание этих процессов был осуществлен благодаря проблематике исторической памяти, ориентированной на постижение сложных социальных механизмов, формирующих и трансформирующих представления нации о своем прошлом. Вторым методологическим основанием значительной части современных англоязычных исследований является междисциплинарность, позволяющая преодолеть неизбежную ограниченность исторической науки посредством привлечения политологии, социологии, математики и других наук для решении исследовательских задач. Третьим фактором стал поиск консенсуса между различными национальными историографическими традициями,
сопровождающийся привлечением специалистов разных стран, изучающих проблему истоков Второй мировой войны. Смеем предположить, что в ближайшем будущем указанные выше исследовательские тенденции не потеряют своей актуальности и позволят выявить новые аспекты дискуссионной и до сих пор политически ангажированной проблематики умиротворения .
Влияние, оказанное А.Дж.П. Тейлором в середине ХХ в. на британскую интеллектуальную культуру, не ограничилось исключительно сферой трансформации ментальной программы интерпретации истоков Второй мировой войны. С середины 1940-х гг. британские телевизионные и радио компании начали активно привлекать к съемкам и записям знаменитых ученых, историков и специалистов по международным отношениям. Первоначально подобное сотрудничество между средствами массовой информации и представителями академического сообщества являлось одной из форм военной пропаганды, реализуемой в годы Второй мировой войны, однако затем подобного рода шоу трансформировались в познавательные и просветительские передачи. Именно Тейлор в 1957 г., выступив с первыми телевизионными лекциями по истории, стал основоположником нового способа популяризации науки, проводниками которого в 1970-1980-е гг. были такие знаменитые британские ученые, как историки архитектуры Николас Певзнер, Алек Клифтон-Тейлор, поэт и писатель Джон Бетчеман, антиквар Артур Негус, искусствовед Кеннет Кларк, археолог Мортимер Уилер и математик Джейкоб Броновски.
События кануна Второй мировой войны и последующие за ними трагические годы стали теми социально-историческими факторами, которые определили ментальный и вербальный фонд, в рамках которого в Британии происходила циркуляция идей и концепций. Кросс-темпоральная связь между поколениями британских историков, создававшая костяк традиций и ментальных привычек, создавала своеобразную интеллектуальную матрицу, благодаря которой происходило осмысление одного из наиболее болезненных для исторической памяти событий ХХ в. Поиски модели интерпретации политики умиротворения конца 1930-х гг., продолжавшиеся на протяжении более семидесяти лет, стали уникальным интеллектуальным феноменом в
С. 35-40.; Иванов А.Г. Европейский кризис 1939 г. и начало Второй мировой войны. М.: МГОУ им. В.С. Черномырдина, 2013. 152 с.; Иванов А.Г. Проблема европейской безопасности в 1939 г.: взгляд из Лондона и Москвы // Теория и практика общественного развития, 2012, № 3. С. 169-175; Молодяков В. Вторая мировая война, которой не могло не быть. М.: Просвещение, 2012. 192 с.; Строковская Т.Е. Война в исторической памяти. М.: Издательство Спутник, 2015. 51 с.; Фалин В.М. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. М.: Издательство Центрполитграф, 2016. 576 с.; Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Т. 2. М.: Кучково поле, 2015. 864 с.; Великая Победа: в 15 т. / под общ. ред. С.Е. Нарышкина, А.В. Торкунова. Т. 1. М.: МГИМО - Университет, 2015. 402 с.; и др.).
188 профессиональной и массовой культурной жизни Британии выявившим глубокие внутренние процессы трансформации представления нации о своем месте и роли в мировой истории. При этом именно научное и творческое наследие А.Дж.П. Тейлора определило вектор развития проблемы происхождения Второй мировой войны и задало целый ряд трендов, сохранявших свою актуальность на протяжении 1960 - 1980-х гг. Безусловно, мыслительные инструментарии и ментальные программы, способы репрезентации знания и распространения идей, правила построения текстов и познавательные приоритеты, на которые опирался в своей работе А.Дж.П. Тейлор, не являются сегодня столь же актуальными, как 40 или 50 лет назад. Однако именно благодаря их изучению нам удается проникать в механизмы трансформации британской интеллектуальной культуры второй половины ХХ в.
Перспективы дальнейшего развития темы состоят в изучении интеллектуальной культуры британского профессионального исторического сообщества ХХ в., выявлении этапов и специфики его развития, осмыслении трансформации роли личности историка в жизни общества, выявлении особенностей ментального и транс-темпорального взаимовлияния между ученым и научным сообществом в контексте общего вектора развития западной культуры.


Купить