ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
ПУБЛИКАЦИИ
Купить

В сравнении с социальной утопией, известной уже в Древней Руси, возникновение литературного вида приходится на XVIII столетие. С момента своего появления литературная утопия неразрывно связана с темой идеального законодательства. В первом из созданных образцов жанра - «Сон. Счастливое общество» (1759) А. П. Сумарокова описывается «Книга узаконений», содержащая права и обязанности жителей мечтательной страны, весь кодекс обязанностей и прав жителей Офирии М. М. Щербатова (1783) сосредоточен в «Гражданском катехизисе», в утопии «Полидор, сын Кадма и Гармонии» (1792) М. М. Хераскова особое внимание уделено книге под названием «Наука царствовать». Можно отметить несомненную связь с законодательной проблематикой во всей утопической литературе XVIII - начала XIX века.
Об актуальности настоящего исследования свидетельствуют факты самой истории. Многие из утопистов XVIII века, являясь литераторами по роду занятий, были одновременно авторами трудов по праву. Некоторым из них тема законопорядка была близка по причине особенностей биографии. А. П. Сумароков прославился как непримиримый критик «Большого наказа императрицы» в первой его редакции. Еще более вовлеченным в законодательную политику страны оказался другой утопист XVIII столетия - князь М. М. Щербатов. В 1767 году в качестве выборного депутата от ярославского дворянства он принимает участие в Комиссии для составления проекта Нового уложения, становится автором «Замечаний на Большой Наказ императрицы Екатерины II». Политико-правовая деятельность писателя нашла свое отражение в утопическом романе «Путешествие в землю Офирскую» (1783). Как критик екатерининского «Наказа» известен А. Н. Радищев. В «Опыте о законоположении» (1801) он называет екатерининский «Наказ» компиляцией, фикцией, отказывая императрице в искренности ее благородных идей. Негативное отношение к закону нашло отражение и в тексте «Путешествия из Петербурга в Москву» (1790).
Эти и другие примеры служат доказательством того, что утопия и право в русской литературе взаимосвязаны. Указанный тезис подтверждается и тем, что при зарождении своем русская утопическая литература была в некоторой степени обусловлена законодательной проблематикой . «Наказ», который являлся, по выражению В. М. Живова, «атрибутом монарха, устанавливающего всеобщую справедливость и гармонию мира», служил источником для создания образов идеального законодателя и философа на троне. Уложенная комиссия, знаменовавшая собой учреждение нового царства эвномии, подавала идеи для изображения идеальных государств, где царствует закон.
Степень научной разработанности проблемы. Известно, что первое исследование, посвященное утопическому произведению, было написано в 1896 году. В это время литературовед А. Н. Пыпин издает в журнале «Вестник Европы» статью «Полузабытый писатель XVIII века». В работе вниманию читателя впервые представлен обзор и беглый анализ опубликованного незадолго до того сочинения князя М. М. Щербатова - «Путешествие в землю Офирскую господина С. Швецкаго дворянина», которое тогда еще не осознавалось как утопия. По причине неизвестности произведения широкой читающей публике автор позволил себе сделать его подробный пересказ.
Труд, в котором утопическое сочинение рассматривается в историческом контексте, относится к началу XX века - это «Русский социальный роман XVIII века». Его автор Н. Д. Чечулин, анализируя «Путешествие в землю Офирскую», показывает некоторые особенности правовой действительности времен создания романа и привлекает для этого элементы биографии писателя. «...Разные сословия в Офирской земле распределяют между собою деятельность совершенно так, как казалось всегда Щербатову наиболее справедливым и необходимость чего он постоянно доказывал в заседаниях Комиссии для сочинения проекта нового уложения: дворяне служат, купцы и ремесленники занимаются торговлею и промыслами, крестьяне - это рабы, крепостные». Так, с начала изучения русской литературной утопии художественные особенности текста рассматривались неотрывно от правовой и общественной деятельности писателя. Можно сказать, что Н. Д. Чечулин как родоначальник русской утопиологии заложил традиции анализа утопического произведения, при котором утопический идеал писателя рассматривается сквозь призму его политических взглядов. В вышедшем годом позднее исследовании А. А. Кизеветтера «Русская утопия XVIII века» равным образом была отмечена связь между законодательной политикой и взглядами М. М. Щербатова. В словах одного из главных героев - вельможи Агибе - исследователь обнаруживает критику «текстов градостроительных проектов Екатерининской эпохи».
В 1922 году появляется первое обзорное исследование по русской утопии - «Русский утопический роман» В. В. Святловского. В отличие от своих предшественников исследователь подвергает анализу не одно, а сразу несколько утопических сочинений XVIII века, уделяя особое внимание роману М. М. Щербатова. Несмотря на конспективность своего труда, автор описывает законодательство идеального государства: «Взаимоотношения (в Офирии - Ю .Р.) просты и добродетельны. Законы мягки и снисходительны» .
В начале 90-х американский славист С. Л. Бэр окончательно обосновывает идейно-мотивную зависимость русской утопии от законотворческих инициатив верховной власти. Он указывает на такую важную особенность как мотивологическая связь литературной утопии и комиссии по составлению проекта Нового Уложения. «В некоторой степени утопическая литература отражала имплицитно присутствующий в Наказе образ райской России, в которой правит закон» . Исследователь развил данную мысль на примере анализа романа М. М. Хераскова «Нума Помпилий, или процветающий Рим» (1768) - произведения, изображающего идеального правителя и законодавца.
Важно отметить, что, рассуждая об особенностях первых русских литературных утопий, автор упомянул лишь несколько произведений, описывающих мудрых законодателей и их уставы. Это «Приключение Фемистокла» (1763) Ф. А. Эмина и трилогия М. М. Хераскова «Нума Помпилий» (1768), «Кадм и Гармония» (1787), «Полидор, сын Кадма и Гармонии» (1792). В действительности, наблюдения С. Л. Бэра не совсем точны. Первой утопией (также связанной с темой благих законов) следует считать «Сон. Счастливое общество» (1759) А. П. Сумарокова. В то же время мотивы, присущие этому произведению, можно встретить и в более поздних утопиях, о которых ученый не упоминает. Это «Путешествие в землю Офирскую» князя М. М. Щербатова, «Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве» (1784) В. А. Левшина и другие. Анализ нельзя назвать исчерпывающим не только с фактической, но и с теоретической стороны. В действительности, согласно методологическим построениям самого С. Л. Бэра, русская утопия была не только панегирической, но и сатирической («russianutopianandeutopianfiction»). В представленном же ряду текстов указаны лишь так называемые «панегирические» утопии, иллюстрирующие положительные стороны екатерининского законодательства. Одновременно произведения, содержащие черты сатиры (классический пример «Хотилов. Проект в будущем» А. Н. Радищева), автор в правовом контексте не рассматривает.
Впоследствии идеи С. Л. Бэра используются зарубежными и русскими учеными. Л. Геллером и М. Нике термин «эвномия» применяется уже к утопическому произведению М. М. Хераскова: «В заключении своего “эвномического” романа “Нума Помпилий, или Процветающий Рим...». Вслед за С. Л. Бэром французские исследователи отмечают связь екатерининского «Наказа» и утопического романа М. М. Хераскова.
Первая работа, имеющая непосредственное отношение к проблематике нашего исследования, относится к 2009 году. Это вышедшая в журнале «Актуальные проблемы российского права» (серия «Юридические науки») статья Б. А. Назаренко «Право “Офирского государства” в утопии М. М. Щербатова». В ней впервые проводится сопоставительный анализ идеальных законов, описанных в художественном произведении, и реально существующих установлений (в данном случае екатерининского «Наказа»). Автор дает довольно подробную ссылку на пункты офирского «Катехизиса законов» и соответствующие им статьи «Большого наказа императрицы»: «...закрепление божественного происхождения власти государя (п. 6 “Катехизиса законов” и ст. 625 “Наказа”). Работа Б. А. Назаренко не является исследованием по филологии, поэтому параллели между литературной утопией и правовым документом не приводят к выводам биографического или источниковедческого характера, как-то: знакомство М. М. Щербатова с текстом «Наказа», возможное обращение писателя к законопроекту во время работы над произведением. Вместе с тем, нельзя отрицать ценности данного исследования для российского литературоведения. Его автору удалось выявить те особенности, которые представляют собой «слабые места» работ по истории литературы. Под «слабыми местами» понимается главным образом недостаточная историческая аргументированность выводов о зависимости содержания литературной утопии от социально-политической ситуации.
Один из ярчайших примеров - статья И. З. Сермана «Мечтательная страна Александра Сумарокова». Автор усматривает в законах совершенного общества едкую насмешку над порядками, принятыми при Елизавете Петровне, и, между тем, не предлагает (вполне ожидаемого в данном случае) сравнительного анализа законодательной политики государыни и утопического идеала писателя. Как следствие, вывод Сермана: «От иронии и насмешки над истинным положением в государственном управлении Сумароков переходит к собственному утопическому изображению», - остается без должной аргументации .
Таким образом, несмотря на неоднократные заявления о связи русской литературной утопии XVIII века и законодательной политики, до сих пор не сформирована традиция рассматривать утопические сочинения в контексте российских законов.
Научная новизна. Настоящая работа представляет собой первое изыскание по русской утопии, в котором тема законодательного идеала рассматривается одновременно на обширном материале законов российской империи эпохи просвещенного абсолютизма и целого ряда сочинений утопической мысли.
Среди художественных произведений: «Сон. Счастливое общество» A П. Сумарокова, «Приключение Фемистокла» Ф. А. Эмина, «Нума Помпилий, или процветающий Рим», «Кадм и Гармония», «Полидор, сын Кадма и Гармонии» - М. М. Хераскова, «Путешествие в землю Офирскую» М. М. Щербатова, «Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве» B. А. Левшина, утопические проекты И. И. Тревогина, «Хотилов. Проект в будущем» («Путешествие из Петербурга в Москву») А. Н. Радищева.
Основные юридические сочинения: Анонимное «Мнение об освобождении крестьян», «Замечания на Большой Наказ императрицы Екатерины II», «Размышления о законодательстве вообще» - М. М. Щербатова, «О законоположении» А. Н. Радищева.
Основные законы и законодательные акты: «Деяния московских соборов 1666 и 1667 годов», «Артикул воинский» (1715),«Духовный регламент» (1721), «Большой наказ императрицы» (1767), «Святейшему Правительствующему Синоду Действительного Статского Советника и Синодального Обер- Прокурора Мелиссино Предложения» (1767), «Устав благочиния, или полицейский» (1782) и др.
Ряд исследуемых нами сочинений до сих пор не опубликован. Это хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов утопические сочинения литератора и авантюриста И. И. Тревогина и педагогические проекты князя М. М. Щербатова . Среди неизданных работ по истории русской литературы следует назвать и очерк А. А. Дубицкого «Князь Михаил Михайлович Щербатов как историк и писатель» (Отдел письменных источников государственного исторического музея).
С теоретической точки зрения научную новизну диссертационного исследования представляет введение в терминологический аппарат понятия дисномия. На основании имеющегося в науке выделения в самостоятельный жанр эвномии (eu - благой, nomos - закон) как утопии, в которой прославляется действующее законодательство, мы предлагаем вычленять и gucHOMum(dis - плохой, nomos - закон) утопию, призванную показать ущербность и недостаточность настоящих законов. Дисномией следует считать «Новейшее путешествие, сочиненное в г. Белеве» В. А. Левшина. Черты дисномии можно обнаружить в отрывке «Хотилов. Проект в будущем» - «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, а также в утопическом романе «Полидор, сын Кадма и Гармонии».
Объектом изучения является отражение российской законодательной практики XVIII века в художественном мире утопий А. П. Сумарокова, Ф. А. Эмина, М. М. Хераскова, М. М. Щербатова, В. А. Левшина, И. И. Тревогина, А. Н. Радищева.
Предмет исследования - текстологические, исторические, идейно- мотивные связи литературной утопии и законодательных актов XVIII века.
Связь нормативных документов с представлениями об идеалах прослеживается на всем протяжении второй половины XVIII века. Зачастую эти представления облекались в форму художественного текста - утопического сочинения. Этим обусловлена основная цель диссертационной работы - эксплицировать отражение правовых актов в утопических текстах эпохи. Поставленной цели соответствует решение ряда задач:
показать текстологические, идейные и мотивные параллели между законами и утопическими произведениями;
объяснить причины заимствований из законов и подзаконных актов в русские утопические тексты;
выявить причины отрицательного или положительного отношения автора-утописта к упоминаемым документам права;
рассмотреть случаи, когда отношение к тому или иному действующему закону влияло на жанр утопического сочинения, привнося в него черты эвномии или дисномии.
уточнить при необходимости сложившееся представление о том или ином художественном тексте как утопии сатирической или панегирической.
В силу широты изучаемого материала (художественные, законодательные, историко-правовые тексты XVIII века) методология исследования совмещает в себе особенности разных аналитических приемов. При разборе художественных текстов основным является метод комплексного изучения памятников письменности, сочетающий в себе принципы текстологического, источниковедческого и историко-литературного анализа. В изучении автобиографического начала утопической прозы и политико-правовых идеалов писателя неоднократно привлекается биографический метод. Использование культурно-исторического подхода основано на изучении связей утопической литературы, юридических документов и сочинений в области истории и права. Этими же связями обусловлено применение историко-функционального метода.
Методологическую основу диссертации составляют исследования по теории утопического жанра. Ф. Клейнвехтера, Б. А. Ланина, В. Фортунати, А. Петручанни, А. А. Файзрахмановой, В. А. Чаликовой; Н. В. Ковтун истории русской литературной утопии. В. В. Святловского, С. Л. Бэра, В. П. Шестакова, Л. Геллера и М. Нике, Т. В. Артемьевой, И. А. Калинина, В. И. Мильдона, Б. Ф. Егорова, Н.В. Ковтун. Уделено особое внимание исследованию творчества отдельных писателей. Это статьи сумароковедов И. З. Сермана, Ю. В. Стенника, посвященные утопической прозе М. М. Хераскова труды Л. Н. Нарышкиной, А. В. Западова и Л. И. Кулаковой, монографии и статьи о М. М. Щербатове А. Н. Пыпина, Н. Д. Чечулина, А. А. Кизеветтера, Т. В. Артемьевой, связанные с утопическими идеалами И. И. Тревогина изыскания А. И. Старцева, Л. Б. Светлова, А. А. Топоркова, Е. Е. Дмитриевой и др. Остальную группу составляют труды по истории, исследования по истории права XVIII века Н. М. Карамзина, Н. А. Полевого, С. М. Соловьева, О. В. Ключевского, А. Ф. Кистяковского, М. И. Семевского, О. А. Филиппова, К. А. Писаренко, Дж. Ледонне, С. Бринера, Д. Р. Скотта, Р. Беста и др.
Теоретическая значимость работы заключается в углублении научно-исследовательских положений об истории возникновении жанра литературной утопии в России, уточнении его особенностей, изменении научного представления о жанровой природе ряда утопических текстов XVIII столетия (то есть, обосновании взгляда о преобладании в них сатирического или панегирического компонента), определении социально-политического, правового и религиозного идеалов писателей-утопистов, в выявлении и доказательстве тесной текстологической, исторической, идейно-мотивной близости утопических текстов законодательным актам XVIII века.
Практическая ценность исследования определяется возможностью применения его выводов при чтении курсов по истории русской литературы, специализированных курсов по русской литературной утопии и творчеству отдельных писателей XVIII века. Специальные наблюдения применимы в курсах по русской истории и истории русского права XVIII столетия, при создании антологий и учебных пособий.
Степень достоверности исследования определяется, в первую очередь, привлечением достаточного числа источников различного характера (законодательных актов, юридических сочинений, историко-правовых документов, литературных произведений), внимательным отношением к жанровому своеобразию каждой отдельной утопии, рассмотренной в подобном контексте, использованием соответствующих целям и задачам исследования методов анализа.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены в виде докладов на всероссийских конференциях «Филологическая наука в XXI веке. Взгляд молодых» (МПГУ, 2014), «Евангельский текст в русской словесности: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр» (ПетрГУ, 2014), на Международном конгрессе «Русская словесность в мировом культурном контексте» (2014), «Мировая словесность для детей и о детях» (МИГУ, 2015), всероссийской конференции «Русская классическая литература в мировом культурно-историческом контексте» (Литинститут, 2016), международной научной конференции «Литературный процесс в России XVIII-XIX веков. Светская и духовная словесность» (ИМЛИ, 2016), международной научной конференции «Русский язык и литература в поликультурной среде» (КГПУ им. В. И. Астафьева, 2017). По теме исследования опубликовано тринадцать работ, в том числе шесть - в научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Положения, выносимые на защиту:
1. С момента своего появления (эпоха европеизации) русская литературная утопия неразрывно связана с темой идеального закона;
2. Для воссоздания образа идеального государства утописты использовали элементы действующего законодательства;
3. Обращение утопистов к правовой сфере оставило свои «следы» в русских утопических текстах;
4. Влияние законов на сочинения указанного содержания нашло свое выражение в текстологических, идейных и мотивных заимствованиях;
5. Отношение автора изображаемого утопического идеала к действующему законодательству определяло сатирическую или панегирическую направленность произведения.
6. Наряду с текстами, восхваляющими современное законодательство, - эвномическими (в терминологии Л. Геллера и М. Нике) в русской словесности можно выделить такие, которые следовало бы отнести к дисномиям (от греч «dis» - плохой, «nomos» - закон). Это, например, повесть В. А. Левшина «Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве», утопия М. М. Хераскова «Полидор, сын Кадма и Гармонии».
Структура диссертации. В соответствии с целями и задачами исследования работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 222 наименования.

Купить