Тип работы:
Предмет:
Язык работы:


СТАРООБРЯДЦЫ УРАЛЬСКОГО ГОРОДА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.: КОНФЕССИОНАЛЬНОЕ СООБЩЕСТВО И СЕМЬЯ ЕКАТЕРИНБУРГА

Работа №102148

Тип работы

Авторефераты (РГБ)

Предмет

история

Объем работы45
Год сдачи2020
Стоимость250 руб.
ПУБЛИКУЕТСЯ ВПЕРВЫЕ
Просмотрено
100
Не подходит работа?

Узнай цену на написание


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ 2
Положения, выносимые на защиту 12
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ 13
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 35
Список литературы 37

Актуальность темы исследования. Старообрядчество, ориентированное на сохранение традиций - от внешнего прояв­ления ритуально-обрядовых элементов до существенных функ­ций приходской жизни в виде активности мирян в выборе при­чта, было и остается сложным и развивающимся явлением, не­однородным как в социальном, так и в догматическом плане. Разделения на согласия начались почти сразу после обрядовой реформы середины XVII в. и не закончились в XX в. Стремле­ние сохранить чистоту веры наряду с постоянным творческим осмыслением святоотеческого наследия в контексте эсхатологи­ческих ожиданий способствовало закреплению в старообрядче­ской среде представлений об индивидуальной ответственности, характерных для Нового времени. При этом персональные дей­ствия и активность обретали смысл в традиционной мирской солидарности - помощи своей религиозной общине. Такое по­ложение было в определенной степени результатом нестабиль­ного правового статуса старообрядцев, в отношении которых политика духовных и светских властей Российской империи ва­рьировалась от преследований и ограничений до терпимости и компромиссов. Выживанию в таких условиях способствовали крепкие внутриобщинные связи.
Развитие каждого из согласий с самого начала сопровож­далось дискуссиями и появлением апологетических и полемиче­ских произведений, в которых обосновывался и отстаивался тот или иной выбор. На тенденциях в осмыслении самими старове­рами пройденного и предстоящего пути оставляли отпечаток не только обстоятельства переживаемого времени, касавшиеся всех, но также и пространственные условия обитания, круг со­циальных контактов, возможности наблюдения иного коммуни­кативного, управленческого, профессионального, образователь­ного, бытового вариантов опыта. Поэтому есть основания пола­гать, что насыщенное этими условиями городское пространство воздействовало на традицию и способы её поддержания в гораз­до большей степени, чем среда промышленного или сельского поселения.
Изучение городского старообрядчества - это еще один шаг к более взвешенному пониманию особенностей феномена, оли­цетворяющего успешное сочетание разнонаправленных явле­ний. В староверии, с одной стороны, присутствовало стремление к поддержанию религиозного благочестия и сохранении кон­фессиональной обособленности, а с другой стороны - в виде старообрядческого предпринимательства, активно использую­щего технологические достижения, был явлен пример динамич­ного развития и освоения нового. Учитывая неоднородность старообрядчества и особенности его региональных вариаций, представляется необходимым изучение релевантности выявляе­мых характеристик этого феномена свойствам, взглядам, дей­ствиям определенных групп/страт.
Религиозная община и семья являлись во второй половине XIX - начале XX вв. социальными институтами, обеспечивав­шими сохранение и трансляцию опыта. Следовательно, изуче­ние существенных изменений, происходящих на этих двух уровнях необходимо для понимания степени устойчивости, гиб­кости и пределов трансформации системы норм, представлений, образцов и правил. Картина мира у поколения, выросшего и жи­вущего в условиях города (при всех противоречиях российской урбанизации), постоянно усложнялась, включала новые связи и накладывалась на уже усвоенные повседневные обычаи, цели и ценности, не всегда напрямую, но тем не менее явно видоизме­няя их, формируя новые умения и ориентиры, способствуя раз­витию индивидуальности и рациональности. Следовательно, в изучении истории религиозных обществ необходимо учитывать роль урбанизационной составляющей. Таким образом, пред­ставляется логичным изучение старообрядческого городского сообщества в канун и после реформ середины XIX в., комплекс которых обусловил динамичный рост городов. Для вновь при­бывавших в город старообрядцев религиозная община станови­лась одним из институтов адаптации к непривычному для них образу жизни. Этот институт влиял на представления о социаль­но приемлемом поведении и позволял выстроить и/или суще­ственно расширить контакты в городском социуме. Изучение особенностей подобных процессов сохраняет актуальность в настоящее время, поскольку способствует пониманию того ка­кие институты и в какой степени были задействованы в решении проблем, возникавших в ходе социальной адаптации у подрас­тающего поколения и мигрантов.
Развитие общества и развитие семьи являются взаимосвя­занными процессами. Динамика изменений в обоих случаях в наибольшей степени проявляется в условиях большого города, сочетающего многочисленные разнонаправленные функции. Для данного исследования важна трансформирующая роль го­рода, предполагающая, что сложность условий жизнедеятельно­сти вызывает к жизни новое, преобразует форму, состав и струк­туру устоявшихся явлений...

Возникли сложности?

Нужна помощь преподавателя?

Помощь студентам в написании работ!


В Заключении сформулированы основные выводы.
В результате проведенного исследования удалось выявить основные тенденции развития и специфические проявления со­циокультурных и демографических процессов в старообрядче­ском сообществе в условиях начальной стадии урбанизации.
Два основных территориальных кластера в городском про­странстве, где с XVIII в. предпочитали селиться староверы, рас­полагались в центральной торговой части Екатеринбурга и на южной окраине удобной для заведения промыслов. Однако, во второй половине XIX - начале XX вв. эти два района лишь условно оставались «старообрядческими» - места проживания староверов уже не были связаны только с исторически сложив­шимися кластерами, хотя притяжение к ним сохранялось. Ми­гранты, прибывавшие в город в послереформенное время, пред­почитали селится среди своих одноверцев и вблизи храма, кото­рый посещали. Семьи, достигшие определенного уровня состоя­тельности, выбирали место проживания в соответствии с соци­альным и имущественным статусом, при этом конфессиональ­ная принадлежность окружения была вторичным фактором. Та­ким образом, пространственная локализация старообрядческого населения города отражала процесс постепенной и постоянной его интеграции в общегородскую среду.
Социальный состав городских старообрядческих общин включал значительную часть пришедших в город крестьян. Ста­рообрядцы переселялись в город с уральских заводов, из цен­тральной России, преимущественно уездов восточного Подмос­ковья, Вятской и Нижегородской губерний. На постепенное уменьшение числа представителей купечества в составе город­ской общины оказали влияние законодательные изменения пер­вой половины 1860-х гг., разрешившие занятие торгово­промысловой деятельностью на основе выкупа свидетельств без записи в гильдии. К началу XX вв. старообрядческие общества уральских городов включали немного купеческих фамилий. Го­раздо больше в их среде было мещан, в том числе горожан в первом поколении или выбывших из купеческого сословия.
Существенным обстоятельством являлась включенность старообрядческих лидеров в работу органов городского само­управления. Эта тенденция оформилась в конце XVIII - первой половине XIX в. и видоизменилась, но не исчезла позднее. Во второй половине XIX в. основные попечители в общинах старо­веров, не занимая главенствующих позиций в городской думе, тем не менее участвовали в ее работе в качестве гласных. В их компетенцию входило не только внутриконфессиональное предпринимательство и попечительство, но и взаимодействие с широким кругом лиц, принадлежавших к разным религиозным направлениям, профессиональным и социальным слоям, имев­шим иной уровень образования. Вследствие этого идентичность светских лидеров старообрядческих общин города становилась более сложной, формировалась с учетом не только религиозной принадлежности, но и интегративной практики сословного представительства в рамках городской среды. Они получали опыт широкого взаимодействия и усваивали новые приемы об­суждения и продвижения решений, которые затем применяли для достижения необходимых им результатов на старообрядче­ских соборах и съездах. Именно эти деятели и близкие к ним круги городских старообрядцев проявляли максимальную заин­тересованность в получении общинами легально признанного правового статуса, а также стремились к достижению более вы­сокого институционального и образовательного уровней, прак­тикуемых в той социальной группе, куда они входили.
Происходившая во второй половине XIX - начале XX вв. либерализация законодательства в отношении староверов, при всей её ограниченности, была очень важна для горожан- старообрядцев, поскольку вела к признанию их религиозных общин и включению старообрядческой семьи в правовое поле. Общины Екатеринбурга выделялись среди всех старообрядцев региона ярко выраженным стремлением использовать получен­ные права и готовностью при этом соблюдать формальные пра­вила взаимодействия с властями. Они проявляли заинтересован­ность в утверждении официального статуса своих общин и ду­ховных лиц, создании новых внутриконфессиональных институ­тов, использовании права самостоятельного учета событий жиз­ненного цикла, отстаивая свою точку зрения в религиозных и политических дискуссиях с представителями не городских об­ществ.
Изучение демографических характеристик показало, что городские старообрядцы находились под влиянием процессов начала первого демографического перехода: снижался уровень смертности, в том числе младенческой, повышался возраст вступления в брак, изменение среднего размера и структуры се­мьи происходило в том направлении, что и у остального право­славного населения. Нуклеарная (простая) семья становилась преобладающим типом у купцов и мещан из старообрядческой среды. Примерно половина всех старообрядцев-купцов и до чет­верти старообрядцев-мещан в середине XIX в. проживали в та­ких семьях. Присутствие мультифокальных семей (18%), состо­явших из нескольких супружеских пар и объединявших около половины приписанных к городу последователей старого обряда, уже в конце 1850-х гг. не являлось однозначным показателем реального существования масштабных семейных коллективов.
Заинтересованность в сохранении большой семьи проявля­лась чаще у связанных с цеховым ремеслом и некоторыми ви­дами промыслов, где имело смысл обеспечение производствен­ного цикла силами большого коллектива родственников. Еще одна специфическая черта старообрядческого сообщества горо­да была связана с требованием религиозной гомогенности су­пружеской четы, необходимой для признания законности брака внутри общины, что прослеживается в вплоть до конца исследу­емого периода. Изучение практик имянаречения в среде старо­обрядцев Екатеринбурга в начале XX в. обнаружило влияние общероссийских тенденций (постепенное увеличение доли не­скольких самых распространенных имен), при сохранении свое­образия - большого массива редких антропонимов.
Семьи и общины старообрядцев в условиях уральского го­рода второй половины XIX - начале XX вв. являлись проводни­ками религиозной идентичности, чему способствовала постоян­но обновляемая прочная система деловых, родственных и кон­фессиональных связей. При этом старообрядцы городского со­общества, являясь частью многообразного социума, вне зависи­мости от согласия испытывали влияние урбанистических тен­денций. Это придавало им специфические по сравнению с не городскими общинами свойства и ресурсы: расширение аспек­тов самоидентичности, повышенная адаптивность к изменени­ям, способность к гибкому поведению и взаимодействию, что в итоге обеспечивало городским старообрядческим обществам лидирующие позиции в своих согласиях.


1. Боровик, Ю. В. Старообрядческие общества Урала в 1917— 1921 гг. / Ю. В. Боровик // Известия Уральского государственного университета. - 2004. - № 31. - С. 101-116 (0,8 п. л.).
2. Боровик, Ю. В. Соборные собрания старообрядцев Урала и За­
уралья в первое десятилетие советской власти / Ю. В. Боровик // Уральский исторический вестник. - 2007. - № 17. - С. 40-46
(0,5 п. л.).
3. Клюкина-Боровик, Ю. В. О закрытии скита старообрядцев- часовенных (по фотоматериалам следственного дела 1940 г.) / Ю. В. Клюкина-Боровик // Вестник Уральского отделения РАН. Наука. Общество. Человек. - 2012. - № 1 (39). - С. 100-103. (0,4 п. л.).
4. Боровик, Ю. В. Послание зауральского наставника старооб-
рядцев-часовенных о временах, нравах и покаянии в конце 1920-х гг. / Ю. В. Боровик // Известия Уральского федерального университета. Серия 2. Гуманитарные науки. - 2015. - № 1 (136). - С. 44-51
(0,6 п. л.).
5. Клюкина-Боровик, Ю. В. «Стих о последнем времени» и рели­
гиозные традиции старообрядцев-часовенных в 1930 г. [The verses about the Latter Days» and religious traditions of the Old believers «chas- ovennye» in 1930] / Ю. В. Клюкина-Боровик // Przeglad Wschodni- oeuropejski. - 2016. - Vol. VII. - № 2. - С. 39-52. URL:
http://www.uwm.edu.p1/cbew/p.wschodnioeuropejski.html (0,7 п. л.) (Sco­pus).
6. Borovik, lu. Death and Marriage: World War I Catholic Prisoners in the Urals / Е. Glavatskaya, lu. Borovik // Transylvanian Review. -
2016. - Vol. 25. - № 4. - P. 28-40 (0,6/0,3 п. л.) (Web of Science, Sco­pus).
7. Borovik, lu. Католики Екатеринбурга в конце XIX - начале XX вв. в материалах переписей и метрических книг / Е. М. Главацкая, Ю. В. Боровик, А. В. Бобицкий // Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. - 2016. - № 3. - C. 68­84. DOI: 10.15826/izv2.2016.18.3.044 (0,9/0,3 п. л.) (Web of Science).
8. Боровик, Ю. В. Старообрядцы-часовенные Екатеринбурга: численность, сословная принадлежность и проявление конфессио­нальной обособленности / Ю. В. Боровик // Изв. Урал. федер. ун-та. Сер. 2: Гуманитар. науки. - 2018. - Т. 20. - № 1 (172). - С. 160-180. DOI: 10.15826/izv2.2018.20.1.013 (1,3 п. л.) (Web of Science).
9. Borovik, Iu. Urban infant mortality and religion at the end of the
nineteenth and in the early twentieth century: the case of Ekaterinburg, Russia / Е. Glavatskaya, Iu. Borovik, G.Thorvaldsen // The History of the Family. - 2018. - Vol. 23. - Issue 1. DOI:
10.1080/1081602X.2017.1341845 (1,5/0,5 п. л.) (Web of Science).
10. Боровик, Ю. «Времена, они меняются»: дискуссии уральских старообрядцев о прошлом и будущем в контексте поисков «истинного» священства в конце XIX в. / Ю. В. Боровик // Государ­ство, религия, церковь в России и за рубежом. - 2018. - № 1. - С. 253­274. DOI: 10.22394/2073-7203-2018-36-1-253-274 (1,2 п. л.) (Scopus).
11. Borovik, Iu. The Old Believers and their marriage in the early twentieth century Urals, Russia: a microdata analysis / Е. Glavatskaya, Iu. Borovik // Transylvanian Review. - 2019. - № 1 - P. 112-130 (1/0,5 п. л.) (Web of Science, Scopus).
12. Боровик, Ю. В. Сибирские староверы: вне государственной поддержки и опеки / Ю. В. Боровик // Российская история. - 2019. - № 1. - С. 221-224. DOI: 10.31857/S086956870004239-3 (0,4 п. л.) (Web of Science, Scopus).
13. Боровик, Ю. В. Метрический учет у старообрядцев часовенно­го и белокриницкого согласий на горнозаводском Урале: заметки к истории источника / Ю. В. Боровик // Вестник Екатеринбургской ду­ховной семинарии. - 2019. - № 2 (26). - С. 235-249 (0,7 п. л.).
14. Боровик, Ю. В. Труды по изучению, описанию и изданию свя­тоотеческого наследия / Н. В. Ануфриева, Ю. В. Боровик // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. - 2019. - № 3. - С. 338-344 (0,4/0,2 п. л.).
15. Боровик, Ю. В. Личные имена новорожденных в екатерин­бургских старообрядческих общинах начала XX века / Ю. В. Боро­вик // Вопросы ономастики. - 2019. - № 3. - С. 41-58 (0,8 п. л.) (Web of Science, Scopus)...


Работу высылаем на протяжении 30 минут после оплаты.




©2024 Cервис помощи студентам в выполнении работ